ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ

Вряд ли только провалы в памяти послужили причиной столь фантастической истории, рассказанной Питоврано-вым и Гончаровым, об обнаруженном в ночь с 21 на 22 апреля туннеле. На самом деле необычно обильные весенние дожди, шедшие несколько дней, стали причиной коротких замыканий в кабелях дальней связи. БОБ узнала об этом по инженерным цепям, которые прослушивались, а также от своих агентов в системе телекоммуникаций ГДР. 19 апреля устройство подключения было проверено и оказалось в порядке. И все это время, вплоть до раннего утра 22 апреля, советские линии связи работали в обычном режиме[575].

В 0.50 22 апреля американцы на своем контрольном посту с помощью оборудования ночного видения засекли сорок-пятьдесят человек, роющих землю на расстоянии трехчетырех футов друг от друга. (Возможно, это были люди из специальной части Гончарова.) Билл Харви был незамедлительно поставлен об этом в известность. К 2.00 советские представители отыскали потолок контрольного пункта, и послышалась русская речь. Это был голос капитана Барта-ша, офицера связи из группы Советских войск в Германии, который позднее получил награду от маршала Гречко за обнаруженный туннель. Харви приказал Хью Монтгомери немедленно прибыть в туннель и помочь операторам и переводчикам вести перехват разговоров из инженерной сети и, что было очень важно, из установленного микрофона. Пока Харви нетерпеливо ждал, запись оборвалась, и перевод немецкой и русской речи тоже. Напряжение было так велико, что переводчики забыли нажать на кнопку «стоп», и в результате появилась мешанина из немецкой, русской и английской речи.

В 2.50 советская рабочая группа нашла кабели, идущие от подключения в люк в полу камеры подключения. В 3.00 появились первые восточногерманские специалисты дальней связи, и тотчас была воздвигнута баррикада, чтобы удержать любопытных, и кто-то на немецком языке с русским акцентом сказал, что решение о дальнейших действиях будет принято утром. Тем временем аппаратура продолжала записывать переговоры начальника центра связи группы Советских войск в Германии, который располагался в Вюнсдорфе, и начальника центра связи в Карлсхорсте, словно они не подозревали о том, что происходило в туннеле. Речь шла о проблемах связи из-за передвижения некоторых средств воздушного оповещения.

К 6.30 стало ясно, что Управление связи ГСВГ было поставлено в известность о важном событии, так как его начальник, подполковник Золочко, покинул Бюнсдорф и направился к туннелю. Когда он прибыл в сопровождении специалистов, то американцы услышали: «Кабель прослушивается». Через пять минут начальнику центра связи в Карлсхорсте было приказано использовать наземные провода полка Управления правительственной связи в Восточном Берлине КГБ, чтобы обходить подключенные кабели. Хотя реакция была совершенно логичной, тот факт, что Управление правительственной связи КГБ не было подключено к операции, доказывает лишь одно — КГБ всеми силами старался оградить свой источник и представить операцию по обнаружению туннеля армейской операцией, не имеющей никакого отношения к КГБ.

Рабочая группа все еще находилась на контрольном пункте и не спускалась в ствол, соединяющий его с туннелем. А прослушивание шло своим чередом. С 8.00 до 9.00 было записано множество переговоров, ибо штаб Гречко пытался отыскать полковника Ивана Коцюбу, исполняющего обязанности советского коменданта Берлина. Коцюба должен был играть центральную роль в раскручивании заранее оговоренного дипломатического сценария.

Только в воскресенье 22 апреля в 12.30 восточногерманские техники подняли дверь люка. Потом, будучи не в состоянии открыть следующую массивную стальную дверь, они проделали дыру в стене и были потрясены увиденным. «DonnerwetteA Глядите... Туннель идет под шоссе! Как им удалось? Фантастика!» Расширив дыру, они вошли в помещение. В этот момент, может быть, даже раньше Харви приказал Монтгомери отыскать генерала Чарльза Л. Дашера, американского коменданта, и получить у него разрешение — подготовить и, при необходимости, взорвать заряды, разложенные в туннеле. Монтгомери, который выглядел наихудшим образом от усталости, в конце концов отыскал Дашера на приеме в яхт-клубе Ванзее, даваемом в честь генерала Максвелла Тейлора, начальника штаба армии США, находившегося в Берлине с официальным визитом. Выслушав Монтгомери, Дашер спросил, не получится ли так, что русские будут убиты или ранены? Получив в ответ «возможно», Дашер сказал, что он не может дать согласие на предложение, пока Харви лично не подтвердит, что никто не пострадает. Естественно, таких гарантий никто не мог дать, и этот вариант отпал.

В 14.20 дыра была уже достаточно большой. Советские связисты вошли внутрь, открыли дверь, внесли кинокамеру и принялись изучать обстановку. Еще прежде, когда стало ясно, что туннель взорвать не удастся, Харви приказал заложить мешками с песком, опутанными колючей проволокой, то место в туннеле, где пересекается граница сектора. По версии Гончарова, на мешках с песком была помещена доска с надписью от руки на немецком и русском языках, предупреждающая: «Вы входите в американский сектор». Позади баррикады туннель шел вниз, и с советской стороны невозможно было разглядеть, что там находится. А Харви поставил там тяжелый незаряженный пулемет 50-го калибра как видимое препятствие, который, однако, не был виден с советской стороны из-за угла спуска. В 15.00 послышались шаги в туннеле в американскую сторону. Харви взвел затвор пулемета, производя громкий, хорошо различимый шум, как бы давая понять, что готов встретить непрошеных посетителей. Шаги смолкли и потом стали быстро удаляться. В 15.35 подключения к кабелям были перерезаны. В 15.50 заглохли микрофоны.. Туннель прослужил одиннадцать месяцев и одиннадцать дней.