Обвинения Баширу и региональное «братство»

После многолетнего расследования хартумский режим, наконец, признали виновным в массовых нарушениях прав человека. В понедельник 14 июля 2009 г. Международный уголовный суд предъявил президенту Судана Омару Баширу обвинение в преступлениях против человечества за геноцид в Дарфуре, который осуществлялся по его приказу и при его попустительстве. Обвинители Международного уголовного суда, возглавляемые аргентинцем Луи Морено-Окампо, бросили прямой вызов порядку в регионе. Хотя обвинение и имело под собой прочную юридическую основу, «региональный халифат» все равно подверг его яростной критике.

Я предупреждал, что выдвинутое Морено-Окампо обвинение будет подвергнуто обструкции сборищем региональных правящих элит, которые посчитают его прелюдией к атаке на собственные режимы. Если одного лидера привлекут к ответственности за геноцид, массовые или политические убийства, это вызовет эффект «домино», другие режимы также рухнут.

Этот прогноз подтвердили события 2009 и 2010 гг. Международный уголовный суд потребовал ареста Омара Башира и его выдачи, как это было в свое время с югославским лидером Слободаном Милошевичем. Чернокожие жертвы хартумского режима надеялись, что арест, расследование и сам процесс по делу диктатора станут сигналом к началу новой эры в истории Судана. Угнетенные были полны надежд, но они недооценили поддержку, которую суданские джихадисты получили от «братьев» с Ближнего и Среднего Востока⁶⁵.

Обвинение, выдвинутое Международным уголовным судом, можно отчасти приписать атмосфере, воцарившейся в мире после событий 11 сентября, и тому факту, что американские и европейские политики стали более требовательно относиться к террористическим режимам региона. Режим Асада почти обвинили в убийстве Харири в Бейруте, против Ирана действовали санкции, введенные в связи с его ядерной программой. Международный уголовный суд, равно как и иные системы международного правосудия, не работали бы, если бы их приговоры не приводились в исполнение. Но новый курс в американской внешней политике, избранный Обамой и озвученный в январе 2009 г., вступил в противоречие с курсом его предшественника. Новый президент говорил о сотрудничестве с «мусульманским миром», что на самом деле означало сотрудничество с «исламистскими режимами». После заявления Обамы о том, что США не будут «вмешиваться» во «внутренние дела» других стран, восприятие суданского режима и отношение к нему Запада быстро поменялось. Ценность обвинения, предъявленного Международным уголовным судом, снизилась. Обвинение Международного уголовного суда было оглашено как раз тогда, когда американская политика круто меняла свое направление, перейдя от поддержки демократии и прав человека к «уважению» интересов угнетателей.

Новый курс в политике США привел к перегруппировке членов Лиги арабских государств и режимов в регионе. Все арабские правительства бесстыдно встали на сторону Омара Башира, объединившись против Международного уголовного суда. Одни, как Сирия и Ливия, поддерживали его с энтузиазмом, другие сплотились под давлением джихадистской пропаганды. Иранский режим твердо поддержал президента Судана. СМИ, финансируемые из «нефтяных» доходов, ополчились на международное правосудие, которое, по их мнению, «повело еще одну войну против ислама»⁶⁶.

Шокировало то, что и член НАТО – Турция, управляемая исламистским правительством, бросилась на защиту «брата» Башира. Премьер-министр Турции Реджеп Эрдоган продолжал отрицать геноцид в Дарфуре, подвергал сомнению справедливость обвинений против президента Судана Омара Башира, выдвинутых Международным уголовным судом, мотивируя это тем, что «ни один мусульманин не может творить геноцид»⁶⁷. Играя в «хороших» и «плохих» полицейских, государства региона поручили Катару взять на себя миссию по примирению хартумского режима с «повстанцами» Дарфура.

На первый взгляд, то, что Катар занялся примирением, могло показаться позитивным шагом. Однако после детального изучения становилось понятно, что «региональный картель» выдвинул свой план только для того, чтобы исключить международное вмешательство в суданские дела. Режим в Катаре, владеющий телеканалом Аl Jazeera, находится под влиянием «Братьев-мусульман», и его нефтяная промышленность финансирует наиболее радикальные программы сторонников джихада на этом телеканале. «Братство» авторитарных режимов и организаций сторонников джихада должно было поступить именно так, чтобы исключить вмешательство ООН и мирового сообщества в вопрос самоопределения Дарфура. Приглашая конфликтующие стороны сесть за стол переговоров, Катар имел возможность торпедировать всю международную кампанию по спасению Дарфура. Демонстрируя, что стороны достигли определенного прогресса и переговоры проходят под наблюдением международного сообщества, Хартум мог выиграть время, «пережить» обвинение Международного уголовного суда и, вполне возможно, продолжать притеснения. Большая часть лидеров Дарфура понимала, какие мотивы стоят за этим маневром, и Абдул Вахид Мохамед эль-Нур отказывался от них, заявляя, что из изгнания в Париже он будет требовать международного вмешательства в конфликт в Дарфуре, а не «примирения» с помощью Катара или Лиги арабских государств.