Пробуждение демократических сил в Ираке

В настоящий момент иракская война определенно породила фермент демократической культуры и сформировала некоторые элементы, которые оказывают влияние на общую расстановку сил в Месопотамии. Ученые и исследователи скорее всего сделают вывод о том, что для укоренения демократического поколения потребуется времени больше, чем продлится американская оккупация Ирака. Я думаю, что это вопрос времени и международной поддержки. Если бы в 1991 г. коалиция свергла Саддама и начала работать над продвижением демократии и плюрализма, иракское гражданское общество опередило бы свое нынешнее состояние на 12 лет. К 2003 г. иракцы уже провели бы несколько всеобщих выборов, влияние Ирана ослабло, «Аль-Каида» столкнулась со светской молодежью, а пропаганда Аl Jazeera пользовалась бы меньшим влиянием. Но в начале 1990-х гг. на США оказали давление те, кто требовал невмешательства во внутренние дела Ирака. Поэтому американцы приступили к действиям только через 13 лет. За эти годы влияние Ирана на Ирак усилилось, иракская молодежь не получила образования, позволяющего усвоить демократическую культуру, а Аl Jazeera все эти годы вела свою пропаганду.

Становление демократии как общественного феномена, как в Ираке, так и на всем Среднем Востоке, ограничено во времени и зависит от предоставленной помощи. Обама, который возглавил оппозицию политике, проводившейся его предшественником, убежден, что такие движения развиваются сами по себе, спонтанно. Хотя утверждение, что люди сами определяют свое будущее, справедливо, но существование этих людей в ситуации с Ираком зависит от полученной ими помощи. На протяжении многих лет я доказываю, что демократические революции рано или поздно произойдут. Это – вопрос времени. Если обстоятельства или другие общества помогут демократическим силам, революции победят быстрее. Если такой помощи не будет, этот процесс может растянуться на несколько поколений. Силы, препятствующие демократизации, стремятся отсрочить приход революции, но сторонники демократии в свободном мире, оказав поддержку делу свободы, могут его ускорить.

В 2004 г. меня пригласили присоединиться к группе, созданной вашингтонским Фондом защиты демократий. Это – новая неправительственная организация, через несколько недель после событий 11 сентября учрежденная бывшими должностными лицами и общественными деятелями из республиканской и демократической партий и независимыми политиками. Они решили бороться с терроризмом и поддерживать силы, выступающие за демократию, по всему миру, особенно на Ближнем и Среднем Востоке. Они стремятся установить контакты с иракскими демократами и как можно скорее включить их в процесс демократизации страны. Будучи маленькой частной организаций, Фонд защиты демократий развернул программы для иракских женщин, молодежи и журналистов. Именно в этот период я встретился с очень многими иракскими активистами и интеллектуалами, занимающимися долгосрочным просвещением гражданского общества в Ираке. Непосредственной целью этих встреч было установление связей с либеральными и прогрессивными элементами иракского общества в пределах пространства, освобожденного от влияния баасистов и охраняемого американцами и их союзниками от джихадистов.

Правительство США использовало огромные ресурсы (военные, финансовые и административные) для поддержания инфраструктуры Ирака в наилучшем из возможных состояний и одновременно пыталось добиться консенсуса среди существующих политических сил, которые, увы, не были до конца преданы идее плюралистической демократии. Для Ирака необходима новая волна молодых людей, преданных демократии, способных постепенно подниматься по социально-политической лестнице и становиться государственными служащими, политиками и интеллектуалами. Однако в пределах Вашингтона нет ни одного центра, который бы занялся этой проблемой. На проведение выборов и управление политической жизнью Ирака в периоды между ними, на разные проекты конституции были потрачены миллиарды долларов, но на взращивание новой политической культуры в стране – ни цента.

Иракцы работают над созданием новой демократической культуры и в самом Ираке, и в эмиграции при поддержке небольших неправительственных организаций. Эти организации – лишь малая часть сложного конгломерата активистов-правозащитников, демократических просветителей и журналистов, рассеянных от Курдистана до Басры и от Брюсселя до Нью-Йорка, занимающихся распространением литературы, поддерживающих тех, кто стремится разъяснить жителям страны идеалы демократии. БУльшая часть деятельности США (можно сказать, деятельности Запада), направленной на построение демократии и борьбу с джихадистскими силами по всему миру, хорошо финансируется, но преследует неверные цели. Инициативы частного сектора в общем лучше сориентированы, но крайне ограничены в средствах. Например, в Вашингтоне наш фонд и другие подобные организации рассчитывают на частных лиц, помогающих финансировать программу издания литературы по проблемам свободы в Ираке. Нам иногда удается получить гранты, предоставляемые Государственным департаментом США на содействие демократии, но глобальной стратегии поддержки демократических революций не существует.

Таким образом, битву за распространение демократии в Ираке ведут, причем разрозненно, несколько действующих в Ираке неправительственных организаций, немногочисленные организации на Западе, некоторые должностные лица в Вашингтоне и Брюсселе, подписывающие решения о предоставлении грантов и утверждающие отчеты об их использовании. Но никто никогда не планировал в этой сфере усилий, равносильных военной, экономической и дипломатической кампаниям. В будущем об этой, последовавшей за свержением Саддама стадии эры борьбы за демократию многое напишут, но сегодня трудно составить общую картину и определить людей, которые являются настоящими активистами и политическими лидерами, стремящимися к подлинной демократии в этой стране.

Справедливости ради должен сказать, что некоторые должностные лица в Государственном департаменте, в том числе Лиз Чини, покойный Питер Родман, а также Мэри Бет Лонг из Пентагона и Элиот Абрамс и Хуан Сарате в Совете национальной безопасности понимают важность массового демократического движения как долговременной гарантии успеха в Ираке и на всем Среднем Востоке. В числе многих активистов, работающих над продвижением демократии в Ираке, с которыми я встречался, – Зейнаб Суэйдж, лидер иракских шиитских женщин, впоследствии баллотировавшаяся на выборах в парламент и завоевавшая мандат; Тания Джилли, американка курдского происхождения, победившая на выборах 2005 г. в первое законодательное собрание Ирака; Катрин Михал, ассирийка, участвовавшая в вооруженном сопротивлении баасистам, активно занимающаяся правозащитной деятельностью; д-р Наджмалдин Карим, президент Курдского института в Вашингтоне, в 2010 г. избранный членом иракского парламента от г. Киркук. Взаимодействие с десятками активистов-ветеранов, молодыми политиками и изгнанниками помогло мне составить более точное представление о реальном социально-политическом будущем Ирака.

За освобождением от репрессивного режима отнюдь не следует автоматическое установление демократии западного образца. Очень мощные антидемократические силы стремятся сорвать политический процесс в Ираке или поставить его под свой контроль. В отличие от Афганистана в этой стране есть различные группы, готовые собственными силами устанавливать демократические институты и строить свободное гражданское общество. Разницу между Афганистаном и Ираком составляет наличие в Ираке более многочисленного, более образованного и более светского населения.

Политический ландшафт Ирака сложен. На севере в курдских общинах существует определенная представительная демократия, основанная на консенсусе фракций Барзани и Талебани. Курдские политические силы пытаются построить собственную «этническую демократию», что сопряжено с немалыми проблемами, в том числе с проблемой вытеснения на периферию политической жизни Курдистана таких меньшинств, как ассирийцы, турки, зейдиты и езиды. Впрочем, курды хотят участвовать в более широкой иракской демократии, которую поощряют и пестуют США. На юге Ирака шиитские политические силы также стремятся участвовать в общенациональном процессе построения демократии. По большей части шиитские группы, в том числе возвратившиеся из Ирана, быстро сформировали политические партии, получили места в законодательном собрании и захватили настолько большую силу в органах исполнительной власти, насколько это было возможно. Шиитские политические силы очень разнообразны. Некоторые мелкие шиитские группы действительно стремятся к установлению светской системы, тогда как другие рассчитывают использовать существующую структуру для проведения исламистской политики. На флангах находятся такие группировки, как «Армия Махди». Они выдвигают кандидатов и завоевывают места в парламенте, но дали клятву после ухода «оккупантов» превратить страну в республику хомейнистского толка. В центральных районах Ирака суннитские общины пытаются адаптироваться к потере власти, которой они обладали при Саддаме. Мелкие фракции присоединились к баасистским и джихадистским повстанцам; крупные группы сформировали исламистские партии, а другие традиционные панарабисты присоединились к политическому процессу, хотя и недовольны тем, что многие шиитские группировки получают поддержку Ирана. Наконец (и это немаловажно) началось формирование значительного количества либеральных суннитских групп, которые, однако, слишком слабы для того, чтобы оказывать влияние на политическую жизнь Ирака. Наряду с этими тремя мощными силами, свои многочисленные партии сформировали ассирийцы и другие христиане. То же самое сделали мусульмане-туркмены и представители общин зороастрицев.

После нескольких лет мониторинга и участия в «круглых столах», прошедших после вторжения в Ирак, я делаю следующие очевидные выводы. В Ираке существует разнообразное отношение к демократии, но большинство политических игроков, включая тех, кто в дальнейшем может выступить против демократии, выбрало многопартийную систему. Если Ирак сохранит целостность, возврат к однопартийной системе будет невозможен.

Кроме того, среди сил, соперничающих в демократических рамках за власть, есть убежденные либералы и люди, принимающие минимальный вариант демократии. Примером убежденного политика-демократа является избранный в парламент Михал Аллуси, который подвергался и продолжает подвергаться гонениям за неприятие любых форм авторитаризма и за призывы к миру с Израилем. Аллуси жестоко пострадал за свои убеждения; двоих его сыновей убили во время их поездки с отцом по Ираку. Аллуси – либерал будущего Ирака. Среди светских лидеров шиитской общины следует назвать бывшего премьер-министра Ирака Ияда Аллави и Саида Аяда Джамала аль-Дина. Премьер министр Нури аль-Малики, несмотря на все давление со стороны Ирана, сформировал политическую общность иракских шиитов и сформулировал политическую линию, пролегающую между строгой идеологией Ирана и подлинной либеральной демократией. В суннитской политике либералы расширяют свое влияние, но еще очень далеки от того, чтобы склонить чашу весов в пользу плюрализма. Впрочем, некоторые политики, в том числе вице-президент Тарик аль-Хашеми, защищают статус-кво, сложившееся в Ираке после свержения Саддама. Этноконфессиональные меньшинства вроде христиан и зороастрийцев очень заинтересованы в продвижении как можно более широкой демократии, которая позволит им стать частью демократического общества. Хотя электоральный вес этих меньшинств мал, это лучше, чем ничего⁶.

Демократические силы в Ираке сталкиваются с несколькими взаимосвязанными вызовами. Во-первых, арабам, как шиитам, так и суннитам, необходимо принять мысль о том, что курды – это другая этническая группа, имеющая право на создание автономии и на управление ресурсами на своей территории. Во-вторых, курдам необходимо принять ту же мысль и применить ее в отношении меньшинств, проживающих среди них – ассирийцев, туркменов, езидов. Этим меньшинствам курды должны предоставить такую же автономию, какую курды сами получили для Курдистана. Шииты (а они составляют около 60 % населения Ирака) должны признать основные права нешиитского населения, тогда как сунниты – этническое и религиозное разнообразие страны, которое не может быть поглощено вдохновляемым суннизмом панарабизмом и салафизмом. И это лишь немногие уступки, которые иракцы должны сделать в пользу друг друга для того, чтобы демократия в их стране победила авторитаризм. Некоторые уступки весьма существенны, но их необходимо сделать, поскольку враги иракской демократической революции многочисленны и все еще очень сильны.