Belges. Бельгийцы
Печально, но факт: большинству из нас непременно время от времени требуется какой-нибудь иностранец, чтобы, осмеивая его, поддержать чувство собственного достоинства. Англичане привыкли прохаживаться насчет ирландцев. Американцы (пока это не стало считаться политически некорректным) упражнялись в остроумии в адрес поляков. Французы же, несмотря на уже безграничное чувство собственного достоинства, мечут стрелы своего остроумия в такое количество целей, что выделить одну из них затруднительно.
В Провансе же, если провести непродолжительное время в любом сельском кафе, становится очевидно, что здесь выделяются две основные иноземные мишени: парижане (к которым мы еще вернемся) и почему-то бельгийцы.
Почему, за что так достается несчастным бельгийцам, я так и не понял и обратился за консультацией к месье Фаригулю, моему эксперту-социологу.
«Почему мы потешаемся над бельгийцами? — повторил он мой вопрос и выдержал паузу, чтобы подчеркнуть логичность ответа. — Потому что они бельгийцы».
И он тут же выдал мне две шутки, которые ему самому казались смешными.
Французы ездят по правой стороне дороги. Британцы ездят по неправой стороне дороги. Бельгиец прется посередине.
Парижского официанта, притворяющегося, будто он не понял, что вам требуется, следует одернуть фразой: «Месье, у вас трудности с французским. Вы, вероятно, бельгиец?»
Из чего можно заключить, что чувство юмора месье Фаригуля не отличается утонченностью. Но чего можно ожидать от человека, встречающего каждого англичанина подначкой типа: «Мой портной богач, точно?»
Насчет французского чувства юмора, как и насчет всего на свете, существуют разные теории, и я решил проверить одну из них на Фаригуле. Я оформил это в виде вопроса и ответа.
Вопрос. Отчего французы так смеются шуткам над бельгийцами?
Ответ. Оттого, что это единственные шутки, которые французам понятны.
Проверка моя, надо признаться, не удалась. Отношения между Фаригулем и мной сразу охладились, а наладились, как ни странно, лишь благодаря президенту Франции Жаку Шираку. Когда он заявил перед всем миром, что единственный вклад Британии в сельское хозяйство — коровье бешенство, Фаригулю это так понравилось, что он, убедившись в превосходстве французов в области юмористических оскорблений, снял с меня опалу.