§2. Борьба за мир

В послехрущевские времена мысль о слабости Соединенных Штатов тоже существовала, но ее внушали не на тех уроках, где запугивали войной и боролись за мир. Сознание советского человека с детских лет формировали разорванным. Слабость, загнивание, умирание капитализма провозглашалось на уроках истории и обществоведения. А про гонку вооружений и горы оружия рассказывали на уроках НВП, на уроках мира, на антивоенных классных часах и «вечерах».

Уроки мира, которые существовали уже в семидесятые, а с 1983 года стали обязательными во всех классах с первого до последнего, были, собственно, уроками о том, что Соединенные Штаты готовят войну. Агитпроп исполнял команду Андропова усилить пропаганду американского милитаризма. 9 июля 1983 года в «Учительской газете» появилось распоряжение «1 сентября – урок мира», подписанное так: Министерство просвещения СССР, ЦК ВЛКСМ, Советский комитет защиты мира. В тексте указано, что «проведение этого урока призвано помочь учащимся осознать характер и размеры военной угрозы, ясно представлять, откуда она исходит <…> Урок должен укрепить убежденность школьников в возрастании ответственности каждого человека за сохранение мира. Учащиеся должны осознавать, что их главный долг – хорошая учеба, активное участие в общественно-полезном и производительном труде, подготовка к службе в рядах Советской Армии» (Учительская газета, 1983, 9 июля, №82, с. 1). В газете ввели рубрику «К уроку мира» и принялись пичкать учителей материалами. «Над человечеством нависла угроза ядерной войны. Империалисты, прежде всего американские, одержимые бредовой идеей крестового похода против коммунизма, упрямо толкают человечество в пропасть самоуничтожения» (Учительская газета, 27 августа, №103, с. 3). Эти жуткости повторялись без конца, дополняясь фантастическим враньем, как в статье «Голос детской совести» (Учительская газета, 16 августа, №98, с. 3). Там двенадцатилетняя Таня по собственному почину написала письмо агрессору Рейгану, объясняя, что хочет мира, как и вся наша советская страна. Но «лицемерное почтовое ведомство США» вернуло письмо обратно, указав, что не нашло адресата. Возмущенная пионерка показала письмо учительнице, та отослала его в Комитет мира, почин Тани подхватили и т. д. А Таня решила все лето трудиться, чтобы перечислить заработанные деньги в Фонд мира. Эту историю следовало использовать на уроке, чтобы дети писали Рейгану письма протеста. Конечно, ученики вопросов не задавали, но что думали учителя, когда излагали этот вздор? Ведь какой-нибудь наивный ребенок мог и спросить – не из вредности, а из честного интереса и желания брать пример: где Таня зарабатывала деньги для Фонда мира? У советских детей была возможность (=обязанность) трудиться – я сама с одиннадцати лет работала летом то на ремонте школы, то на соседнем заводе, но зарабатывать деньги —нет, такой возможности не было.

Зачем детей заставляли писать письма президенту Соединенных Штатов – вопрос непонятный. Психолог Галина Орлова, исследовавшая «борьбу за мир» как одну из дискурсивных доминант советской эпохи, полагает, что в этом проявилось определенное смягчение риторики режима. «Если в начале 1960-х школьники обсуждали перспективы мира в категориях ядерной войны, то в 1970-е конфликт между агрессивным дискурсом и миролюбивой интенцией уже не выглядел столь неразрешимым. Даже в фазе „второй холодной войны“ риторика протеста и тревоги преобладала над прямым выражением угрозы, а враг номер один все же оставался гипотетическим партнером по коммуникации. Открытые обращения к Рейгану в 1982—1984 годы не только не были редкостью, но и принимали формы организованных кампаний» (Неприкосновенный запас, 2007, №54. https://goo.gl/zMByiI). Можно предположить, что агитпроп рассчитывал повысить ответственность и личную вовлеченность школьников, но от детей не укрылась дальнейшая судьба посланий президенту. Об этом рассказывали респонденты Галины Орловой: «В воспоминаниях моих собеседников доминировал ци (ки) нический модус: „Было страшным откровением и разочарованием, когда поняли, что письма никуда не отправлялись, мы их нашли на ближайшей к школе помойке“» (https://goo.gl/WV6kyu).

Помня то время, я сомневаюсь, что режим смягчил риторику. Градус запугивания и угроз был очень высоким. Вот разработки урока мира для самых маленьких: «Задачи урока мира. Подвести учащихся младших классов к пониманию того, что Советский Союз является оплотом мира, показать, что угроза миру на земле исходит от империалистических стран и прежде всего от Соединенных Штатов Америки. Содействовать воспитанию учащихся в духе патриотизма, готовности к защите Родины. <…> Кто же хочет начать новую войну? Соединенные Штаты и их союзники стремятся разжечь новую, третью мировую войну. Прочитать с доски цифры и факты. Накопленных в США запасов химического оружия достаточно, чтобы несколько раз уничтожить человечество. <…> Ученики делают вывод о том, что к войне готовятся США, угроза миру исходит от Америки» (Методические рекомендации по проведению с учащимися I – III классов уроков мира. – М.: МИУУ, 1985, с. 3, 7, 10, 11). Так запугивать семилетних – это очередное запредельное безумие агитпропа.

А вот сценарий антивоенного вечера для детей чуть постарше: «Методические рекомендации по проведению антивоенных вечеров (Л.: Управление культуры Леноблисполкома, 1982). Зал затемнен, на экране Земля – вид из космоса, включен магнитофон, звучит «Утро» Грига, потом голоса и смех детей. Мальчик говорит: «Хорошо прижаться к маме», девочка говорит: «Хорошо играть с друзьями», они долго переговариваются в рифму под музыку. Но вступает суровый голос ведущего: «На нашей планете не все благополучно». Раздаются взрывы, голос рассказывает о Хиросиме, на экране развалины города. Свет зажигается, ведущий выходит на сцену и говорит: «Замышляемая империализмом новая мировая война грозит человечеству небывалыми жертвами и разрушениями. Сегодня гонка вооружений достигла невиданных масштабов. Правители США планируют в ближайшем будущем довести сумму расходов на военные цели до 1 миллиарда долларов в день» (с. 19) На сцену выбегают дети с газетами в руках и долго, по очереди, но уже не в рифму, говорят об ужасах и военных приготовлениях империализма. «В капиталистических странах каждый пятый ребенок страдает от голода» (с. 20). «500 тысяч итальянских детей вынуждены тяжким трудом зарабатывать себе на кусок хлеба» (с. 20). «Министерство обороны Великобритании собирается строить четыре новые подводные лодки с ракетами. А в это время 130 миллионов детей не имеют возможности учиться» (с. 20). В конце вечера рекомендуется принять обращение в Комитет защиты мира. Все ставят под ним свою подпись и хором поют «Солнечный круг». Советский посвятительный ритуал завершен. Вопросы никто не задает. Обращение выкидывают на помойку. А вскоре все повторяется. «Судя по перспективным планам (обязательным с начала 1970-х годов), – пишет Галина Орлова, – бороться за мир следовало не реже одного раза в месяц-полтора» (https://goo.gl/Kvq4vR).

В других методичках (их было много) программы вечеров те же самые, но у кошмаров империализма другие цифры. «В Италии около одного миллиона работающих детей. В несоциалистической части мира 300 миллионов детей школьного возраста не учатся» (Два мира – два детства. – М.: Московский институт усовершенствования учителей, 1979, с. 24).

Уроки мира, вслед за главным уроком 1 сентября, повторялись ежемесячно. Для октябрьского урока мира «Учительская газета» давала в 1983 году такую тему: «Безумные действия империалистических сил, возглавляемых США, сделали ядерную войну вполне реальной опасностью» (1983, 20 сентября, №113, с. 1).

Активная жизненная позиция обязательно включала борьбу за мир. Советские социологи-пропагандисты Светлана Иконникова и Виктор Лисовский написали книгу, в которой обещали откровенно поговорить с молодежью о ее проблемах, – «На пороге гражданской зрелости: Об активной жизненной позиции современного молодого человека» (Л.: Лениздат, 1982). Конечно, важнейшей проблемой была борьба за мир против чудовищных планов вашингтонских поджигателей. Соавторы запугивают: еще в сороковые годы Пентагон планировал сбросить на Советский Союз сразу «300 атомных бомб и 250 тысяч тонн обычных» (с. 45). Вероятно, из этого следовало сделать вывод, что сейчас планируют еще более страшную атаку. Но, по-моему, вместо вывода возникал вопрос: почему ж не сбросили? При абсолютном-то военном превосходстве в сороковые годы? Но пропагандисты неправильных вопросов не ждут, поэтому сами не понимают, что пишут. На следующей странице они пугают разговорником, который Пентагон выпустил в 1980 году. «Вопрос „Где дорога на Москву?“ повторяется трижды. Пентагоновским воякам очень хочется отправиться в поход на Москву» (с. 46). Пешком, значит, пошлепают, да еще и заблудятся.

Кроме регулярных мероприятий борьбы за мир власть проводила шумные кампании. ХIХ съезд ВЛКСМ, состоявшийся, как я сейчас выяснила, в мае 1982 года, объявил о «Марше мира советской молодежи». Методическое пособие для пропагандистов сети политучебы дает установки: «Главным вкладом молодого поколения в борьбе за мир является ударный труд. По всей стране проходят субботники и воскресники, заработанные средства перечисляются в Фонд мира» (Молодежь в борьбе за мир. – Киев: б.и., 1982, с. 9). «Практическое участие нашей молодежи в Марше мира – это не только выражение ее полной поддержки внешнеполитического курса Коммунистической партии, но и средство политического воздействия на молодежь стран капитала» (с. 8). В брошюре сказано, что «с 24 мая по 1 июня в стране состоялось свыше 14 тысяч акций молодежи за мир. <…> В Ростове-на-Дону в молодежной манифестации приняли участие 80 тысяч человек» (с. 8—9). Эта последняя подробность <наводит меня на мысль, что кампания была целиком дутая. Тогда я сама была «ростовской молодежью». Такая огромная манифестация не прошла бы без университета. Я бы постаралась открутиться от участия, но знала бы о марше и видела его, потому что жила в центре. Может, кого-то где-то и собрали, но делить надо на тысячу.

Моя собеседница А. К. на вопрос о борьбе за мир ответила очень эмоционально: «За мир мы не боролись и вообще с большим скепсисом относились ко всей советской пропаганде. Взрослых, которые с серьезными мордами все это впаривали, презирали. Это был маркер подлости – часть взрослых обходила эти вопросы и смущенно опускала глаза, когда кто-то нес что-то официозное. Дети очень хорошо такие вещи чувствуют и знают, кому доверять, кому нет» (А. К. Интервью 11. Личный архив автора).

Среди редчайших упоминаний о послевоенной юности моей мамы была и борьба за мир. Маму, студентку, командировали в Москву на Всесоюзную конференцию сторонников мира. На какую именно, не знаю, не спросила. На ту, которая прошла осенью: на вторую или третью. Делегатов, поселили в гостинице «Москва», если не ошибаюсь. Почему выбрали маму, неизвестно. Можно предположить: дочь погибшего героя, студентка-отличница, активная комсомолка. А может, за внешность: мама была очень красива яркой смуглой красотой настоящей донской казачки. А может, пожалели за нищету. Мама на конференции выступала – то есть зачитывала полученный текст. Подруги дали ей пальто, платье и ботинки, а то ехать было не в чем и выйти на трибуну не в чем. Мама первый раз в жизни ехала в Москву. Первый раз в мягком вагоне. И вообще первый раз на поезде в другой город. Ребенком в эвакуацию от Ростова до Адлера она шла пешком или присаживалась на подводу. Мама привезла из Москвы потрясающие впечатления. Не просто радость от столицы, театров, музеев, красоты и комфорта (= от пребывания в «витрине социализма»). Нет, гораздо больше: во всем этом был высочайший смысл – отстоять жизнь, спасти планету. Мама искренне верила в агрессию американских поджигателей войны и советскую борьбу за мир. Проблема для властей состояла в том, что мама на самом деле, всем сердцем хотела мира и ненавидела войну. Как и все советские люди… Эту проблему режим решить не сумел. Она его и подорвала.