«ОТКРЫТИЕ ДАРДАНЕЛЛ»

В конце декабря 1918 г. в Одессе почти одновременно открылись два ресторана-кафе: один в доме № 4 по Колодезному переулку, а другой на Греческой площади. Событие это было настолько незначительным (в Одессе тогда существовало множество подобных заведений, они часто открывались и закрывались), что его мог заметить только любитель посидеть за бутылкой вина в кругу приятелей.

Но это были не обычные рестораны-кафе…

В первых числах ноября 1918 г. И. В. Сталин и Ф. А. Сергеев (Артем) вызвали к себе Мартына Артемьевича Лоладзе и предложили ему выехать в Одессу, чтобы помочь местным работникам в организации агитационной работы среди англо-французских войск, высадка которых на юге страны вскоре ожидалась.

Выбор пал на М. А. Лоладзе не случайно. Это был профессиональный революционер, долгое время работавший вместе с известным большевиком Камо (Тер-Петросяном). Лоладзе прошел большую школу революционной борьбы. В 1904 г. он вступил в члены РСДРП (большевиков), принимал активное участие в революции 1905 г. В конце 1905 г. был арестован и выслан на пять лет в Архангельскую губернию, но через 11 месяцев бежал из ссылки в Тифлис, где продолжал революционную работу. После очередного провала он вынужден был весной 1908 г. выехать в Иран, где вступил в ряды федаев Саттар-хана [43]. Лоладзе принимал участие в народном восстании в Тебризе против шахской власти, состоял членом Иранского революционного Совета. В одном из боев Лоладзе был ранен, за проявленную храбрость и боевые заслуги был награжден Иранским революционным Советом золотой медалью. После ранения он возвратился в Тифлис, вел революционную работу и снова был арестован. Три с половиной года находился в ссылке. Затем вернулся в Тифлис, вместе с Камо вновь участвовал в революционном движении. Вскоре Камо, Лоладзе и другие грузинские революционеры были опять арестованы. Лоладзе и Камо два года просидели в одиночном заключении, были осуждены к смертной казни, позднее замененной пожизненной ссылкой в Сибирь. Здесь они, закованные в кандалы, пробыли до Февральской революции 1917 г. После возвращения из ссылки Лоладзе принимал участие в установлении Советской власти в Дагестане, а оттуда был вызван в ЦК партии и направлен в Одессу.

Вначале подпольщики Одессы отнеслись к Мартыну Лоладзе недоверчиво, так как на руках у него не было никакого документа от ЦК. Но потом все выяснилось и он вошел в организацию. В это же время в Одессу прибыли из ЦК еще два грузинских большевика — Тенгиз Жгенти и Степан Ликишвили.

Французские солдаты и матросы были частыми посетителями кафе и ресторанов. Увидев, что это верный способ сойтись с иностранными солдатами и моряками, Лоладзе (в подполье он работал под кличкой «Лола») открыл ресторан-кафе в Колодезном переулке, назвав его «Открытие Дарданелл», а Лекишвили и Жгенти — кафе на Греческой площади. Сама обстановка ресторана или кафе благоприятствовала работе подпольщиков. Здесь легко завязывались знакомства. За столиком можно было откровенно побеседовать, соблюдая, конечно, необходимую осторожность. Здесь можно было незаметно передать кому следует газеты, листовки. Наконец, подпольщики могли, не возбуждая подозрения, встречаться здесь друг с другом.

Особенно большую роль в работе с иностранными солдатами и моряками играл кафе-ресторан «Открытие Дарданелл». Само название привлекало сюда французских солдат. Ведь французские и другие иностранные корабли только недавно прошли через Дарданеллы. Не последнюю роль играло и то, что здесь готовились блюда французской и грузинской кухни.

У Лоладзе был уже опыт работы в подобных кафе. Он еще в Тифлисе часто бывал в винном погребке под названием «Пусть Аршак терпит убытки» (так хозяин погребка рекламировал исключительную дешевизну напитков). Но это тоже был не простой погребок. Здесь устраивались собрания революционеров, хранилась нелегальная литература и оружие.

М. А. Лоладзе

Кафе «Открытие Дарданелл» стало излюбленным местом посещения французских солдат и офицеров. Каждый вечер его посещало более ста французских солдат и моряков. «Хозяин» М. Лоладзе с трудом устраивал всех за столиками. Удобно было то, что ресторан имел черный ход, а в примыкавших к главному залу небольших комнатах можно было без риска вести серьезные разговоры. Особенно успешно шла работа в последних числах февраля, когда уже стали явно сказываться результаты агитационно-пропагандистской деятельности коллегии. К этому времени в составе оккупационных войск уже не было такой французской воинской части или военного корабля, где не существовало бы революционной группы действия.

Заметно изменился и характер работы пропагандистов Иностранной коллегии. Жанне Лябурб, Елину и другим товарищам уже не приходилось как бы невзначай вступать в беседу со случайными посетителями ресторана. Теперь в среде французских солдат и моряков у них были верные люди, которые регулярно посещали кафе «Открытие Дарданелл» и приводили с собой друзей, сочувствовавших, как и они, русской революции. Любой посторонний посетитель, в том числе и шпик, был сразу виден, и при нем не велось никаких бесед. Но стоило подозрительному лицу уйти (для него обычно не оказывалось свободного места), как начинали звучать пламенные речи, раздавалась литература, намечались планы дальнейшей работы.

Нередко здесь устраивалось даже нечто вроде докладов. Чаще других выступала Жанна Лябурб. С затаенным дыханием слушали французы ее горячие призывы к пролетарской солидарности, ее обличения правителей Франции, которые, скрываясь под маской демократов, затеяли столь позорную авантюру, как интервенция в Советскую Россию. Пока говорила Жанна Лябурб или другие товарищи из Иностранной коллегии, в переулке дежурили комсомольцы, готовые в случае опасности предупредить подпольщиков.

Лоладзе сообщал в Центральный Комитет РКП(б):

«…Собиралось в мой ресторан много французских солдат, и мы вели агитацию среди них. Эта работа за месяц так разрослась, что никто из нас такого результата не ожидал».