СОВЕТЫ УЗНАЮТ О ТУННЕЛЕ

Даллес одобрил проект. 22 октября 1953 года Харви и Флитвуд прибыли в Лондон на одно из многих совещаний с представителями британской секретной разведки. Несмотря на все меры предосторожности, КГБ вскоре узнал от Джорджа Блейка о планах строительства туннеля.

Начиная с 50-х годов о Джордже Блейке писали много, и почти все это выходит за рамки предлагаемой книги. Мы же сосредоточимся на донесениях Блейка, касавшихся туннеля и реакции КГБ на его информацию. Впервые Блейк попал в поле внимания советской внешней разведки, когда он был интернирован в Северной Корее после захвата Сеула. Василий Алексеевич Дождалев, великолепно владеющий английским языком, в июне 1950 года был направлен в Корею, чтобы встретиться с Блейком и на месте дать оценку его личности. Он рекомендовал продолжить работу с ним, и для закрепления контакта к Блейку был послан Николай Борисович Родин (Коровин). Позднее Блейк стал фигурировать в документах КГБ под именем Диомида. Когда весной 1953 года пленных англичан освободили, среди них был и Блейк. Он вернулся в Лондон, потом поехал отдыхать в Голландию, где встретился с Родиным. Там-то они и договорились о будущих встречах в Англии[535].

Тем временем в Москве приняли решение назначить офицера для поддержания контакта с Блейком в Лондоне. Для дела столь чрезвычайной важности, должен был быть некто, не известный британской контрразведке. К тому же он должен бьш обладать необходимой подготовкой для выполнения дипломатических обязанностей, которые придется исполнять для прикрытия. Но вместе с тем офицеру КГБ следовало иметь опыт слежки и ухода от слежки. Выбор пал на Сергея Александровича Кондрашева, соавтора этой книги, а в то время молодого человека, который незадолго до того пришел в Управление внешней разведки[536]. Готовясь к лондонской службе, Кондрашев начал читать дело Диомида, изучать план Лондона и работу британской разведки. Его прежняя работа против посольства США в Москве оказалась в высшей степени полезной, ибо он был хорошо знаком с американскими методами ухода от слежки.

После встречи Родина с Блейком в Голландии сотрудникам КГБ стало ясно, что Блейк работает в отделе ?, который, по словам Блейка, «занимается сверхсекретными операциями с применением технических средств, направленными против русских»[537]. Хотя работа над «норой Харви» продолжалась, с этих пор она контролировалась Диомидом.

В октябре 1953 года Кондрашев прибыл в Лондон в качестве первого секретаря посольства по культуре. В его обязанности входило многое — от организации выступлений великого скрипача Давида Ойстраха до обеспечения участия в спортивных мероприятиях особо важных персон. И ему приходилось исполнять обязанности резидента КГБ, пока не приехал Сергей Леонидович Тихвинский, который заменил Николая Родина. Однако самой главной обязанностью Кондрашева оставалась связь с Диомидом: в резидентуре он единственный знал имя источника и то, чем он занимается[538].

Первая встреча Кондрашева с Диомидом в Англии пришлась на конец октября. Они познакомились, выработали план дальнейших встреч и обсудили вопрос фотокамеры для Блейка, без чего тот не мог копировать документы, во множестве проходившие через его руки[539]. Блейк также передал Кондрашеву предварительный список прослушиваемых британской разведкой телефонов и установленных жучков. Здесь же были данные об операции- «Серебро» в Вене (британский проект туннеля), но ни слова о Берлине[540].

Работать с Блейком в Лондоне было непросто. Московский центр контролировал каждый шаг. Резидентуре запрещалось проявлять инициативу и даже на йоту отходить от инструкций. Однажды Блейк не смог прийти в назначенный час и пропустил дополнительно назначенную встречу. После сообщения в Москву пришло распоряжение ждать следующей запланированной встречи. Когда Блейк опять не явился, Кондрашев предложил перехватить Блейка по дороге на работу. Москва не разрешила и приказала ждать еще одной встречи. На сей раз Блейк пришел в лондонский кинотеатр и объяснил причину своего отсутствия. Оказывается, он испугался, что муж и жена Петровы, сотрудники КГБ, сбежавшие в Австралии, могли знать о его работе на Советы, и хотел удостовериться в том, что британская разведка его не подозревает. Если не считать этого случая, Кондрашев встречался с Блейком без всяких сюрпризов вплоть до весны 1955 года, когда Блейк покинул Лондон[541].

Для встречи с Блейком, Кондрашев всегда подыскивал повод покинуть посольство, который мог бы удовлетворить британскую службу наблюдения. Например, очень важная встреча 18 января 1954 года проходила под прикрытием отъезда делегации советских шахматистов. Кондрашев, пользуясь своей дипломатической «крышей», проводил группу в аэропорт, а остальную часть дня занимался покупками и заходил в кино. За это время сотрудник резидентуры дважды в предварительно назначенных местах проверил, нет ли слежки. Встреча с Блейком состоялась на верхней площадке автобуса. Получив материал, Кондрашев вышел через несколько остановок, где его поджидал сотрудник резидентуры с машиной[542].

Блейк передал Кондрашеву машинописную копию протокола совещания ЦРУ-ССР (британская разведка) по «Берлинскому туннелю», проходившем 15—18 декабря 1953 года в Лондоне (см. Приложение 9). Блейк принимал в нем участие. Зашифрованное сообщение было немедленно отослано в Москву, но лишь 12 февраля был подготовлен подробный доклад. Все доклады на основании донесений Блейка были написаны Кондрашевым, после чего они фотографировались и отправлялись в Москву с дипломатической почтой в виде непроявленной пленки. Но что касалось встречи 18 января и еще кое-каких важных случаев, считая фотокопии недостаточными, Кондрашев отправлял доклады в оригинале. Подписывался Кондрашев обычно своим кодовым именем — Ростов. Нам предоставлена фантастическая возможность познакомиться с ремеслом разведчика КГБ[543].

Комментируя материалы, имеющие отношение к подслушивающим или записывающим операциям ССР (Служба секретной разведки Великобритании), Кондрашев писал: «Информация о планируемой операции подслушивания на внутренних телефонных линиях ГДР и перехвата их на радарной станции вызывает интерес»[544]. Эти подробности, которые следовали за списком присутствовавших на совещании, касались предварительных планов передачи материалов так же, как обсуждения технических проблем установления аппаратуры, выводящей информацию за пределы туннеля. Предполагалось установить в Лондоне оборудование для обработки телефонных переговоров, а вопрос обработки телеграфных сообщений требовал дополнительного изучения. Было принято решение передавать все зашифрованные материалы в Штаб генеральной связи (GCHQ) и Национальное агентство безопасности (NSA), соответственно шифровальные службы Британии и Соединенных Штатов[545]. Хотя имя Блейка упомянуто среди присутствовавших на совещании, зато там нет Харви со стороны ЦРУ, и это странно, ибо в своей книге (No Other Choice) Блейк, описывая это важное совещание, уделяет много внимания «техасцу» Биллу Харви и его «дико-западному подходу к разведке». Мы знаем, что Ким Филби, офицер британской разведки и выявленный агент КГБ, пенял в первую очередь на Харви за свой провал. Неужели эти стереотипные замечания о Харви были сделаны под влиянием Филби?[546]

Харви присутствовал на некоторых совещаниях в Лондоне, но многие из них он пропустил. В конце концов, у него было много работы на базе, а в свободное время он ухаживал за помощницей генерала Траскотга Кларой Грейс Фол-лик. Довольно часто ему хватало отчета Роулетта, который обычно возглавлял американскую делегацию на лондонских совещаниях. После расширенного декабрьского совещания Роулетт провел 19—22 декабря во Франкфурте, вводя в курс дел Харви. Примерно то же самое было всегда, хотя Харви присутствовал на совещании в Лондоне 4 марта 1955 года как раз перед началом основной операции по подслушиванию. Как сообщает Кливленд Крэм, офицер ЦРУ, Харви выступил первым с американской стороны, отметив необходимость соблюдать секретность и выразив надежду, что на совещании не присутствуют Филби — имея в виду Кима Филби или ему подобных. Шотландец Джордж Янг, названный Блейком начальником отдела Y британской разведки, поддакнул ему: «Мы тоже, Билл, не хотим, чтобы нас поймали с задранными килтами»[547].