24 «Кто знает, где он теперь, этот гостеприимный карталинец…»
24 «Кто знает, где он теперь, этот гостеприимный карталинец…»
Полковник Шалва Григорьевич Кипиани, у которого мы были днем 11 июля, был командиром 467-го стрелкового полка 102-й стрелковой дивизии. В записках сказано неточно. Эта дивизия не входила в 63-й корпус Петровского, а была его соседом справа. Оперативная сводка 467-го полка за этот день вполне соответствует той обстановке затишья, которую мы застали: «…полк занял район обороны по левому берегу реки Днепр… Погода солнечная, ветер в сторону противника. Дороги полевые доступны для танков».
События в полку и в дивизии развернулись через двое суток после нашего отъезда. Корпус Петровского 13 июля, действуя на главном направлении удара нашей 21-й армии, форсировал Днепр, освободил города Рогачев и Жлобин и продолжал наступать в направлении Бобруйска. Обеспечивая это наступление с севера, в ночь с 13 на 14 июля между Ново-Быховом и Годиловичами форсировала Днепр и 102-я стрелковая дивизия, в том числе и полк, которым командовал Кипиани.
Захват Рогачева и Жлобина был одним из первых за войну наших успешных контрударов на Западном фронте. Впоследствии, в двадцатых числах июля, немцы, подбросив силы, остановили наступление нашей 21-й армии и окружили корпус Петровского. Петровский, ставший к тому времени генерал-лейтенантом, был убит в бою 17 августа 1941 года, а его корпус частью погиб, частью вырвался из окружения обратно за Днепр.
Я прочитал сейчас личное дело Петровского и целый ряд его приказов за июль, дающих представление об обстановке и о стиле его руководства корпусом. За этими приказами стоит человек строгий и справедливый, трезво оценивающий обстановку и в моменты успеха, и в моменты тяжелого положения. Из его приказов видно, какое значение он придавал взаимодействию пехоты и артиллерии, вопросам четкой организации управления и связи, работе тыла, эвакуации раненых. Они свидетельствуют о трезвости, спокойствии, критическом отношении к недостаткам.
В одном из приказов говорится: «Полностью использовать все возможности… для борьбы с танками, для чего 45-мм пушки и полковые 75-мм орудия выдвигать вперед в качестве отдельных противотанковых орудий с задачей активной борьбы с танками. В отдельных случаях выдвигать 122 и 152-мм пушки». Петровский уже в июле 1941 года делал то, чему многие научились гораздо позже.
В приказе, отданном уже в тяжелой для корпуса обстановке, сказано: «В результате прошедших боев части корпуса понесли потери и, кроме того, значительная часть бойцов застряла в тылах. Приказываю: в течение ночи на 20.7.41 г. из всех обозов изъять излишний рядовой и младший начсостав. Обратить его на укомплектование стрелковых рот. Ездовых оставить из расчета одного человека на две подводы. Пулеметы и винтовки передать на вооружение стрелковых рот, оставив в обозе винтовки из расчета одна на пять подвод».
А в общем, несмотря на обусловленный неравенством сил трагический исход этих боев, начавшихся взятием Жлобина и Рогачева, написанная еще в феврале 1925 года характеристика на Петровского — тогда еще командира полка — была зоркой и соответствовала действительности: «Обладает сильной волей, большой энергией, решительностью. В оперативной обстановке умело разбирается. Военное дело знает и любит его. Вполне соответствует должности».
В сохранившемся «Журнале боевых действий 102-й дивизии» есть данные о судьбе 467-го полка и его командира Кипиани.
В донесении за 21 июля сказано, что полк перешел в наступление на фронте Покровский — Валяховка и взял пленных 17-го пехотного полка.
В донесении за 22 июля в штаб корпуса сообщается, что связь с 467-м полком отсутствует, что полк продолжает вести борьбу в окружении, и содержится просьба о помощи танками.
В утреннем донесении 23 июля командир дивизии приказывает вступить в командование полком командиру 2-го батальона капитану Матвейцу и посылает в штаб корпуса донесение, что 467-й полк, ведя бой в окружении и уничтожив до полутора батальонов противника, частично вышел из окружения, сосредоточился и приводит себя в порядок.
В личном деле Кипиани последняя запись предвоенная: «Вывел полк на первое место в дивизии». Никаких других записей нет. Остается предполагать, что он погиб или пропал без вести в этих июльских боях за Днепром.
Так все это сложилось потом. Но тогда ни в дивизии, ни в полку никто еще ничего не знал о предстоящем наступлении, и мы на следующий день двинулись туда, куда рекомендовал нам ехать редактор — в район Могилева.