СОЗИДАТЕЛЬНЫЕ КОНТРМЕРЫ БОБ

БОБ сумела наладить основательное наблюдение за Карлс-хорстом, несмотря на то, что эта территория находилась под постоянной охраной. По мере того как улучшались возможности фотонаблюдения, фото советских людей, проживавших в Карлсхорсте, пополняли альбомы. Один раз БОБ спрятала аппарат в коробке с обедом немецкого рабочего, который поставил свой грузовик напротив входа в штаб-квартиру КГБ, положил коробку на полку позади сидения водителя и сфотографировал советских офицеров — те входили и выходили из дверей, пока он жевал свой бутерброд.

Агенты, имевшие контакты с советскими учреждениями и жилыми помещениями, также использовались БОБ, чтобы разместить на этой территории подслушивающую технику. Ветеран контрразведки КГБ Валентин Звезденков, который служил в Карлсхорсте в 50-х годах, описал, как технические сотрудники КГБ нашли подслушивающее устройства в люстре, висевшей в кабинете начальника аппарата КГБ Александра Короткова. Импульсивный Коротков хотел было оставить его, чтобы сказать пару теплых слов американцам, однако его уговорили не делать это. Впоследствии сотрудники КГБ узнали от хвастливого менеджера фирмы, поставлявшей электрическое оборудование, что уловленные американским передатчиком голоса могли быть приняты на расстоянии в три километра. Этот инцидент так всполошил службу безопасности КГБ, что о нем рассказывали, несколько видоизменив его, на лекциях в других подразделениях в Карлсхорсте, включая ГРУ[636].

Оборудование люстры подслушивающим устройством было любимой операцией. В другой раз агент БОБ, тоже электрик, подслушал, что его фирма должна приобрести оборудование для вновь мебелируемых кабинетов аппарата КГБ. Один из предметов представлял собой большой деревянный торшер. Агент, естественно, не знал, куда он предназначен, но, видимо, он подходил для очень большого кабинета или конференц-зала. Он привез разобранный торшер в Западный Берлин, где в одной из планок проделали углубление и поместили в него микрофон с передатчиком. Потом торшер вернули на склад КГБ, где он дожидался, пока его установят. Проходили недели, но ничего не происходило. Позднее агент доложил, что торшер вернули на фирму, но без микрофона. Офицер БОБ почуял опасность и предложил электрику бежать, но тот отказался, заявив, что не он один имел доступ на склад и подозрение не может пасть на него. Однако обеспокоенный офицер решил на время оставить его в покое, почти не встречался с ним, а если встречался, то ненадолго и с принятием всех мер для выявления враждебного наблюдения. Полгода прошло без происшествий, а потом агент перестал появляться на встречах в Западном Берлине. Позднее офицер БОБ узнал, что после обнаружения передатчика все рабочие, имевшие доступ на склад, были подвергнуты непрерывному наблюдению со стороны МГБ ГДР. 8 августа 1957 года встреча агента с офицером БОБ была зафиксирована MfS, а через неделю агента арестовали. Он был приговорен к тюремному заключению за шпионаж. Отсидев девять лет, в 1966 году был освобожден по программе «узники — за выкуп» и стал, по полученному разрешению, жить в Западном Берлине, где и рассказал БОБ свою историю[637].

Советские программы безопасности постоянно нарушали работу БОБ. Даже когда БОБ привела в порядок свою «целевую комнату» и попыталась расширить сеть агентов в Карлсхорсте в 1954 году, была Проведена широкая советская кампания по увольнению «лишних» немецких работников, которых заменили советскими работниками или немецкими же, но проверенными MfS. Когда немцев увольняли, сотрудники службы безопасности предупредили их, чтобы они не рассказывали никому о штаб-квартире русских и сообщали о всякой попытке переманить их в Западный Берлин. Иногда принимаемые меры были недостаточными. Например, один весьма информированный, бывший сотрудник сбежал в Западный Берлин, а потом стало известно, что КГБ намерено его похитить. Однако его бывший коллега, которого заставили участвовать в плане похищения, расстроил этот план, удрав к БОБ[638].

16 сентября 1957 года Петр Попов, источник БОБ в ГРУ, доложил о том, что часть территории Карлсхорста собираются отдать под немецкий контроль. Кроме того, все немцы с территории будут эвакуированы, сама занимаемая территория станет меньше, будет построено более крепкое ограждение, и безопасность территории будет обеспечена полком войск КГБ[639]. Однако восточные немцы стали протестовать, потому что ряд высших и политически важных чиновников ГДР тоже должны были переселить. Кроме того, двойное заграждение из колючей проволоки показалось слишком дорогим, поэтому советское начальство согласилось на трехметровый деревянный забор[640]. Таким образом удалось выяснить, что на февраль 1958 года все еще около четырехсот немцев имеют постоянную связь с советской территорией[641].

Усиливая меры безопасности в Карлсхорсте, КГБ приходилось все больше полагаться на MfS, службу безопасности Восточной Германии, для оказания давления на остававшихся немецких сотрудников, которые становились осведомителями. Их главным делом было доносить о любом подозрительном шаге своих коллег, тех, кто мог быть завербован западными спецслужбами. Задача проникновения в Карлс-хорст, стоявшая перед БОБ, усложнилась, поэтому она убедила разведку и контрразведку США в Берлине воздержаться от нескоординированных операций на советской территории. Однако такие же попытки убедить службу разведки Западной Германии (Bundesnachrichtendienst, BND) не проводить операции, могущих грозить бедой агентам БОБ, вызывали явный интерес у Гейнца Фельфе, активного агента КГБ, который занимался антисоветской контрразведкой в Службе внешней разведки ФРГ. (См.: Приложение 6.)