Египетские либералы как объекты нападений

Хотя копты – самая угнетаемая община в Египте и одна из наиболее угнетенных общин Среднего Востока, важно отметить, что джихадисты и сторонники авторитарного правления считают своими врагами и арабов, представителей либеральных взглядов. В 1990-х гг., продолжая отслеживать факты насилия над коптами, я начал внимательно прислушиваться и к сигналам, исходившим от различных либеральных группировок и египетских интеллектуалов. Я понимал, что успех этих сил означает расширение демократической культуры в самом многонаселенном и влиятельном арабском государстве, одной из ведущих суннитских стран мира.

Для того чтобы пребывающее в осаде коптское меньшинство смогло достичь равенства в своей собственной стране, необходимо пришествие к власти демократов и либералов, которые должны завоевать сердца и умы большинства египтян. Ситуация в Египте сложна. С одной стороны, с момента революционного переворота 1954 г. в Египте правили только авторитарные режимы, и элита не горит желанием открывать систему для реальной плюралистической демократии. С другой стороны, в Египте существуют опасные и влиятельные джихадисты, «Братья-мусульмане» и еще более экстремистские «Джемаа Исламия» и «Исламский джихад». Эти силы не имеют в Египте других планов, кроме учреждения в стране эмирата, наподобие того, что «Талибан» установил в Афганистане. Арабские националисты и коммунисты, представься им возможность осуществить свои планы, тоже установили бы тоталитарный режим.

Дело демократии и свободы в стране продвигают два меньшинства – копты и либералы. Если бы египетские либералы образовали коалицию с коптами, она могла бы составить количественное большинство, но это возможно только в том случае, если египетские демократы обретут достаточную силу для того, чтобы обратиться к общественным группам, составляющим в стране большинство: к женщинам, молодежи и трудящимся. К сожалению, новейшая политическая история Египта не давала либералам настоящей возможности мобилизовать общество. Как и в других арабских странах, в Египте переход от Османского султаната к европейскому колониализму и последующему становлению республики был крайне тяжелым для демократов.

Развитие плюралистической культуры в Египте, по иронии судьбы, началось с установления британского владычества в конце XIX в. До этого времени страной управляли династии или правители, ответственные перед Халифатом – Омейяды, Аббасиды, Фатимиды, мамлюки, османы. На короткое время в начале XIX в. эту традицию нарушил реформатор Мухаґммед Алиґ-паша. В годы британского владычества, с распространением образования и принятием светской конституции в египетских городах стала возникать современная элита, средний класс. Даже восстания против англичан, вдохновленные идеями патриотизма и в определенной степени арабизмом, были ориентированы на создание в стране либеральной республики.

Рост влияния партии «Вафд» в начале ХХ в. стал для общества сигналом о возросших возможностях египетского либерализма. К концу 1950-х гг., после ухода англичан, «Вафд» добилась от короля Фарука ограничения власти монархии и расширения сферы действия конституционных норм. До революции 1954 г. Египет был на пути к демократии средиземноморского типа. Парламентские дебаты о вытеснении военных из политики и создании подлинной республики при недолговечном режиме Негиба чем-то напоминали ситуацию, сложившуюся в России накануне Октября 1917 года. Переворот Насера покончил с многопартийностью. В Египте воцарился однопартийный режим, в котором был один вождь и одна идеология панарабизма. Египетский диктатор-социалист и панарабист подавил все остальные силы, сначала либеральных демократов, потом социалистов, коммунистов и, наконец, «Братьев-мусульман». С 1954 г. и до смерти Насера в сентябре 1970 г. либеральная политическая элита была «вне закона». Активисты были брошены в тюрьмы, уничтожены или изгнаны из страны. Некоторые пытались организовать оппозицию за рубежом, но не добились сколько-нибудь значимого успеха. Одной из таких попыток была организация радиостанции Mist al hurra («Свободный Египет»), вещавшей на юге Франции в 1960-х гг.

При президенте Садате репрессивный механизм в Египте несколько ослаб, но государством по-прежнему управляли полиция и службы безопасности. Готовясь к войне Судного дня, режим стремился заручиться общественной поддержкой и минимизировать внутренние противоречия. Ирония состояла в том, что как только война закончилась и Садат вступил в переговоры, окончившиеся подписанием договора с Израилем, государство обратило острие репрессий на выступивших против него исламистов и арабских националистов, тогда как репрессии против ориентированных на Запад либералов стали слабее.

После того как Египет и Израиль в 1978 г. подписали Кэмп-Дэвидское соглашение, а затем, в 1979 г., и мирный договор, джихадисты при поддержке крайних арабских националистов и левых начали полномасштабную войну с режимом Садата. Деловое сообщество и либеральные группировки воспользовались смещением центра тяжести борьбы и снова вышли на политическую арену.

Избранный в 1981 г. на пост президента Хосни Мубарак сохранил курс Садата, но не был отягчен «наследием мирного соглашения». На протяжении 40 лет политическое уравнение в Египте оставалось неизменным: джихадисты восставали против режима, «Братья-мусульмане» проводили мобилизацию сил на борьбу за Халифат. Коммунисты находились в оппозиции, предпринимательское сообщество и бюрократия процветали, либералы становились все увереннее и заметнее, хотя и не пользовались той свободой, которая существует в странах с развитой демократией, а копты по-прежнему оставались объектами нападений джихадистов и критически относились к правительству.