Fontaines. Фонтаны

Трудно представить себе современный аналог. Фонтан во цвете дней своих служил не только для водозабора, не только источником свежей воды, но и центром жизни местного общества. Здесь встречались соседи и соседки, непременно обсуждая интересующие их темы, живо касаясь дел и черт характера тех, кого в этот момент у фонтана не оказалось. Здесь узнавали о ценах на оливковое масло и пшеницу, флиртовали, цеплялись к прохожим, обменивались сплетнями и оскорблениями, смеялись и ругались, слонялись без дела и заключали сделки, освежались в летнюю жару. Фонтан в деревне прошлых лет не декоративная деталь, а объект первой необходимости, ибо придомовые цистерны, во-первых, во все времена оставались редкостью, а во-вторых, вода в них застаивалась и для питья не годилась. Таким образом, фонтан оставался важной частью провансальской деревни чуть ли не до середины XX века. К нему часто приставлялся штатный фонтанщик, fontainier, содержавший этот водопроводный — и почти всегда художественный — шедевр в порядке.

Производительность фонтана и его художественное оформление отражают благосостояние общины и амбиции ее руководителей. Фонтан Сеньона, к примеру, оформил маститый маэстро месье Солье. Из шестигранного бассейна вздымается мощная колонна, поддерживающая чашу, украшенную статуей юной девы, изливающей из амфоры окаменевший поток. Весьма внушительная композиция, особенно если учесть, что деревня не насчитывает и тысячи обитателей. Часто города и деревни отражают в оформлении своих фонтанов события прошлого, коренным образом изменившие судьбу общины. В этом смысле для меня остается загадкой эротическая тематика рельефа, украшающего фонтан Сен-Мишель в Форкалькье. Возможно, конечно, что в этом случае скульптора не озадачивали идеологической нагрузкой декора и он воплотил в камне свои фантазии.

Иногда вычурное, иногда скромное оформление фонтанов радует не только тематическим, но и эмоциональным разнообразием, скульпторы часто демонстрируют тонкое чувство юмора, особенно в оформлении выходных отверстий для воды. Струи хлещут из ртов ангелочков и чертей, нимф и химер, из львиной пасти и клюва лебедя. Широко представлены и человеческие лица. Если влага непрерывно изливается из пасти в течение столетий, то неудивительно, что стекает она по роскошной бороде из мха. Часто рот служит обрамлением для торчащей из него трубки-насадки или просто отпиленной водопроводной трубы. В этом случае кажется, что изо рта торчит недокуренная сигара, что особенно курьезно, если рот принадлежит херувимчику.

В разгар провансальского лета плеск воды и играющие в глубине солнечные зайчики притягивают туристов. Как будто специально для них создатели некоторых фонтанов предусмотрели нравоучительные, назидательные, а то и предупредительно-запретительные надписи. Одна из них, принадлежащая Клови Югу, enfant terrible, то есть смутьяну Менерба, гласит: «Не будь воды, не было б вина». Действительно, вода дает нам виноград. Другая, анонимная, на старом провансальском: «Eici l’aigo es d’or» — «Так что вода есть злато». Наконец, некий потомственный fontainier выразился на современную тему: «Господь создал воду не для мытья вашего автомобиля».