В.П. Григоренко, О.В. Анисимов Явка с повинной: органы госбезопасности в идеологических и репрессивных кампаниях советской власти по дезорганизации вооруженного националистического подполья (1944–1956 гг.)

В последние годы одним из основных источников угроз государственной безопасности Российской Федерации является экстремистская деятельность националистических, сепаратистских, религиозных, этнических и иных организаций и структур внутри страны, направленная на нарушение ее единства и территориальной целостности, дестабилизацию внутриполитической и социальной обстановки.

Противодействие национализму и сепаратизму является частью государственных функций РФ и актуализирует исследование исторического опыта, полученного в результате деятельности органов советской власти и госбезопасности по борьбе с вооруженным националистическим подпольем в западных регионах СССР в послевоенный период.

Исследованию этой борьбы посвящен ряд научных публикаций[564]. Их авторы достаточно подробно рассмотрели агентурно-оперативную деятельность отечественных органов безопасности, но о разложении подпольных бандформирований в публикациях упоминается только как об одной из задач, поставленных органами МГБ СССР внедренным в подполье «агентам-внутренникам».

В настоящем очерке сделана попытка систематизировать и осветить мероприятия органов безопасности по разложению вооруженного националистического подполья в западных регионах СССР в 1944–1956 гг.

С началом освобождения в 1944 г. западных территорий СССР многие члены националистических организаций республик Прибалтики эмигрировали в страны Европы, где при активной поддержке буржуазных общественных деятелей Швеции, посольств США и Великобритании начали формироваться центры националистической эмиграции: «Прибалтийское гуманистическое общество», «Организация эстонской помощи», «Эстонский комитет» и т. д. По соглашению между Швецией и фашистской Германией под видом «транспортов раненых» в Швецию было вывезено 7 тыс. лиц шведской национальности, проживавших на островах и территории Эстонской ССР.

После окончания войны в ФРГ, Австрии, Дании, Бельгии и Швеции оказалось около 260 тыс. так называемых «перемещенных лиц» из Советской Прибалтики, которые затем стали важнейшим источником пополнения кадров для подрывной деятельности против СССР[565].

Другая часть националистов осталась, намеренно или вынуждено, на освобожденной территории, где приступила к реализации подрывной деятельности против советского строя[566].

Основными причинами антисоветских выступлений в западных регионах СССР на заключительном этапе Великой Отечественной войны и в послевоенные годы явились: неприятие мероприятий советской власти по «социалистической перестройке», нарушение сложившегося уклада жизни, страх наказания за совершенные преступления в период оккупации и надежда на обретение независимости и возращение старых порядков при поддержке западных стран.

Количество участников и уровень организации вооруженного националистического подполья на Украине, в Белоруссии, Латвии, Литве и Эстонии были различны. В его составе находились убежденные националисты и противники советской власти, а также лица, которые обманом или насильно были вовлечены в подполье; немецкие военнослужащие, отставшие от своих частей или оставленные для проведения диверсионных акций; пособники немецких властей и предатели, опасавшиеся преследования советской властью; дезертиры и уклонисты от призыва в Красную армию и т. д. На территории Литвы, помимо банд местных националистов, действовали подразделения польской армии Крайовой[567].

Неоднородность участников вооруженного националистического подполья обусловила естественный процесс его разложения, начавшийся непосредственно после образования. Местные жители искали возможности для возвращения к мирной жизни. В бандформированиях их удерживал страх перед наказанием со стороны советской власти. Между руководителями подполья также не всегда складывались доверительные отношения. Часто подозрения в «сговоре с врагом» и стремление стать единственно «нужными» западным спецслужбам и получать основные финансовые потоки перерастали в открытую вражду.

Органы госбезопасности, выявив эти тенденции процесса разложения вооруженного подполья, одновременно с оперативно-боевой и агентурно-оперативной деятельностью стали активно осуществлять мероприятия по дезорганизации бандформирований, способствуя явке с повинной их членов.

В деятельности спецслужб по разложению подполья можно выделить три направления: отрыв от руководителей вооруженных формирований рядовых участников банд и склонение их к явке с повинной; организация и усиление вражды между руководителями националистического подполья, а также их компрометация перед рядовыми участниками, эмиссарами зарубежных националистических центров и западными спецслужбами; разложение организующих вооруженное подполье зарубежных антисоветских центров.

Мероприятия по разложению бандформирований проводились на всех этапах борьбы. На первом этапе (1944–1946 гг.) большую роль сыграла разъяснительная работа органов власти республик среди населения, которая заключалась в разоблачении националистов как пособников немецко-фашистских захватчиков и издании обращений к участникам бандформирований с призывами прекратить борьбу.

Так, важное место в деле ликвидации бандформирований Украинской повстанческой армии (УПА) сыграли обращение Президиума Верховного Совета УССР и СНК УССР от 12 февраля 1944 г. «К участникам так называемых УПА и УНРА» и обращение ЦК КП(б) Украины, Президиума Верховного Совета УССР и СНК УССР от 19 мая 1945 г. «К рабочим, крестьянам и интеллигенции западных областей Украины», где на основе информации органов госбезопасности разоблачались антинародная сущность украинского национализма, предательская роль руководителей Организации украинских националистов (ОУН) и бесперспективность антисоветской деятельности националистического подполья. Участникам ОУН, добровольно явившимся в органы госбезопасности с повинной, гарантировали освобождение от ответственности.

Обращения и постановления были обнародованы во всех населенных пунктах западных областей Украины, а также через агентов органов госбезопасности, родственные и другие связи переданы в бандформирования ОУН-УПА.

Одновременно обращения к участникам вооруженного подполья подкреплялись активным проведением органами НКВД-НКГБ силовых действий, в частности чекистско-войсковыми операциями, в которых принимали участие армейские части, пограничные и внутренние войска (ВВ) НКВД. Только 4-я дивизия ВВ НКВД под командованием генерал-майора П.М. Ветрова во взаимодействии с частями Красной армии в 1944–1945 гг. провела 1764 операции, в ходе которых были убиты и захвачены в плен 30 596 членов подполья[568].

Всего, по неполным данным, на Западной Украине и в Белоруссии, а также в республиках Прибалтики в 1944–1945 гг. были ликвидированы: 1141 антисоветская организация численностью 9311 человек, 2735 бандформирований численностью 203 294 человека, одиночек — 12 265 человек, 239 805 человек, уклонившихся от службы в Красной армии[569].

В этот период органы НКВД-НКГБ, кроме боевых действий войск, большое внимание уделяли сбору и анализу информации о внутренней обстановке в республиках (национальный состав руководства, эффективность борьбы с движением Сопротивления, злоупотребления властей).

На основе полученных данных органами НКВД-НКГБ производилось информирование органов законодательной и исполнительной власти по вопросам анализа и прогнозирования оперативной обстановки, состояния и тенденций развития ее отдельных элементов.

На основании представленной информации в ЦК КП(б) Украины, Белоруссии, Литвы, Латвии и Эстонии принимались конкретные решения и передавались для непосредственного исполнения в административные центры.

Так, в 1945 г. для отрыва населения от подполья на Украине были приняты постановления: «Об усилении борьбы с украинско-немецкими националистами в западных областях Украины» (10 января); «О проведении регистрации населения в западных областях УССР» (19 января); «Об установлении ежедневной отчетности обкомов КП(б)У западных областей о ходе борьбы с бандитизмом» (22 января); «Об издании сборника материалов зверств немецко-фашистских захватчиков и украинско-немецких националистов по Львовской области» (7 февраля); «О серьезных недостатках в выполнении решений ЦК КП(б)У» от 10 января 1945 г.; «Об усилении борьбы с украинско-немецкими националистами в западных областях УССР» (12 февраля); «О фактах нарушения советской законности в западных областях Украинской ССР» (24 февраля); «О ходе выполнения постановления ЦК КП(б)У от 10 января 1945 г. “Об усилении борьбы с украинско-немецкими националистами в западных областях Украины”» (26 февраля); «О фактах грубых нарушений советской законности в западных областях УССР» (21 марта); «О проведении учета рабочих и служащих на предприятиях промышленности, транспорта и в советских учреждениях западных областей УССР» (24 марта); «О работе среди женщин западных областей УССР» (5 апреля); «О ходе выполнения решения ЦК КП(б)У от 21 марта 1945 г. “О фактах грубых нарушений советской законности в западных областях УССР”» (19 мая); «О ликвидации остатков банд украинско-немецких националистов в западных областях УССР» (24 июля); «О дополнительных мерах борьбы с украинско-немецкими националистами в западных областях УССР» (27 ноября)[570].

Серьезные потери в открытых столкновениях и объявленная амнистия, массовая политическая агитация обусловили случаи неповиновения рядовых участников подполья своим руководителям. Так, при проведении в феврале 1945 г. чекистско-войсковой операции в Вижницком районе Черновицкой области почти весь «курень» УПА «Перебейноса» численностью до 400 чел. отказался подчиняться своим руководителям и, не приняв боя, явился с повинной.

Руководители ОУН пытались остановить процесс разложения подполья массовым террором в отношении лиц, явившихся с повинной, и членов их семей, а также тех членов УПА, которых они считали ненадежными.

Анализ документов ОУН показал, что истребление службой безопасности (СБ) членов ОУН и их руководителей, проверка и «чистка» в ряде случаев привели к ликвидации отдельных низовых организаций и к возникновению в ОУН так называемых «оппозиционных групп». Например, руководитель службы безопасности краевого «провода» ОУН «Далекий» создал на Волыни краевой «провод» ОУН «Одесса», который центральному «проводу» не подчинялся[571].

Явившийся с повинной участник вооруженного националистического подполья Стошкус заявил: «Многие перестали верить руководителям …царит паника, растерянность, страх перед гибелью. Многие желают легализоваться, но открыто говорить об этом боятся, так как руководители уже расстреляли несколько человек, высказавших такое желание».

В результате проведенных мероприятий только в западных областях Украины в органы советской власти с февраля 1944 г. по 1 января 1946 г. явилось с повинной 50 054 участника бандформирований, 1146 дезертиров и 44 149 человек, уклонившихся от призыва в Красную армию[572].

Всего за период 1944–1945 гг., как видно из архивных материалов, в процессе осуществления правоохранительными органами взаимодействия с частями Красной армии и местными подразделами охраны общественного порядка мероприятий по борьбе с терроризмом и другими антигосударственными проявлениями со стороны националистов было убито 153 262 и арестовано 103 828 участников ОУН-УПА и их сторонников, в том числе больше 7800 членов центрального, краевых, областных, окружных, надрайонных и районных проводов, руководителей округов и групп ОУН, службы безопасности, а также «куреней» и «сотен» УПА.

Изданный 22 апреля 1947 г. МГБ СССР приказ «Об усилении борьбы с националистическим подпольем и его вооруженными бандами в УССР»[573] и аналогичные приказы по другим республикам существенно изменили тактику борьбы с подпольем во втором периоде (1947–1951 гг.).

Приказ потребовал от руководства МГБ республик решительных мер по ликвидации националистического подполья. Причем усилить борьбу планировалось не путем механического увеличения числа чекистско-войсковых операций, а за счет коренного улучшения качества агентурно-оперативной и следственной работы.

Главными задачами органов госбезопасности были: агентурное проникновение в среду повстанческих подпольных формирований и иных руководящих звеньев; захват или уничтожение участников и руководителей подпольных организаций в ходе осуществления оперативных и оперативно-войсковых мероприятий; выявление агентурными средствами помощников подполья; оперативно-боевые действия спецгрупп (агентурно-боевых групп); перехват каналов связи между подпольем ОУН на Украине и зарубежными галицийско-националистическими центрами в целях оперативного их использования.

Реализации приказа способствовало то, что к этому времени органы госбезопасности сформировали работоспособный агентурный аппарат, с помощью которого они имели возможность разлагать подполье, используя негласные меры.

Анализ архивных документов показывает, что агентурно-оперативные мероприятия по разложению подполья в 1947–1956 гг. включали: вербовку агентов из числа руководителей и участников бандформирований, бандпособников и активное их использование в целях разложения подполья; использование агентурно-боевых групп и легендированных «вооруженных банд националистического подполья» для внесения раскола в среду руководителей подполья; вербовку агентов в среде католического и лютеранского духовенства с их последующим использованием для склонения неустойчивых участников подполья к явке с повинной; проведение оперативных игр с руководителями вооруженного националистического подполья и зарубежными националистическими центрами; другие мероприятия, обеспечивавшие вывод членов бандформирований из подполья и их явку с повинной.

Используя негативное влияние «проверок» и «чистки» вследствие понесенных в ходе чекистско-войсковых операций (ЧВО) в 1944–1946 гг. потерь, часто заканчивавшихся смертью заподозренных, органы безопасности через своих агентов создали такую атмосферу в среде подполья, что многие участники разгромленных бандформирований, боясь за свою жизнь, не стремились примкнуть к другим бандам, а являлись с повинной в органы МГБ. Через агентов оперативный состав органов безопасности также направлял обращения к конкретным участникам бандформирований с предложениями об освобождении от наказания в случае явки с повинной.

Так, например, удалось склонить к легализации одного из руководителей «округа Витаустас» «Абраускаса», который в дальнейшем успешно выполнял задания органов МГБ по убеждению известных ему участников вооруженных формирований в Купишском и других районах Литовской ССР легализоваться.

Агентурно-боевые группы стали активно использоваться с 1946 г. Они создавались на уровне районных, областных и центрального аппарата МГБ для физического уничтожения, компрометации главарей, разложения подпольных формирований изнутри. Как правило, в Прибалтике командиром спецгруппы был агент органов безопасности из числа бывших руководящих кадров подполья, на Украине — оперативный работник. В Ровенской и Волынской областях в агентурно-боевые группы на должность командиров нередко привлекались бывшие партизаны-ковпаковцы, обладавшие опытом борьбы с УПА.

Действуя под видом членов подполья, они создавали атмосферу подозрительности и недоверия в среде националистов, боязни не только объединяться, но и встречаться с участниками незнакомых бандформирований. Нередко имели место случаи расправы над отдельными бандгруппами, участники которых были необоснованно заподозрены в связях с органами государственной безопасности. Это вынуждало уцелевших участников разгромленных бандформирований скрываться в одиночку или сдаваться властям.

Так, бывший партизан, сотрудник МГБ И. Куприенко получил информацию о том, что начальником штаба одной из банд является бывший сельский учитель «Хома», насильственно втянутый в банду. Реализуя оперативные данные, он на автомашине выехал в расположение банды под видом референта СБ надрайонного «провода». Имея при себе документы службы безопасности, он без всяких колебаний вошел в землянку, где «Хома» как начальник штаба работал с документами. Куприенко взял документы и приказал «Хоме» следовать за ним к машине, перепуганный «Хома», готовый «понести заслуженное наказание», последовал за «эсбистом», ни о чем не спрашивая. Когда «Хома» был доставлен в здание райотдела МГБ, он, узнав, что его арестовала не СБ, с неподдельной радостью согласился на сотрудничество с органами госбезопасности.

По состоянию на 20 июня 1945 г. на Западной Украине действовало 156 спецгрупп общей численностью 1783 человека. С их помощью было убито 1980, захвачено 93 участника ОУН и УПА.

Доверительные и иные неагентурные источники оказывали воздействие на родственников и близких националистов с целью вывода нелегалов из подполья. Так, например, после разгрома своего бандформирования активные участники подполья Пегуча и Лукаш прекратили подрывную деятельность. Опасаясь ответственности за свои преступления, скрывались в лесах Вилянского района. Сотрудник органов МГБ через свои доверительные источники убедил родных Пегуча и Лукаша в необходимости их легализации. Под давлением родственников они явились с повинной в органы МГБ.

Еще один пример. В ходе агентурно-оперативных мероприятий был задержан один из руководителей подполья Сяубас, который отказался выдать своих товарищей, но в целом согласился сотрудничать с МГБ. По заданию оперативных работников он отправлял письма известным ему руководителям подполья. Используя эти письма, чекисты легализовали ряд наиболее влиятельных членов подполья и ликвидировали несколько бандформирований в ряде районов Литвы.

Ощутимый удар по бандформированиям нанесла организация органами госбезопасности выступлений в средствах массовой информации захваченных или явившихся с повинной участников подполья.

Так, явка с повинной руководителя крупнейшего в Латвии вооруженного формирования «ОЗОПЛ» ксендза А. Юхневича и его публичное выступление вызвали смятение в среде латышского подполья и подорвали авторитет националистов в республике[574].

Реализуя требования приказа 1947 г. МГБ Литовской ССР, были созданы легендированные националистические центры: в Вильнюсе — «Верховный комитет восстановления Литвы»; в Каунасе — «Комитет общего движения демократического сопротивления»; в Клайпеде — «Комитет освобождения Клайпедского края».

Легендированные националистические центры использовались органами безопасности для проведения комбинаций по компрометации руководителей националистического подполья, разложения бандформирований и внедрения агентов-боевиков с заданием физической ликвидации лидеров.

Анализ архивных документов показал, что использовались полученные оперативным путем данные о характере компрометируемого лица (склонность к преувеличению своих заслуг, заносчивость, трусливость и др.) и вымышленные факты (связь с органами безопасности, обвинение в предательстве и т. д.). Вымысел в определенной мере подтверждался подлинными сведениями.

Передача членам националистического подполья компрометирующей их пособников информации была организована различными способами. Наиболее часто использовали выявленных агентов-двойников, через которых распространялись слухи о желании разрабатываемого лица выйти из подполья или о его связи с органами госбезопасности. Практиковали инсценировку утери оперативным работником документа, в котором отражались данные о «контакте» с органами безопасности компрометируемого лица в каком-нибудь общественном месте. Также оперативные работники посещали родственников компрометируемого или посылали им письма с предложениями «ускорить явку» или «выйти на связь» и др.

Характерным примером компрометации является мероприятие, проведенное в отношении активного участника ОУН «Дуная». В целях его компрометации ему было адресовано письмо, в котором говорилось о том, что его желание явиться с повинной одобрено и он не будет привлечен к уголовной ответственности. Письмо было передано пособнице националиста с просьбой передать «Дунаю». Через некоторое время после ее отказа оперативный работник забрал письмо, сказав, что вопрос о явке «Дуная» уже решен. Для легендирования связи «Дуная» с органами государственной безопасности оперативные работники стали посещать дом его родителей, обращались к председателю сельсовета с просьбой оказать родителям материальную помощь при ремонте дома и т. д. Об этом стало известно в подполье. Руководитель службы безопасности Ланчинского районного «провода» ОУН «Помста» арестовал «Дуная» и после проведенного «расследования» расстрелял его как агента органов МГБ.

Разложение подполья и компрометация его руководителей были направлены на затруднение и ограничение возможностей руководителей бандформирований по созданию новых и восстановлению разгромленных организаций.

Так, в 1949 г. в северо-восточной части Литвы органами госбезопасности было ликвидировано бандформирование, возглавляемое «штабом области Миндаугас». Однако уже в 1951 г. он был восстановлен и впоследствии координировал деятельность бандформирований на территории 20 районов республики.

Перед органами госбезопасности встала задача окончательно ликвидировать «штаб». Она была решена путем проведения целой системы агентурно-оперативных мероприятий, в результате которых был арестован один из руководителей «штаба области Миндаугас» Скраюнас, в руках которого находились основные каналы связи со штабами округов «Витаутас» и «Витас».

Его решили завербовать и использовать в оперативных целях. Скраюнас, действуя по заданию органов госбезопасности и используя свое положение в подполье, создавал условия, которые позволили провести мероприятия по ликвидации наиболее одиозных националистов и эмиссаров, созданию атмосферы недоверия и страха среди членов подполья.

Через некоторое время руководители округов «Витаутас» и «Витас» приняли решение признать деятельность «штаба области Миндаугас» провокационной, а впоследствии прекратили подрывную деятельность с последующей легализацией части боевиков.

Органами МГБ также использовались гласные формы и методы работы. Установив в ходе агентурно-оперативных мероприятий, что некоторые участники бандформирований готовы поверить призывам властей и легализоваться, органы госбезопасности развернули широкую пропагандистскую кампанию. С разрешения ЦК КП(б)У и СНК УССР был издан и обнародован приказ министра безопасности УССР генерал-лейтенанта Н. Ковальчука № 312 от 30 декабря 1949 г. «О непривлечении к уголовной ответственности добровольно явившихся в органы советской власти с повинной участников остатков разгромленных украинских националистических банд в западных областях УССР»[575].

В приказе подчеркивалось, что Правительство Украинской Советской Социалистической Республики решило не привлекать к ответственности участников остатков разгромленных националистических банд.

Приказ также четко объяснял, что органы государственной безопасности участников банд и нелегалов, в том числе и бандитских главарей, явившихся с повинной, к уголовной ответственности привлекаться не будут, им предоставят право свободного выбора местожительства, депортированные семьи будут возвращены из ссылки к прежнему месту жительства.

Гарантировалось, что органы безопасности усилят борьбу с теми бандитами, которые не хотят явиться с повинной и будут мешать нелегалам совершить явку с повинной, а лица, не сдавшие и хранящие оружие, будут рассматриваться как активные бандпособники и привлекаться к уголовной ответственности.

Во исполнение Постановления ЦК ВКП(б)[576] об организации политических докладов партийных и советских работников для сельского населения в районах, где действовали бандформирования, было организовано регулярное проведение в селах общих собраний жителей. На них выступали руководящие работники органов госбезопасности. Они разоблачали деятельность участников подполья посредством предания гласности имевшихся на националистов в органах госбезопасности материалов об их связях с иностранными разведками, о совершенных уголовных преступлениях. В выступлениях разъяснялась политика советской власти. Пропагандировалась явка с повинной, объяснялось, что строгое, но справедливое уголовное наказание лучше, чем физическая ликвидация участников бандформирований.

В связи с этим любопытен «политический обзор» одного из руководителей оуновского подполья по кличке «Бурьян»: «Население целиком падает духом. Разговоры ходят среди людей, что раньше были сотни, а теперь все пропало, всех разбили… Где мужчины остались, то соглашаются идти в Красную армию, что вредит нашей работе… Отношение населения сильно изменилось по сравнению месяц тому назад. Теперь вообще не хотят принимать на квартиры. В прошлом месяце у нас не было пропаганды, а у большевиков ведется пропаганда…»

Важную роль в отрыве населения от националистического подполья сыграли открытые судебные процессы над захваченными руководителями и активными участниками бандформирований. Такие процессы проводились, например, во Львове по делам руководителей националистического подполья А.А. Барвинского, М.В. Стахуры, И.М. Сказинского, Д.М. Малинина, Б.И. Поповича, Л.И. Бечерского.

Эти процессы были организованы и проведены при активном участии органов МГБ. Материалы процессов публиковались в республиканских и местных средствах массовой информации.

Серьезное внимание в деятельности спецслужб по лишению бандформирований подпитывающей их социальной базы и идеологической поддержки населения уделялось обеспечению безопасности реализации социально-экономических мер советской власти. Экономическое развитие разрушенных во время войны западных регионов, восстановление и улучшение социальной сферы, появление новых рабочих мест и т. п. позволяло местному населению увидеть положительные изменения, которые привносила советская власть, и отмежевываться от вооруженного националистического подполья, которое несло разрушение набирающим силу социальному благополучию и финансовому достатку.

Участие органов государственной безопасности в реализации комплекса социально-экономических мер советской власти по восстановлению западных регионов позволило ликвидировать вербовочную базу подполья, авторитет советской власти среди местного населения неуклонно возрастал, националисты лишались материальной поддержки.

Органами государственной безопасности проводилась работа по пресечению национализма в научной и образовательной сферах республик Украины, Белоруссии и Прибалтики. В результате предоставленной МГБ УССР информации 29 августа 1947 г. ЦК КП(б)У принял постановление «О политических ошибках и неудовлетворительной работе Института истории Украины Академии наук УССР». В нем были подвергнуты острой критике «Краткий курс истории Украины» под редакцией С. Белоусова, однотомный «Очерк истории Украины» под редакцией К. Гуслистого, первый том четырехтомной «Истории Украины» под редакцией М. Петровского. Историки обвинялись в националистических уклонах, возрождении «реакционных домыслов» В. Антоновича и М. Грушевского.

В 1946–1947 гг. ЦК КП(б)У принял серию постановлений, в которых «украинские энциклопедические издания обвинялись в сосредоточенности на узконациональных темах»[577].

В процессе ликвидации националистического подполья органами госбезопасности были подготовлены и осуществлены операции по выселению из западных регионов СССР членов семей установленных руководителей и активных участников подполья.

Решением правительства СССР были санкционированы крупномасштабные и многоцелевые операции органов безопасности, призванные ликвидировать социальную базу вооруженного националистического подполья на всей территории Прибалтики[578].

Так, 21 февраля 1948 г. Совет министров СССР принял постановление № 417-160сс о выселении из Литвы членов семей участников вооруженного националистического подполья, а также бандпособников из числа кулаков[579].

В результате операции, получившей название «Весна», проводенной 22–23 мая 1948 г., переселению из Литвы подверглись 43,4 тыс. человек, в том числе более 8 тыс. семей кулаков[580].

29 января 1949 г. было принято постановление Совета министров СССР № 390-138сс «О выселении с территории Литвы, Латвии и Эстонии кулаков с семьями, семей бандитов и националистов, находящихся на нелегальном положении, убитых при вооруженных столкновениях и осужденных, легализованных бандитов, продолжающих вести вражескую работу, и их семей, а также семей репрессированных пособников бандитов».

Операция по выселению началась 25 марта 1949 г. и получила наименование «Прибой». Подлежавшие выселению лица направлялись на жительство в районы Казахстана, Башкирской, Бурятской, Якутской и Коми АССР, Красноярского края, Архангельской, Иркутской, Новосибирской, Омской и ряда других областей под административный надзор органов МВД. При этом переселенцам разрешалось брать с собой деньги, ценности, одежду, продукты питания, мелкий сельскохозяйственный инвентарь общим весом до полутора тонн на семью. На каждого арестованного и направлявшегося в лагерь, а также на каждую выселяемую семью заводилось учетное дело[581].

Некоторые прибалтийские политические деятели стараются всячески завысить количество выселенных. Например, бывший посол Эстонии в Российской Федерации Т. Матсулевич писал: «25 марта 1949 г. — также мрачный день нашей истории, та волна унесла свыше 60 тысяч человек, коснувшись в основном крестьян, поскольку советская власть повела решительную борьбу за создание колхозов»[582].

Фактически в ходе операции «Прибой» в 1949 г. было выселено: из Литвы — 33 496 человек, из Латвии — 41 445 человек, из Эстонии — 20 660 человек. 18 мая 1949 г. министр внутренних дел СССР С.Н. Круглов докладывал И.В. Сталину, что в результате операции из Прибалтики было отправлено на спецпоселение более 30 630 семей, всего 94 779 человек[583].

Не соответствуют действительности и высказывания отдельных прибалтийских политиков о высокой смертности среди депортированных граждан прибалтийских республик в местах поселений. Так, в 1945–1949 гг. из Прибалтики в ссылку прибыло 142 543 человека, из них за 1945–1950 гг. умерло 8194 человека[584].

В 1951 г. состоялось последнее выселение из Литвы — переселили около 23 тысяч кулаков и членов их семей.

Анализ архивных документов показал, что в результате депортаций была подорвана социальная база вооруженного националистического подполья. Родственники членов бандформирований, боясь подвергнуться выселению, стали убеждать своих родственников среди националистов сдаваться властям. Вследствие этого резко снизилась активность вооруженного подполья.

К началу третьего периода (1951–1956 гг.) организованное вооруженное националистическое подполье было разгромлено. Остались только малочисленные разрозненные группы и бандиты-одиночки.

На этом этапе перед органами госбезопасности встали задачи разложения закордонных центров и отрыва их от вооруженного националистического подполья на территории СССР.

В то время под патронажем американской разведки находились, в частности, зарубежные украинские националистические организации: «Закордонные части ОУН» (ЗЧ ОУН, руководитель — С.А. Бандера), «Закордонное представительство украинского главного освободительного совета» (УГВР, руководитель — Н.К. Лебедь), «Провод украинских националистов» (ПУН, руководитель — А.А. Мельник). А в целом все зарубежные националистические организации в той или иной мере контролировались западными спецслужбами.

С использованием захваченных националистов и агентов западных спецслужб органы МГБ начали несколько оперативных игр с целью компрометации руководителей зарубежных националистических организаций, отрыва от них рядовых участников, внедрения своих агентов в руководящие звенья антисоветских центров, вывода руководителей и активных участников антисоветских организаций на территорию СССР и т. д.

На Украине наиболее значимыми среди указанных мероприятий были радиоигры «Тропа» и «Звено», а также проводившаяся в период 1948–1952 гг. совместно с органами государственной безопасности Польши оперативная игра «Паутина».

В ходе оперативной игры «Звено» в период 1953–1954 гг. удалось существенно обострить существовавшие между оуновскими главарями за границей разногласия. Возник очередной раскол в их среде. Он привел к отрыву от ЗЧ ОУН группы националистов, создавших отдельную организацию — так называемую ОУН-з («двойкари»).

Выяснив, что между главарями ЗП УГВР и (СБ ЗЧ) ОУН шла борьба за ведущее положение в эмиграции, за влияние на подполье на Украине, за доступ к финансовым средствам западных разведок, органы госбезопасности спровоцировали националистов к активным действиям.

В мае 1951 г. после подготовки в разведшколе на территории Западной Германии американским самолетом, под контролем органов госбезопасности, на Украину была заброшена группа оуновцев во главе с членом ЗП УГВР Н. Охримовичем с заданием склонить главаря подполья ОУН на Украине В. Кука («Лемеша») принять сторону УГВР и привлечь к сотрудничеству с американской разведкой.

5 июня 1951 г. недалеко от села Бышки Тернопольской области агентурно-боевой группой, действовавшей под видом боевиков ОУН, был конспиративно захвачен выведенный в ходе оперативной игры на территорию СССР референт «службы безопасности закордонных частин» (СБ ЗЧ) ОУН М. Матвиейко. Сподвижник Бандеры имел примерно то же задание — склонить В. Кука на сторону ЗЧ ОУН и привлечь к сотрудничеству с английской разведкой.

С учетом искреннего поведения в ходе следствия М. Матвиейко («Четвертый») и радист группы «Смалько» были привлечены к радиоигре органов безопасности с английской разведкой и ЗЧ ОУН — «Метеор».

Цель игры — провести мероприятия по углублению существующего организационного раскола в зарубежном центре ОУН (бандеровцев) и не допустить объединения враждующих националистических центров и их группировок за рубежом. В дальнейшем планировалось ускорить ликвидацию оуновского подполья в западных областях Украины, спровоцировав вражду между Бандерой и руководителем ОУН на Украине В. Куком.

С этой целью органы безопасности передали С.А. Бандере за кордон от имени «Четвертого» информацию о том, что В. Кук попал под влияние представителя ЗП УГВР Н. Охримовича и не признает С.А. Бандеру как руководителя ОУН.

Проведенные МГБ СССР мероприятия по усилению вражды между главарями националистов, отсутствие сколько-нибудь заслуживающей внимания разведывательной информации от агентов ОУН(б), заброшенных в УССР, а также проведение польским министерством общественной безопасности в апреле 1954 г. операции по аресту английских шпионов в Польше вынудили английскую разведку отказаться от использования ЗЧ ОУН С.А. Бандеры, прервать с ней связь и прекратить ее финансирование.

Органами госбезопасности к работе по разложению закордонных националистических центров и организаций, компрометации их руководителей был привлечен созданный в 1955 г. постановлением Совета Министров Союза ССР по инициативе органов госбезопасности комитет «За возвращение на Родину». Он действовал в восточном секторе Берлина с разрешения правительства ГДР. Комитет систематически вел печатную и радиопропаганду. Она способствовала отрыву рядовых участников антисоветских организаций от их руководителей, поддерживала стремление возвратиться на родину.

Большую роль в дезорганизации деятельности вооруженного подполья сыграли Указ Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 г. «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» и разъяснения к нему, опубликованные в республиканских газетах, а также сообщения в печати о добровольных явках с повинной участников вооруженного националистического подполья и иных нелегалов, о возвращении на родину украинцев, белорусов, литовцев, латышей и эстонцев, оказавшихся по тем или иным причинам в капиталистических государствах. Газетные статьи с помощью агентов органов госбезопасности и родственников перемещенных лиц и изменников родины пересылались за границу и там распространялись среди эмигрантов. Кроме того, советские граждане по своей инициативе также сообщали в письмах к родственникам, бежавшим за границу, об опубликовании названного выше Указа и советовали им возвратиться в Советский Союз.

Таким образом, анализ деятельности органов государственной безопасности в период 1944–1956 гг. показал, что разложение вооруженного националистического подполья представляло собой не составную часть, а отдельное направление деятельности органов госбезопасности. Как правило, оно осуществлялось в тесном взаимодействии с государственными, военными и другими органами власти, участвующими в борьбе с подпольем.

Формы и методы работы, которые использовали органы государственной безопасности при проведении мероприятий по разложению вооруженных формирований, можно подразделить на две группы — гласные и негласные.

К первой группе относятся агентурные и оперативные мероприятия органов безопасности. Ко второй — участие органов безопасности в общегосударственных или республиканских политико-организационных, уголовно-правовых и административных мерах, проводимых СМ СССР и республик, ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б) Украины, Белоруссии и республик Прибалтики.

В результате всего комплекса проведенных мероприятий по разложению и склонению к явке с повинной в период 1944–1956 гг. явились с повинной свыше 76 тыс. участников ОУН-УПА на Украине, около 40 тыс. в Литве, более 4 тыс. в Латвии и около 2 тыс. в Эстонии.