3 «Были сведения, что пути до Минска разбомблены и в каком-то месте перехвачены десантом»

³ «Были сведения, что пути до Минска разбомблены и в каком-то месте перехвачены десантом»

Эти сведения, которые нам сообщили в Борисове утром 26 июня, когда поезд не пошел дальше и нам пришлось выгрузиться, на поверку оказались неточными. Хотя, вообще говоря, слухи о десантах имели свои основания. В «Журнале боевых действий войск Западного фронта» есть несколько сообщений о десантах уже за первый день войны: десант в десять человек, в двадцать человек, в пятьдесят человек, около ста человек, и, наконец, в 17 часов 10 минут донесение о высадке авиадесанта в тысячу человек с пометкой: «Данные непроверенные».

В том же «Журнале» за 24 июня записано, что «в ночь на 24-е противник выбросил авиадесанты в районах Радешковичи — Олехновичи до тысячи человек (данные не подтвердились). В районе Ратомка — не установленной численности. У железнодорожного моста Жлобин — не установленной численности. На участке Осиповичи — Березина авиадесант с шестью танками (данные не проверены)».

Я привожу эту цитату из «Журнала боевых действий», чтобы показать, какое широкое хождение имели в те дни слухи о десантах. Одни из них подтверждались, другие нет, но слухи все больше ширились.

Однако данных о высадке немецкого десанта между Минском и Борисовом я ни в каких документах не обнаружил. Что касается продвижения наземных войск, то в «Журнале боевых действий войск Западного фронта» указывается, что немцы достигли автострады Минск — Москва своими подвижными частями только 28 июня. Сведения, возможно, запоздалые; судя по трофейной карте немецкого генерального штаба, 7-я танковая дивизия немцев перерезала Минское шоссе в районе Смолевичи на полдороге между Минском и Борисовом уже к вечеру 27 июня.

Но даже если и так, все равно слухи, о которых я упомянул в записках, опередили действительные события на сутки, и когда мы 26 июня ездили заправляться бензином из Борисова по направлению к Минску, моя тревога была неоправданной. У страха глаза велики.

Со странным чувством разглядывал я в архиве пожелтевшие трофейные карты германского генерального штаба за первые дни войны. Смотрел на них, на эти уверенные, все глубже врезавшиеся в нашу землю стрелы и думал о людях, когда-то наносивших на эти отчетные карты обстановку по первым торжествующим донесениям с Восточного фронта.

Недавно я был в Польше, в районе так называемого Вольфшанце — Волчьего логова, где перед началом войны размещалась ставка Гитлера. В глухом сыром лесу — циклопическое нагромождение взорванных и опрокинутых многометровых бетонных плит. Все это немцы взорвали своими руками осенью 1944 года, накануне нашего вторжения в Восточную Пруссию. Но именно отсюда, из этих нынешних развалин, Гитлер тогда, в июне 1941 года, руководил войной на Востоке. Именно здесь клали перед ним на стол эти карты с последней, наилучшим образом складывавшейся обстановкой, те самые карты, которые сейчас одну за другой приносит мне для ознакомления тихая девушка в тихом городке, который едва не был взят немцами тогда, в 1941 году…