О.Б. Мозохин Организация борьбы с фальшивомонетничеством

Общее ослабление надзора за преступным элементом, разнообразие форм и нарицательной стоимости бумажных денег, а также качественное несовершенство их выработки, с одной стороны, и, с другой, появление большой группы лиц, потерявших свои основные занятия, бросавшихся на любое дело, сулившее легкий заработок, являлись главными стимулами для развития фальшивомонетничества в начале 20-х годов прошлого столетия в России.

Перед органами госбезопасности была поставлена задача по борьбе с фальшивомонетничеством, что было необходимо и в связи с намечавшимся проведением денежной реформы в стране.

27 января 1922 г. ВЧК направила циркуляр, предписывающий расследование по делам, связанным с фальшивомонетничеством, вести вне очереди и заканчивать в кратчайший срок, все усилия направлять «к открытию первоисточника сбыта».

11 февраля ГПУ направляет новый циркуляр, который более детально предписал руководящие правила при ведении такого рода дел, регламентировался срок расследования данной категории дел. «Как общее правило, производство по этим делам не должно тянуться более двух недель, — указано в документе. — Лишь в исключительных случаях, когда необходима серьезная предварительная агентурная разработка, когда собирание сведений будет выходить за пределы губернии, можно допустить более продолжительный срок для ведения следствия и розыска». Однако предпринимаемые меры носили характер очередной кампании и к каким-либо серьезным результатам не привели.

Денежная реформа 1923 г. смогла положить конец хаотическому состоянию финансового хозяйства. Переход от неограниченной эмиссии к «червонцам» и казначейским билетам в золотом исчислении, обеспеченным известными государственными валютными фондами, вызвал строгий и точный учет количества обращавшихся в стране бумажных денег. Здесь впервые и обнаружилось, каких небывалых размеров достигло фальшивомонетничество и какую опасность представляло оно для финансовой политики правительства.

Встал вопрос о борьбе с фальшивомонетчиками в общегосударственном масштабе с применением чрезвычайных мер.

Ф.Э. Дзержинский, ознакомившись с положением дел по борьбе с фальшивомонетничеством, писал: «Было бы желательно установить размеры подделок и принять драконовские меры против поддельщиков, составив план их поимки и искоренения… Я думаю, что уголовный розыск не справляется и не справится, ГПУ могло бы этим заняться в порядке короткой ударной задачи, поставив кампанию по всему СССР и за границей».

Чрезвычайные меры были санкционированы постановлением ЦИК СССР от 1 апреля 1923 г., изъявшим дело о фальшивомонетчиках из ведения общих административно- и судебно-следственных органов ОГПУ для разбирательства во внесудебном порядке с усилением мер социальной защиты, вплоть до высшей меры. С этого времени борьба с фальшивомонетничеством вступает в стадию планомерной работы органов госбезопасности.

29 августа 1923 г. Совет труда и обороны (СТО) создал специальную комиссию в составе представителей ГПУ, НКВД, Народного комиссариата финансов (НКФ), Госбанка и Госзнака, которая приняла решение о том, чтобы всю работу по борьбе с фальшивомонетничеством объединить при Экономическом управлении ОГПУ, создав для этой цели специальную «тройку», которой поручалось выработать план работы. Работа в области борьбы с фальшивомонетчиками объявлялась с 1 сентября и должна была быть закончена не позднее 1 декабря текущего года.

«Тройки» создавались при всех ПП ГПУ. Специального аппарата они не имели, а использовали оперативный состав органов госбезопасности и уголовного розыска.

12 сентября 1923 г. ЭКУ разослало письма на места с информацией о состоянии борьбы с фальшивомонетчиками и дало указание завести оперативный учет безработных специалистов (типографов, литографов, граверов), а также старых фальшивомонетчиков. Была установлена оперативная отчетность местных органов госбезопасности и уголовного розыска перед центральной тройкой по борьбе с фальшивомонетничеством.

В течение короткого срока необходимо было изучить приемы печатания фальшивых денег, районы их появления. Первостепенное внимание уделялось созданию агентурного аппарата для выявления фальшивомонетчиков, налаживанию тесного контакта с уголовным розыском. Принимались меры по соблюдению секретности работ Госзнака и предотвращению хищений госзнаковской бумаги. Устанавливалось наблюдение за местами сбыта поддельных дензнаков и банкнот.

В результате всех этих мероприятий было установлено, что очагами изготовления и распространения фальшивых денег являются крупные города и район Северного Кавказа.

Как правило, подделывались 50-, 100-, 250-, 1000-рублевые дензнаки, но одно время появились в обращении советские знаки в 10 000 руб., которых НКФ не только не выпускал, но даже не предполагал к выпуску.

Особую важность придавал борьбе с фальшивомонетничеством тот факт, что из имеющихся данных в уголовном розыске республики преступность фальшивомонетничества, по сравнению с 1920 г., в 1923 г. возросла на 658 %.

В ходе борьбы с фальшивомонетничеством «тройки» столкнулись с определенными трудностями в выявлении преступных структур. Как правило, один мастер-фальшивомонетчик сплетал вокруг себя огромную сеть соучастников, охватывающую иногда целые области.

Фабрикация фальшивых денег требует известного технического развития, даже искусства. Этому занятию посвящают себя индивиды, далеко незаурядные. Так, А.В. Морозов (он же — Петров, Орлов, Давыдов) достиг такого совершенства в изготовлении бумаги для «червонца» и казначейского билета, что им заинтересовалась экспедиция Госзнака. При этом он указывал на необычный способ выделки водяных знаков. Изготовление «червонцев» было также оригинально: оно отличалось тем, что разноцветная розетка печаталась им кустарным способом в один прием. Произведенная Морозовым в ходе следствия показательная выработка отличалась быстротой и совершенством.

Будучи очень подвижными, способными ориентироваться в любой обстановке, главари фальшивомонетчиков окружали себя и свою работу искусной конспирацией. Сами они непосредственно соприкасались только с немногими испытанными соучастниками, остальные лица, как правило, не знали ни главаря, ни его местопребывания.

Как уже указывалось, особое место в отношении выработки и распространения фальшивых денег занимал Северный Кавказ, где этот вид «промысла» был очень сильно развит до революции. Этому способствовали как природные условия, так и быт народностей, его населяющих. Затерянные в горах, в труднодоступных лесистых местностях аулы всегда были лучшими местами для организации крупных фабрик фальшивомонетчиков. Сюда, спасаясь от преследования властей, стекались уголовные преступники со всей России.

После революции Северный Кавказ надолго был предоставлен самому себе. В каждом ауле была собственная власть и свои собственные порядки.

Принимая во внимание особенности промысла фальшивомонетчиков на Северном Кавказе, перед органами ОГПУ встала сложная задача по выявлению и ликвидации этих организаций. Необходимо было сконцентрировать силы, выработать приемы и методы, которые наиболее соответствовали бы поставленной цели.

В связи с этим при экономических отделах на местах были выделены специальные «тройки», которые были подчинены краевой «тройке» при экономическом отделе ПП ОГПУ СКК. Был мобилизован агентурный аппарат, как госбезопасности, так и уголовного розыска. Но от помощи последнего вскоре пришлось отказаться, так как ни одна разработка, начатая уголовным розыском СКК, к положительным результатам не привела.

Руководствуясь директивами центра, была создана система учета появления и обращения по Северному Кавказу фальшивых денег. Система учета явилась теми щупальцами, которые давали возможность определить места деятельности организаций и направлять туда силы и средства местного отдела ОГПУ, а иногда и усиливать их.

Как только определялся неблагополучный район и намечались определенные объекты, сейчас же на передний план, в зависимости от обстановки, выдвигались те или иные специальные приемы, выработанные многолетней практикой. Их применение положительно сказалось на раскрываемости данного вида преступлений.

Так, в 1924 г. было раскрыто 11 организаций фальшивомонетчиков, в 1925 г. — 19. Эти цифры показывают, что к 1925 г. аппарат ОГПУ вполне приспособился к обстановке Северного Кавказа и выработал эффективные методы борьбы с этим видом преступления.

К лицам, осужденным за фальшивомонетничество, применялись жестокие репрессивные меры. Так, из 330 задержанных к высшей мере наказания было приговорено 106 человек; к 10 годам заключения — 45. Наибольшее количество организаций было раскрыто в Ростове — 7, Краснодаре — 5 и Армавире — 4. Но это, как правило, по количеству участников, преимущественно мелкие организации. По мере приближения к горам организации проявляют явную тенденцию к расширению.

Дела на фальшивомонетчиков в основном рассматривались «тройками» ОГПУ. Иногда в силу малозначительности совершенного преступления дела передавались на рассмотрение в губернские и окружные суды, но 2 сентября 1926 г. Экономическое управление запретило передачу дел на фальшивомонетчиков в судебные органы без его санкции.

ЭКУ ОГПУ регулярно с 1925 г. стало подготавливать и направлять в местные органы циркуляры о ликвидированных организациях фальшивомонетчиков, где указывались серии и номера фальшивых банкнот и казначейских билетов, способы их изготовления. Это способствовало концентрации сил и средств органов ОГПУ на нераскрытых организациях.

Одним из типичных дел по СКК является дело на М. Колюжко. Дело этой организации состояло из трех агентурных разработок — «Дмитрий», «Красильня» и «Клише», — возникших почти одновременно, независимо друг от друга, которые впоследствии были объединены.

В январе 1924 г. поступило донесение осведомителя о том, что его знакомый, некий Дмитрий, фамилия неизвестна, предложил ему принять участие в сбыте фальшивых «червонцев». Позднее было получено сообщение второго осведомителя о том, что некто Архипов в разговоре с ним заявил, что может достать для сбыта фальшивые «червонцы».

Дальнейшими агентурными данными было установлено, что этим лицом является Д. Иванович А.

Почти одновременно с этими разработками велось наблюдение над фотоцинкографией газеты «Трудовой Дон», о сотрудниках которой, Колюжко и Рукине, имелись сведения, что они заняты таинственной работой по изготовлению какого-то «клише». При этом были отмечены их связи с художником Мовша.

8 февраля от одного информатора поступило сообщение о том, что один его знакомый спрашивал у него в порядке частной беседы, как с «бывшим» чекистом, может ли ОГПУ использовать его в расследовании уголовного дела и вознаградит ли его за работу. Этот знакомый был завербован в качестве осведомителя, снабжен соответствующими инструкциями, необходимыми средствами и уже 9 февраля представил шесть фальшивых банкнот трехчервонного достоинства, которые он купил у А. Ветохина на его квартире.

Дальнейшее наблюдение за Ветохиным установило, что он имеет постоянную связь с М.Е. Колюжко, его женой и братом жены.

Чтобы завоевать доверие Ветохина и расположить его к обнаружению своих связей, у него было куплено сорок «червонцев». Это его обрадовало, он попросил найти крупного покупателя.

В качестве крупного покупателя был предложен сотрудник экономического отдела. По уговору с Ветохиным сделка должна была состояться 18 февраля у него на квартире. В назначенное время осведомитель с сотрудником экономического отдела направились на квартиру Ветохина. Одновременно было организовано тщательное наружное наблюдение за всеми главными участниками. В ночь с 18 на 19 февраля в результате произведенной операции были арестованы все участники организации. При обыске в квартирах было обнаружено фальшивых «червонцев» на сумму 545 рублей, два пресса и разные краски.

В ходе следствия выяснилось, что главарь организации М.Е. Колюжко еще в 1922 г., проживая в городе Ростове, занимался выработкой и сбытом фальшивых дензнаков, за что был арестован и приговорен к двум годам «исправительного дома». В октябре 1923 г. он досрочно освободился и поступил на службу в фотоцинкографию газеты «Трудовой Дон». Работая вместе с Рукиным, Колюжко договарился с ним продолжить прерванную деятельность по изготовлению фальшивых дензнаков. Они достали спрятанный станок, не изъятый при первом аресте, и завели знакомство с художником Мовша, который был необходим им для исполнения живописных работ.

Вначале работа шла плохо, «червонцы», напечатанные на простой бумаге без водяных знаков, получались невысокого качества. Их никто не брал. Один из сбытчиков, Е. Фисенко, даже был арестован, но без особых последствий. Это побудило фальшивомонетчиков к совершенствованию производства. В декабре 1923 г. — январе 1924 г. изготовленные банкноты через завербованных сбытчиков успешно распространялись на базарах города Ростова.

Когда дела организации вполне наладились и пошли хорошо, она приступила к изготовлению клише для печатания денежных знаков «трехчервонного» достоинства. Предполагалось выпускать их партиями не менее 50 штук каждая.

К концу января 1924 г. первые партии были выпущены, но на этой стадии организация себя и обнаружила.

В процессе следствия было установлено, что вырабатываемые фальшивые «червонцы» все время хранились в квартире Колюжко под половицей, а клише — под сиденьем скамейки, где было сделано закрывающееся замаскированное углубление.

По делу проходило 12 человек, 6 из них Коллегией ОГПУ от 19 мая 1924 г. приговорены к расстрелу, остальные — к различным срокам тюремного заключения.

В декабре 1927 г. была раскрыта организация фальшивомонетчиков, деятельность которой продолжалась более 4 лет. В данном случае впервые был применен розыскной метод.

С начала 1924 г. во многих городах Союза ССР появились в обращении фальшивые банкноты «одночервонного» достоинства. Районами наибольшего распространения в первую очередь являлись Москва и Украина, во вторую — Ленинград, Крым, Белоруссия.

Почти все изъятые из обращения фальсификаты обнаруживались главным образом в органах Государственного банка и губернских финансовых отделах. Объяснением этому служило то обстоятельство, что торговцы, кассиры и другие граждане благодаря исключительно хорошему качеству выделки фальсификатов принимали их за настоящие, и таковые ходили из рук в руки до тех пор, пока не попадали в банковские учреждения.

Все попытки нащупать организацию фальшивомонетчиков при помощи спецосведомления, предпринимавшиеся как по линии ЭКУ ОГПУ, так и по линии местных органов госбезопасности, к реальным результатам не привели.

Было принято решение параллельно с агентурными применить чисто розыскные методы, для чего в первую очередь было начато тщательное изучение всех случаев появлений фальсификатов.

Установлено, что количество фальсификатов, изъятых из обращения на Украине, равно 551, из них 417 падает на Киев и 134 — на 28 округов. Причем с каждым годом количество появлений их в Киеве, за исключением отдельных периодов времени, шло на увеличение. Количество фальсификатов, изъятых из обращения в Центральном районе, составляло 451, из них 364 падало на Москву и 87 — на 21 губернию. Усиленное появление фальсификатов в столице было отмечено с марта 1926 г. по сентябрь 1927 г.

Количество фальсификатов, изъятых из обращения на территории Ленинграда и Крыма за время с 1924 по 1927 г., было совершено незначительно и резко пошло на увеличение в 1927 г.

То обстоятельство, что Киев в течение четырех лет являлся постоянным очагом появлений фальсификатов, а Москва, Ленинград и Крым наводнялись фальсификатами лишь в определенные промежутки времени, свидетельствовало, что центр организации находится в Киеве. Откуда время от времени высылались сбытчики в указанные выше районы. Количество фальсификатов, изъятых по Советскому Союзу за четыре года, равное 1188 листам, приводило к мысли, что численность людей в данной организации фальшивомонетчиков незначительна, не более трех человек. Предполагалось, что сбытчиком как в Ленинграде, так и в Киеве по всем данным являлась женщина, ибо наибольшее появление фальшивых банкнот обнаруживалось у торговцев галантерейными и другими товарами домашнего обихода.

Последнее предположение представлялось особенно реальным в сопоставлении со случаем, имевшим место в Крыму весной 1927 г. 29 мая в Ялтинском отделении Госбанка был задержан владелец ракушечного магазина Вассилади, предъявивший в уплату за выкупаемый вексель фальшивую банкноту одночервонного достоинства. Он показал, что 28 мая 1927 г. в 10 часов утра в его магазин зашла дама с неизвестным гражданином и купила картину, расплатившись за нее банкнотой в один «червонец».

В то время как сотрудник ЭКУ ОГПУ находился на Украине, в Киеве произошел следующий аналогичный ялтинскому случай сбыта фальшивой банкноты. 5 ноября 1927 г. в магазин на Крещатике зашла неизвестная гражданка, которая просила отпустить ей полдюжины тарелок. В уплату за товар она предъявила банковский билет достоинством в 1 «червонец». Кассирше он показался подозрительным, а поэтому она предложила покупательнице оставить его до следующего дня для выяснения его платежеспособности в банке. Для того чтобы не было никаких недоразумений, кассирша попросила покупательницу написать на сомнительном червонце свою фамилию и адрес. Неизвестная гражданка весьма спокойно отнеслась к этому случаю, назвалась Михайловой Верой Александровной, написала на «червонце» свою фамилию и адрес, уплатила за товар другими деньгами. Проверкой адреса, оставленного Михайловой, было установлено, что ни по указанному адресу, ни в других квартирах женщина не проживает и не проживала.

Приметы гражданки, назвавшейся Михайловой, точно совпадали с приметами предъявительницы фальшивой банкноты в Ялте. Спокойствие и быстрое указание ложного адреса давали все основания предполагать, что она является жительницей Киева. Оставалось лишь выяснить ее истинную фамилию и местожительство. Для этого необходимо было установить, кто из киевских граждан в период наибольших появлений фальшивок в Крыму останавливался в крымских, главным образом ялтинских гостиницах.

Проведенной проверкой удалось выяснить, что в мае 1927 г. в Ялте, в гостинице «Марино», проживали некие Чернявские Михаил Андреевич и Наталия Николаевна, постоянные жители Киева, по возрасту и приметам вполне подходившие к разыскиваемым объектам. Было установлено, что они проживают в Киеве, а Чернявский является по профессии художником.

Немедленно наведенными в Москве и Ленинграде справками было установлено, что Чернявские проживали в указанных городах в те периоды времени в 1926 и 1927 гг., когда наблюдалось усиленное появление фальшивых банкнот, и всегда останавливались в гостиницах.

В ночь с 4 на 5 декабря 1927 г. в Киеве в результате произведенной операции были арестованы Чернявские. Мужчина сознался в изготовлении клише и выработке фальшивых банкнот, а женщина — в их сбыте. Изъятые при операции клише и фальшивые банкноты были обнаружены заделанными в полено, а ценности на довольно крупную сумму — в дверях комнаты.

14 марта 1925 г. «Центральной тройкой» были подведены первые итоги о числе раскрытых организациях фальшивомонетчиков, изготавливающих фальшивые и поддельные дензнаки советского образца и иностранной валюты в период с 15 сентября 1923 г. по 1 марта 1925 г. Всего за это время в стране было ликвидировано 174 организации с обвиняемыми 1487 человек и 26 мелких дел с обвиняемыми 58 человек. Эти цифры показывают, что сложившаяся система мер борьбы с фальшивомонетничеством позволила достичь определенных результатов.

В 1926 г. Коллегией ОГПУ, Особым совещанием при Коллегии ОГПУ, а также на чрезвычайных сессиях губернских судов было заслушано еще 205 дел, связанных с подделкой, изготовлением или сбытом фальшивых денежных знаков, в 1927 г. — 243 дела. К 1 марта 1928 г. были раскрыты еще две организации фальшивомонетчиков: одна — в г. Москве, существовавшая 6 месяцев, и вторая — в г. Калуге, производящая фальшивые казначейские билеты в течение двух с половиной лет.

Интересен тот факт, что деньги на борьбу с фальшивомонетничеством шли не из бюджета ОГПУ, а финансировались правлением Госбанка СССР. По-видимому, это было связано с тем, что в момент образования «тройки» по борьбе с фальшивомонетничеством бюджет ОГПУ не предполагал финансирования этой деятельности и правительство было вынуждено оказать здесь свою помощь. В дальнейшем, в связи с создавшимся прецедентом, финансирование осуществлялось Госбанком СССР. Так, на организацию этой работы было выплачено в 1923–1924 операционном году 65 тыс. рублей, в 1924–1925 году — 130 тыс. руб., в 1925–1926 году — 135 955 руб., в 1926–1927 году — 167 940 руб., в 1927–1928 году — 133 970 руб.

* * *

За рассматриваемый период в системе органов госбезопасности были созданы подразделения, способные вести эффективную борьбу с фальшивомонетничеством. Был организован свой агентурный и осведомительный аппарат, отработано взаимодействие с другими подразделениями органов государственной безопасности.

Созданная централизованная система учета фальшивок, немедленное реагирование на их появление способствовали установлению в кратчайшие сроки мест действия организаций фальшивомонетчиков и принятию мер по их ликвидации.

Был выработан комплекс мер, включавший в себя работу по обнаружению организаций фальшивомонетчиков на территории СССР, а также каналы ввоза в страну фальшивых денежных знаков, изготовленных за границей.