Оппозиция ваххабитам

Внутри Саудовского королевства с центральной властью Эр-Рияда вступают в конфликт два важных региона, которые продолжают настаивать на своей «обособленности» от господствующих в стране выходцев из Неджда. Любопытно, что крупнейшей провинцией, проявляющей несколько критическое отношение к саудидам, является Хиджаз, в котором находятся святые города ислама, Мекка и Медина. Жители Хиджаза, в целом более умеренные и открытые, чем находящаяся под ваххабитским влиянием правящая элита Эр-Рияда, сохраняют обиду за произошедшее в 1920-х гг. вторжение саудидов в их «страну». После Первой мировой войны в течение короткого времени, когда шли мирные конференции, Хиджаз был независимым государством. До того, как Хиджаз был захвачен силами ваххабитов и присоединен к Неджду, чиновники и делегации Хиджаза участвовали в переговорах о будущем Среднего Востока. Остаточное чувство того, что Хиджаз – это особая страна, все еще преобладает во многих частях провинции, простирающейся от современной Иордании до северных границ Йемена. Напряженные отношения между Хиджазом и Недждом хотя и не имеют геополитических последствий, но указывает на тренд к выдвижению в будущем требований децентрализации, которые могут возникнуть в политической элите Саудовской Аравии.

Вполне вероятно, что возможная будущая автономия Хиджаза в рамках объединенной Аравии – хорошая новость для Аравийского полуострова и всего региона. Развитие тенденций к либерализации в самом чувствительном районе арабского и исламского мира и наиболее яркое проявление этих тенденций в городах Мекка и Медина будут равносильны интеллектуальной революции. «Только представьте себе ситуацию, при которой важнейшие святилища исламского мира станут постепенно превращаться в генераторы терпимости, плюрализма и, наконец, идей либерализма», – говорили мне некоторые активисты движения за права человека из Хиджаза во время одной из конференций, проходивших в конце 1990-х г. в Вашингтоне.

Репрессии, обрушивающиеся на женщин главного портового города Саудовской Аравии Джидда за то, что их одежда не в полной мере соответстовала требованиям ислама, происходят намного реже, чем на остальной территории страны, особенно в Эр-Рияде. На многих панельных дискуссиях, которые я проводил в СМИ, из Хиджаза, в том числе из Мекки, поступали звонки людей, выражавших недовольство жестокостями религиозной полиции «Мутавва» и радикальных священнослужителей. Разумеется, эти звонки – всего лишь легкие признаки того, что большинству населения Хиджаза хотелось бы жить в условиях менее жестких мер, а не явные, неопровержимые свидетельства стремления к либерализации. У истэблишмента Хиджаза поначалу были исторические связи с Хашимитской династией, которая в начале ХХ в. была изгнана из Хиджаза и ныне правит в Иордании. «Представьте себе, что родиной ислама будут править в том же духе, в каком правит иорданская монархия», – говорят активисты из Хиджаза.

Можно сделать вывод о том, что идеологическая хватка, которой ваххабиты держат духовный центр ислама, не так уж и крепка. Это весьма рискованное утверждение, но есть надежда, что новое, молодое поколение реформаторов в Хиджазе будет добиваться открытости политической системы и не в таком уж отдаленном будущем добьется свободы и демократии.

Наиболее сложны отношения, складывающиеся между шиитским населением восточной части Саудовской Аравии и суннитами – закоренелыми священнослужителями режима. Большинство населения провинции Эш-Шакрийя, где находится большая часть запасов нефти, составляют не сунниты. Представители шиитской оппозиции утверждают, что в этих районах ваххабитский режим прибегает к систематическим репрессиям в отношении шиитского религиозного меньшинства.

Али аль-Ямми, директор находящегося в Вашингтоне Саудовского совета по правам человека, на брифинге в конгрессе, который состоялся в июле 2010 г. (я был участником этого брифинга), заявил, что «режим Саудовской Аравии держит шиитское население в состоянии экономической неразвитости с целью ослабить политическое участие шиитов в системе». Ямми, которого принудили к эмиграции, один из тех, кого считают убежденным либералом, выступающим против системы в целом.

Али аль-Ахмад, директор Института Персидского залива в Вашингтоне, в своих докладах для правительства США утверждал, что «ваххабитский режим – главная, коренная причин экспансии исламистской и джихадистской идеологии не только в Саудовской Аравии, но и во всем регионе». Ахмад, выходец из восточной части Саудовской Аравии, где преобладают шииты, сказал мне: «Салафиты-экстремисты, оказывающие влияние на режим, негодуют по поводу существования шиитской общины в королевстве. В районах проживания шиитов усиливается страх перед революцией».

Саудовские должностные лица, напротив, сказали мне, что напряженность в населенных шиитами районах – «результат происков Ирана, который подстрекает шиитов к мятежу». Саудовское правительство убеждено в том, что тегеранский режим финансирует организацию, подобную «Хезболле» в районе г. Дхахран и управляет нападениями на представителей властей Эр-Рияда. Аль Ямми сказал мне: «У арабов-шиитов Саудовской Аравии есть собственное дело и им не нужны иранские муллы».

Возможно, правы обе стороны. С одной стороны, шиитская община в восточной части Аравийского полуострова фактически является объектом репрессий ваххабитского режима, который подавляет не только умеренных суннитов и либералов, но и шиитов. С другой стороны, иранский режим пытается проникнуть в шиитскую общину Саудовской Аравии и создать проиранское движение на полуострове. Короче говоря, население этого района зажато в клещи между ваххабитами и последователями Хомейни.

Саудовскую Аравию часто называют монолитной и нечувствительной к модернизации и либерализации. Такое описание было бы правильным, если бы в стране проживали только ваххабиты. На самом деле недовольство господством салафитов выражают не только в Хиджазе и восточной части страны. В обществе Саудовской Аравии есть группы, скептически относящиеся к ваххабитам. Среди таких людей на удивление много высокопоставленных эмиров и даже членов королевской семьи. Некоторые интерпретируют недавно предпринятые королем шаги по некоторому ослаблению религиозного контроля над судьбами женщин как шаги в правильном направлении и известное противодействие «несгибаемым» ваххабитам. В бюрократическом аппарате существует оппозиция крайнему ваххабизму. Назвать эти силы реформистскими пока нельзя, поскольку они не выдвигают полноценной программы, как это делает «зеленое» движение в Иране. Важно отметить, что в Саудовской Аравии ваххабиты сталкиваются с разрозненным сопротивлением более умеренных исламистов.

С точки зрения демократизации Саудовской Аравии наиболее важны настоящие либералы-диссиденты. По большей части такими либералами становятся обычные граждане, осознавшие, насколько важны плюрализм и права человека в их собственной жизни. Сегодня в ваххабитском королевстве начинается то, что может превратиться в не имеющую прецедентов и параллелей контрджихадистскую силу, которая не будет существенно отличаться от продемократических групп, появившихся в Афганистане, Иране и других странах Среднего Востока. На современной стадии истории региона отдельные диссиденты и интеллектуалы, действующие в условиях тоталитарных режимов, столь же ценны, как и массовые движения сторонников демократизации. В Саудовской Аравии можно отчетливо видеть признаки усиления реформистских настроений. Все больше писателей этой страны, молодых и пожилых, отвергают крайний салафизм, идеи джихада и призывают к равноправию женщин. Работы этих авторов публикуют не только в западных СМИ. Они появляются и в арабских СМИ, прежде всего, на сайтах Elph.com и Aafaq.com. Молодые люди из Саудовской Аравии участвуют в художественных шоу на региональных телеканалах, в том числе в ливанских эквивалентах шоу American Idol, Star Academy. Появления подданных королевства в этих передачах вызвало в Саудовской Аравии нападки радикальных священнослужителей и угрозы в адрес LBCI (Ливанской международной вещательной корпорации), но желаемого результата ваххабиты не добились.

Кроме того, молодые женщины упорно отстаивают свое право тайно, не выходя из дома, следовать тенденциям мировой моды. Вспоминаю, как мне довелось стать свидетелем мятежа женщин из Саудовской Аравии против репрессий в 1980-х гг., когда я обслуживал авиарейсы в Средиземноморье. Как только самолеты, на которых они летели в Европу, поднимались в воздух, многие женщины меняли никабы и хиджабы на более открытую европейскую одежду. В последние годы в Саудовской Аравии развернулась борьба за право праздновать день св. Валентина. Вопреки призывам ваххабитских лидеров запретить «кафирский праздник», молодые женщины по всей Саудовской Аравии находят способы покупать подарки и праздновать этот день. В Саудовской Аравии, как и в Иране, мало-помалу ширится интеллектуальное и социальное подпольное сопротивление.

По моему мнению, для продолжения борьбы в Саудовской Аравии важны следующие составляющие. Во-первых, усиливающаяся глобализация и расширяющийся доступ молодежи к внешнему миру. Во-вторых, увеличение числа молодых жителей Саудовской Аравии, посещающих чаты и сайты социальных сетей. Это ведет к формированию контркультуры, которая со временем станет тяготеть к плюрализму, а затем и к демократическому процессу. Наконец, молодые женщины, воспитывающие своих детей, заложат основы образования, альтернативного ваххабизму⁷.

Разговаривая с образованными гражданами Саудовской Аравии из разных слоев общества, я пришел к выводу: движение к более открытому и плюралистическому обществу возникнет неизбежно. Вопрос в том, когда это произойдет и после какого социального кризиса. Ваххабитское ядро режима – одна из самых устойчивых, способных к восстановлению систем в мире. Ваххабитские элиты либо управляют всеми аспектами общественной жизни Саудовской Аравии, либо контролируют их. Строгое применение законов шариата в их салафитской трактовке не оставляют места либеральным трактовкам тех же норм. Короче говоря, развитие оппозиции ваххабитам в классической форме маловероятно, хотя и возможно.

Между членами гражданского общества, стремящихся к либерализации, людьми в правительстве (а среди них есть и весьма высокопоставленные лица), медленно «продавливающими» реформы, и открыто выступающими в роли оппозиции диссидентами нет координации усилий. Диссиденты энергично соперничают с правительством вообще, в том числе с прагматиками в правительстве. Отдельные граждане ведут свою маленькую борьбу в повседневной жизни, но они изолированы от диссидентского дискурса и от симпатизирующих им людей в правительстве. В отличие от Ирана, где оппозиция сплотилась и изолировала радикалов, в Саудовской Аравии ваххабиты – самый мощный элемент, занимающий прочные позиции в центре режима и удушающий своих оппонентов поодиночке⁸.

Другая проблема для подъема сил, желающих изменений в королевстве, заключается в снисходительном отношении США и Запада к режиму Саудовской Аравии. Центры власти по обе стороны Атлантики находятся под подавляющим влиянием нефтяного лобби, в которое входят и ваххабитские группы давления. Западные партнеры нефтедобывающих стран Аравийского полуострова, в том числе американские и европейские, создали мощное препятствие на пути политике демократизации полуострова, какую могли бы проводить США или другие либеральные демократии. «Eсли Вашингтон и Брюссель бросаются на поддержку диссидентов Восточной Европы, Латинской Америки, Мьянмы и других стран, то на Саудовское королевство никакого нажима в пользу инакомыслящих открыто не оказывают», – говорит Али аль-Ямми.

Однако более важную роль в битве за демократию в Аравии играют действующие на Западе и в США проваххабитские группы давления. Рассмотрите следующий момент: для того чтобы реформаторы в Саудовской Аравии получили поддержку международного сообщества в целом и США в частности, им необходимо убедить американских политиков как в правительстве, так и в неправительственных организациях в праведности своего дела. Могущественное ваххабитское лобби в США смогло делигитимизировать идею американской поддержки демократии на Аравийском полуострове, не говоря уж о поддержке демократии на всем Среднем Востоке, сделав задачу реформистов почти неразрешимой. Реформисты сталкиваются с систематическими ваххабитскими репрессиями, их усилия разрознены и они полностью лишены поддержки Запада.