Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ <Май—4 июня 1842. С.-Петербург.>
Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ
<Май—4 июня 1842. С.-Петербург.>
Благодарю вас от всего сердца за память обо мне и за молитвы. Здоровье мое, слава богу, кое-как плетется. Тружусь, работаю с молитвою и стараюсь не быть свободным ни минуты. Испытав на опыте, что в праздные минуты к нам ближе искуситель, а бог далее, я теперь занят так, что не бывает даже времени написать письмо к близкому человеку. Знаю, что близкий человек простит, потому и не извиняюсь. Работать нужно много особенно тому, кто [Далее было: мало] пропустил лучшее время своей юности и мало сделал запасов на старость. Бог да хранит вас и да наградит вас за то, что не забываете меня своими молитвами.
Признательный к вам Н. Гоголь.
На обороте: Надежде Николаевне Шереметьевой.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ <25 сентября 1848. Петербург.>
Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ <25 сентября 1848. Петербург.> Письмо ваше, добрый друг мой Надежда Николаевна, я получил уже в Петербурге. В Москве я ожидал вашего приезда или ответа от вас, потому что Шевырев посылал вам [посылал вам в Рузу] дать знать о моем приезде. Мне было жалко
Е. В. ПОГОДИНОЙ 1842. СПб. 4 июня
Е. В. ПОГОДИНОЙ 1842. СПб. 4 июня Пишу [Далее было: к ва<м>] письмо к вам, ибо Михаила Петровича, вероятно, уже нет в Москве. Обнимаю вас заочно. Не стану говорить о том, что я еще сильнее и глубже [лучше] люблю друзей моих по мере того, как отдаляюсь от них. Вы должны это
С. Т. АКСАКОВУ СПб. Июня 4 <1842>
С. Т. АКСАКОВУ СПб. Июня 4 <1842> Я получил ваше письмо еще в начале моего приезда в Петербург, милый друг мой, Сергей Тимофеевич. Теперь пишу вам несколько строк перед выездом. Хлопот было у меня довольно. Никак нельзя было на [при] здешнем бестолковье сделать всего вдруг.
М. И. ГОГОЛЬ СПб. 4 июня <1842>
М. И. ГОГОЛЬ СПб. 4 июня <1842> Пишу к вам из Петербурга за несколько минут пред отъездом. Доехал я благополучно. Хлопот мне было много, еще до сих пор всего не могу кончить. Лето и плохое время для всех вообще дел несколько замедлило мои распоряжения, но авось бог поможет, и
С. П. ШЕВЫРЕВУ <С.-Петербург. 4 июня 1842.>
С. П. ШЕВЫРЕВУ <С.-Петербург. 4 июня 1842.> Пишу к тебе за несколько минут до моего отъезда. Ухлопотался сильно и едва мог кое-как обделать главные дела. Прокопович занялся ревностно изданием сочинений моих в 4 томах. Выдут все томы к октябрю. [Далее начато: Мне
В. Ф. ОДОЕВСКОМУ <1833—4 июня 1842. С.-Петербург.>
В. Ф. ОДОЕВСКОМУ <1833—4 июня 1842. С.-Петербург.> Я был и приносил страшную тетрадищу под мышкой; а вас всё нет
Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ <Ноябрь 1842.>
Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ <Ноябрь 1842.> Благодарю вас, добрый, великодушный друг мой Надежда Николаевна, за ваши письма. Я их часто перечитываю. В мои болезненные минуты, в минуты, когда падает дух мой, я всегда нахожу в них утешение и благодарю всякую минуту руку промысла за
Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ Генваря 5 <1843>/Декабря 24 <1842>. Рим
Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ Генваря 5 <1843>/Декабря 24 <1842>. Рим Я вам не могу выразить всей моей благодарности за ваше благодатное письмо от 21 октября. Скажу только, великодушный и добрый друг мой, что всякий раз благодарю небо за нашу встречу и что письмо это будет вечно
Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ 5 июня <н. ст. 1845. Гомбург>
Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ 5 июня <н. ст. 1845. Гомбург> Молитесь, друг мой, обо мне. Ваши молитвы мне нужны были всегда, а теперь нужнее, чем когда-либо прежде. [Далее начато: Моли<тесь>] Здоровье мое плохо совершенно, силы мои гаснут; от врачей и от искусства я не жду уже никакой
<15–20 апреля 1842 г. Петербург.>
<15–20 апреля 1842 г. Петербург.> «…у знатных и умников, и приводили эгоизм в систему.Но один из них возвышался надо всеми величием души своей и явился достойным провозвестником истин бессмертных. Наставник человечества, – он преследовал тиранию с такою искренностию, он
<20 апреля 1842 г. Петербург>
<20 апреля 1842 г. Петербург> Милостивый государьНиколай Васильевич!Я очень виноват перед Вами, не уведомляя Вас давно о ходе данного мне Вами поручения. Главною причиною этого было желание – написать Вам что-нибудь положительное и верное, хотя бы даже и неприятное. Во
<Начало июля? 1842 г. Петербург>
<Начало июля? 1842 г. Петербург> …Я так и ожидал, что ты опять заболел. Кажется, тебе можно сказать — А ты, мой батюшка, неизлечим, хоть брось!{403} Спасибо за конфетку – сладка, хоть и немецкого печенья. Для филистерской кухни этого даже много. А что ни говори – наш век
<Начало июля 1842 г. Петербург.>
<Начало июля 1842 г. Петербург.> …Славные стихи в 7 № «Отечественных записок» «Петр Великий»:{408} конечно, они далеко не так превосходны, как гнусно-кастратское «Нетерпение» Струговщикова; но они всё-таки прекрасны – читаю и перечитываю их с наслаждением – есть в них
<6 ноября 1842 г. Петербург> СПб. 1842, (7 или 6) ноября
<6 ноября 1842 г. Петербург> СПб. 1842, (7 или 6) ноября Скажи, бога самого ради, любезный Дмитрий, видел ты Никанора или нет? Августа 26 дня выехал он из Питера на Кавказ, куда определен в Грузинский гренадерский полк, стоящий в Тифлисе; дорогою должен был увидеться с тобою; но вот
Декабря 5, 1842. <Петербург.>
Декабря 5, 1842. <Петербург.> Ну, Панаев, вижу, что у Вас есть чутье кое на что – сейчас я прочел «Мельхиора», и мне всё слышатся Ваши слова: «Эта женщина постигла таинство любви»{463}. Да, любовь есть таинство, – благо тому, кто постиг его; и, не найдя его осуществления для себя,