ТИПОГРАФИЯ В КАТАКОМБАХ

В период австро-немецкой оккупации, когда областной партийный комитет начал издавать подпольную газету «Коммунист», в Одессе было множество частных типографий и выходило более ста газет и журналов разных политических направлений. В этих условиях, соблюдая известную конспирацию, не составляло большой трудности договориться за соответствующую плату с владельцами типографий о выпуске «Коммуниста». Но все же печатать большевистскую газету в частных типографиях было весьма опасно и очень дорого. Владельцы типографий понимали, что «Коммунист» — нелегальная, запрещенная газета, и старались заработать на этом.

Областком предпринял несколько попыток создать свою подпольную типографию. В землянке на окраине города (в Водяной балке) жила мать Михаила Иванченко — подпольщика, участвовавшего в распространении листовок и нелегального «Коммуниста». Решено было построить около землянки сарай с подвалом и в нем оборудовать типографию. Когда рытье подвала приближалось к концу, обнаружилось, что близко находятся подпочвенные воды. Пришлось от этого места отказаться.

Потом купили дом на Молдаванке и несколько дней рыли в нем подвал. Но теперь угроза пришла с другой стороны: когда все было готово и оставалось только перевезти купленный печатный станок, о подвале узнали посторонние люди.

Была еще попытка создать типографию в поселке около Хаджибеевского лимана. За немалую плату сняли подходящий дом и купили оборудование. А когда подпольщики привезли печатный станок, хозяин дома передумал и не разрешил установить машину. Пришлось станок отвозить обратно в магазин.

Особенно острая необходимость в собственной типографии возникла, когда пришли англо-французские оккупанты и следовало наладить выпуск уже не одной, а двух газет и листовок. Да и владельцы типографий, боясь расправы интервентов, все чаще стали отказывать в печатании большевистской литературы.

Тогда областной комитет решил создать типографию в катакомбах, которыми славится Одесса. Это заброшенные подземные ходы и помещения искусственного происхождения. Почти все здания в Одессе построены из камня-ракушечника (известняка). Город вырастал как бы из-под земли. Добытый камень поднимали на поверхность и из него сооружали дома. Добывался ракушечник ручным способом. Рабочие, вырубая кирпичи определенных размеров, продвигались в горизонтальном направлении в толще известняка. Если на пути встречались глинистые слои или трещины, рабочие меняли направление, вырубали обходы, ответвления. В результате за два столетия образовались разветвленные лабиринты узких галерей, общая длина которых составляет 1800 километров. Наряду с узкими галереями встречаются пустоты, напоминающие большие залы.

Одесские катакомбы широко использовались в революционной и партизанской борьбе. В запутанном подземном лабиринте легко укрыться, но еще легче заблудиться. Только знатоки могут ориентироваться в этих подземных галереях и пещерах, находящихся часто на глубине нескольких десятков метров от поверхности земли. В таких вот катакомбах и решили подпольщики создать свою собственную типографию. Для этой цели выбрали район села Куяльник, в 8 километрах от центра города. В случае провала здесь легко было обороняться и скрываться. Из катакомбы на поверхность вели два выхода: один через верхнюю площадку на горе, другой — через хату крестьянина Семена Конопатенко.

Основное помещение типографии представляло собой нечто вроде большой комнаты. Вдоль стен были сделаны каменные помосты для касс со шрифтом. Потолок обтянули брезентом, чтобы известняковая крошка не сыпалась на шрифты и печатную машину.

Когда помещение было подготовлено, областком партии поручил члену подпольной организации Григорию Демьяновичу Венгржиновскому достать необходимое оборудование. Его снабдили фиктивным удостоверением, в котором значилось, что податель документа является владельцем типографии в Березовке. Венгржиновский купил в Одессе печатную машину «американку» большого формата, типа «Маркони». Ее разобрали, погрузили на подводу и под вечер повезли в село Куяльник. У Пересыпского моста подводу остановил белогвардейский патруль.

— Что везете? — спросил молодой прапорщик.

— Части от локомобиля, — ответил Венгржиновский.

Увидев, что действительно лежат части какой-то машины, патруль пропустил подводу, и она благополучно прибыла в село, во двор Семена Конопатенко. Поздним вечером Г. Д. Венгржиновский и П. Е. Питерский перенесли части машины в катакомбу.

— Работа была неимоверно тяжелая, — рассказывал Г. Д. Венгржиновский. — Расстояние от входа в катакомбы до места, где устанавливалась машина, было 800 метров. Рискуя быть задавленным обвалившейся глыбой земли, висящей над головой, при тусклом свете керосиновой лампы пришлось шаг за шагом, иногда ползком перетаскивать по узкому проходу одну часть машины за другой. На следующий день таким же путем были закуплены и перевезены шрифты.

Условия работы в катакомбах были очень тяжелые. Прежде всего это было сопряжено с большой опасностью для жизни, так как в случае ареста грозил немедленный расстрел. Работать предстояло в сыром, холодном подземелье, в затхлом воздухе, без естественного освещения. Керосиновые лампы от недостатка кислорода еле горели, пришлось заменить их карбидными фонарями, а от них было угарно. Но все это не испугало подпольщиков. Нашлись и наборщики, и печатники — члены партии и сочувствующие большевикам. Первыми рабочими тайной типографии были Г. Венгржиновский, П. Питерский, Л. Бураков.

Чтобы добраться до типографии, необходимо было пройти настоящие подземные лабиринты, кое-где даже ползти на коленях. Вначале, пока еще не освоились с подземными ходами, подпольщики иногда подолгу блуждали, прежде чем находили типографию.

Типография в катакомбах

Вскоре число наборщиков и печатников достигло 15 человек — как в обычной средней типографии того времени. Работа под землей продолжалась непрерывно, 24 часа в сутки: в целях конспирации надо было реже входить и выходить из катакомб. Дел всегда хватало. Набирали и печатали газету «Коммунист» на русском, французском, а затем и на польском языках, десятки названий листовок на русском, французском, английском, польском, румынском, греческом языках.

Никакие ухищрения не помогли французской и белогвардейской контрразведкам найти большевистскую типографию. На стенах домов и в белогвардейских газетах появились объявления, гласившие, что за раскрытие большевистской типографии будет выдано вознаграждение в 100 тысяч рублей. Но установить местонахождение типографии так и не удалось. В январе 1919 г. политический отдел штаба «Добровольческой» армии Одесского района, сообщив в штаб Деникина, что в Одессе выходит «Коммунист» на русском, французском и греческом [47] языках, писал: «…видно, типография не одна, т. к. шрифты разные и находятся эти типографии в центральной части города, ибо исходные пункты распространения обнаружены: один на Нежинской, № 67, другой — на Коблевской, № 29, и третий — на Херсонской, № 56» [48].

Работавший в одесском подполье Григорий Иванович Котовский однажды предупредил секретаря областкома Елену Соколовскую о том, что в селах Нерубайском, Усатове и Куяльнике появилось много военных и у крестьян производятся обыски. Как стало потом известно, объединенные силы английской, французской, греческой, польской и белогвардейской контрразведок искали в крестьянских хатах нелегальную типографию. Четыре дня, пока продолжались обыски, Никто из подземной типографии не выходил и никто туда не входил. Это были тяжелые четыре дня, рабочие остались почти без пищи и воды.

Однако контрразведки и на этот раз ничего не обнаружили. Ни угрозы, ни посулы наград не помогли. Догадываясь, что типография все же находится где-то здесь, озверевшие жандармы арестовали четырех молодых жителей села Куяльник и увезли, а через три дня в село были доставлены их изувеченные трупы. В кармане убитого Ивана Тимошенко нашли записку: «Берегитесь, на похоронах будут следить…»

В создании тайной типографии и в организации ее успешной работы видную роль сыграл Лаврентий Иосифович Картвелишвили (подпольная кличка «Лаврентий») [49]. По поручению областного комитета Лаврентий возглавил всю издательскую работу большевистской организации Одессы в период иностранной интервенции. Он обеспечивал издание газет, листовок, воззваний, находил наборщиков и печатников, добывал необходимые материалы и бумагу, принимал непосредственное участие и в подготовке материалов для опубликования в подпольной газете, сам писал боевые, зажигательные статьи.

Неимоверно тяжело было в условиях подполья обеспечивать регулярный выход газеты, печатание листовок. Надо было иметь недюжинные организаторские способности и партийное чутье, чтобы преодолеть встречающиеся на каждом шагу трудности и преграды, найти верных людей, способных отдать жизнь за дело партии и народа. Лаврентий обладал всеми этими качествами, и особенно уменьем найти нужных людей. Он не жалел времени и сил для их воспитания, причем делалось это незаметно для самого работника. Не только условия конспирации, но и личная скромность Лаврентия, стремление остаться незамеченным приводили к тому, что работник обычно даже не знал, кто его привлек для выполнения важного задания, кто ему оказал поддержку в трудную минуту.

Участник подполья Леонид Семенович Бураков, работавший наборщиком в катакомбах, рассказал об одном характерном для Лаврентия случае. Один из наборщиков после 2–3 недель работы в типографии стал говорить товарищам, что он больше не может работать в катакомбах. Об этом стало известно Лаврентию. Он поручил Буракову и еще одному подпольщику ближе сойтись с наборщиком, вызвать его на откровенную беседу, выяснить, на что он особенно жалуется. Одновременно Лаврентий поручил заведующему типографией Венгржиновскому ввести такой распорядок, чтобы после суточного пребывания в подземной типографии рабочие не менее суток находились на поверхности земли, отдыхали и пополняли свои силы. Вскоре после этого Лаврентий как бы случайно встретился и заговорил с заколебавшимся наборщиком, рассказал ему об успехах советских войск, о том, что скоро Одесса снова станет советским городом. Задушевная беседа оставила глубокий след в душе рабочего. Он не только остался в подземной типографии вплоть до изгнания англо-французских интервентов из Одессы, но и продолжал работать в ней в период захвата Одессы деникинцами. Все работники подпольной типографии знали, что в лице Лаврентия Картвелишвили они имеют друга и товарища.

Только тот, кто побывал в одесских катакомбах, может себе представить, какой подвиг совершил дружный коллектив печатников и наборщиков большевистской типографии. Даже кратковременное пребывание в катакомбах переносится тяжело. А ведь подпольщики находились здесь сутками, причем за ними велась слежка и каждый день они глядели смерти в глаза.

Такой же подвиг совершили и одесские партизаны в годы Великой Отечественной войны с гитлеровской Германией. Не случайно теперь наблюдается настоящее паломничество к одесским катакомбам. Места героических подвигов под землей посещают тысячи местных жителей и приезжающих в Одессу советских людей и иностранцев.