Сочинение на подневольную тему

Представим себе воображаемого собеседника, который искренне считает себя профессионалом в самом широком спектре наук – от криминологии до социологии и у которого даже сама постановка вопроса «А почему, собственно?» уже вызывает легкое недоумение. Впрочем, собеседник умеет быстро собраться и тут же в ответ выложить вам набор заученных шаблонов и штампов…

– …Как так, Петербург – и вдруг не криминальная столица? А какая же тогда?

– Да уж не знаю, какая. Вторая, например. Или, скажем, северная. А вот еще мне нравится – культурная…

– Но позвольте, разве вы не слышали, что Петербург все уже давно называют именно криминальной столицей?

– Да вот от вас же и слышал… Но тогда скажите мне, что вы понимаете в данном случае под словом «столица»?

– Ну как же… Столица, она и есть столица. Главный город… Ну что вы, право, какие-то детские вопросы, ей-богу…

– Да уж, действительно детские. Вы ведь, помнится, и в энциклопедии для школьников умудрились об этом написать.{ В данном случае речь идет о томе школьной энциклопедии «Российские столицы Москва и Петербург». Приведу лишь некоторые выдержки из текста, посвященного преступности в Санкт-Петербурге: «…Известно, что именно в Санкт-Петербурге происходят наиболее громкие заказные убийства крупных политиков, чиновников и бизнесменов. Почему же именно Петербург славится как криминальная столица России? Чтобы это понять, нужно вникнуть в суть противоречий между старыми ворами в законе и новым поколением уголовников. С недавних пор в бандитских кругах Санкт– Петербурга стали поговаривать, что появился некий суперавторитетный лидер – городской „папа“. Немало чиновников и предпринимателей в „высшем свете“ Северной столицы выглядят достойными кандидатами на эту роль. Однако до конца понять анатомию городской преступности, равно как и подтвердить или опровергнуть такие предположения, смогут лишь те, кто разгромит эту преступную систему окончательно и бесповоротно, либо сам пресловутый „папа“…»} Но не кажется ли вам, что ни о какой криминальной столице в России говорить вообще не приходится? И Москва не криминальная столица, и Санкт-Петербург, и Екатеринбург… Потому что если мы берем организованную преступность (о неорганизованной просто умолчим, иначе мы тут скатимся в плоскость существования отраслевых российских столиц – карманников, хулиганов, лохотронщиков и проч.), то мы видим нормальную феодальную раздробленность, где вся преступность организована исключительно на уровне регионов. Да, у членов ОПГ, безусловно, налажены связи с другими регионами, но это не управленческие связи. Нельзя сказать, что, допустим, представители оргпреступности Москвы управляют этими делами на Урале, в Сибири, в Питере (и наоборот). То есть, если в данном случае столица подразумевает функции управления, то ничего подобного у нас нет и в помине. Все это, извините, полный бред… Нет и не может быть эдакой пирамидальной структуры, где наверху сидит самый главный российский босс, который все разруливает. Тот самый «папа», которого с вашей подачи включили в школьную энциклопедию… В каждом регионе сугубо своя, индивидуальная структура, между лидерами которых могут существовать либо товарищеские, либо конфликтные отношения. И никакого профессора Мориарти со штаб-квартирой в Санкт-Петербурге, никакой вертикальной структуры, которая взяла бы на себя функции организационного или координирующего центра, просто не существует. Хотя бы потому, что в криминальном мире, в котором нигде и никогда не было единства, никто не позволит кому бы то ни было себя таковым считать.

– Да, но ведь помимо прочего существует официальная статистика, согласно которой именно Петербург…

– Если подходить с точки зрения этой самой официальной статистики, которая, как известно, вещь довольно лукавая, то она свидетельствует, что на протяжении многих лет Санкт-Петербург в общероссийском «криминальном рейтинге» выше третьего места никогда не поднимался. Первые два стабильно занимают Москва и Московская область, на четвертом идет Екатеринбург, с которым Питер, кстати сказать, периодически меняется местами. Но все это, на мой взгляд, в значительной степени условно, потому что есть огромное количество латентных преступлений. И, еще раз повторюсь, слишком уж много лукавства в этой нашей статистике.

– Ну это у вас, батенька, сугубо формальный подход. Раз такие регионы, как Москва и Московская область, лидируют по количеству населения, то и преступлений здесь, естественно, совершается больше. Это, извините, и ежу понятно…

– Ну ежу, может быть, и понятно. А вот еще несколько лет назад, если верить официальной отчетности московской милиции, в российской столице в год совершалось меньше квартирных краж, нежели в «столице криминальной» – притом что квартир в Москве, как минимум, в два раза больше. Конечно, в Питере живут люди победнее, не каждому по карману поставить металлическую дверь и замок «цербер», и все же… Как-то это, мягко говоря, сомнительно… Впрочем, я согласен, давайте говорить об относительном, а не абсолютном показателе. О так называемой плотности – количестве преступлений на душу населения. В мировой и российской юридической науке показателем криминальности региона является именно количество умышленных убийств на душу населения.{ Может использоваться и более широкий критерий – количество тяжких и особо тяжких преступлений.} Однако обличителями «криминальной столицы» этот показатель просто не учитывался, потому что по уровню (плотности) преступности среди российских регионов Петербург занимает место лишь в третьей десятке, что не очень вяжется со столичными криминальными функциями.

– Вот вы опять за свое. А мы, между прочим, совсем не это имели в виду. Мы говорим о том, что самая страшная организованная преступность, не побоимся этого слова – «мафия» – сконцентрирована именно в городе на Неве…

– Ну насчет мафии врать не буду. Чего не знаю, того не знаю. Что же касается оргпреступности… Любой специалист-профессионал скажет, что наиболее сильная организованная преступность сконцентрирована там, где крутится наибольшее количество денег. И «белых», и «черных». И место это называется Москва, а отнюдь не Петербург. Неслучайно именно в бандитской среде в свое время возникла поговорка: «В Питере делают бабки, а в Москве деньги».{ Как говорил киллер, герой Виктора Сухорукова в фильме «Брат»: «В Москву надо ехать, в Москве вся сила, брат».} Из этого, естественно, автоматически не следует, что криминальная столица это Москва. Просто в России это тот город, в котором скрещиваются основные, самые крупные финансовые потоки.

– Допустим, хотя как-то это… Все равно это неправильно. Вы ведь не станете отрицать, что именно в Санкт-Петербурге происходит наибольшее количество резонансных убийств.

– Извините – стану. Потому что это категорически не так. Достаточно просто посмотреть: где, когда, сколько и при каких обстоятельствах совершалось убийств в самых разных регионах России. Если бы у меня была такая цель плюс имелось достаточное количество свободного времени и денег, я мог бы из любого города создать криминальную столицу (поверьте, это не так сложно). Но здесь есть один достаточно тонкий нюанс: в нашей стране многие тенденции развиваются по принципу брошенного в воду камня: сначала всплеск в Москве, потом с запаздыванием на фазу в Питере, потом с запаздыванием на одну-две фазы пошло разноситься по другим в других местах. Причем эта тенденция может развиваться и в обратном направлении. То же самое было и с ростом (всплеском) криминальных проявлений, таких, например, как заказные убийства банкиров, преступных авторитетов. Та же «великая бандитская демобилизация» сначала состоялась в Москве, потом у нас в Питере, потом покатилась по регионам. К примеру, когда у нас все здесь стало потихонечку успокаиваться, в глубинке еще были места, где люди на стрелки с обрезами и бейсбольными битами ездили. Однако по пресловутой резонансности Петербургу Москву все равно не перекрыть. Хотя бы потому, что одним из главных признаков силы оргпреступности является уровень и масштаб коррумпированных связей у бандитских группировок со сферами власти. А в этом плане нам тягаться с городом, в котором сосредоточена центральная власть, просто бесполезно. Опять же ряд резонансных убийств, которые произошли на территории Петербурга, не очень-то можно называть питерскими (убийство той же Старовойтовой, например). Ведь, если где-нибудь, допустим в Бельгии, убивают российского вора в законе, это следует расценивать как бельгийское убийство? Очень даже дискутируемый вопрос. Хотя по мне так это чисто российское убийство, произошедшее на территории Бельгии… Все эти моменты очень сложные, однако в те времена, во времена «КриСа», каждое лыко было в строку. Что бы в городе ни случалось, все преподносилось как лишнее свидетельство того, что Санкт-Петербург – это криминальная столица.

– Вас послушать, так получается, что понятие «криминальная столица» – нечто искусственно созданное и ничего общего с происходящим в Петербурге не имеющее. Интересно, а с какой такой целью его надо было создавать, причем именно здесь?

– А возникло это по очень простой причине. Была сильная политическая борьба, связанная с противостоянием Яковлеву. Естественно, был необходимый в таких случаях пиар (куда нам теперь в политике без него? без него мы нынче как-то даже и не умеем). И вот люди, которые всеми этими вещами занимались, придумали такой гениальный, с их точки зрения, ход: а давайте-ка сыграем на этой теме, мол, была столица культурная, а стала криминальная.

– Ну допустим, работала некая «команда пиарщиков». Но ведь и широко известные в стране люди, публичные политики имели схожую точку зрения по поводу событий, происходящих в Петербурге. Например, помнится, на каких-то теледебатах Ирина Хакамада назвала Санкт-Петербург не просто криминальной столицей, а «столицей российских политических убийств», и никто из присутствующих, а там были довольно известные личности, в том числе из Петербурга, ей не возразил.

– Я видел эту передачу. Но вот какая штука: как таковых политических убийств в Питере я не очень-то знаю. По-моему, здесь происходит некая путаница в терминологии, потому что есть чисто политические убийства и убийства, которые имеют политические последствия. Политические убийства – это те, которые ставят своей целью некие политические изменения или требования. Так вот, ни в деле с убийством Маневича, ни в убийстве Старовойтовой или Новоселова нет бесспорного фактора, указывающего, что именно такая цель преследовалась людьми, организовавшими убийство. А вот то, что все эти убийства повлекли за собой некие политические последствия, это, безусловно, так.{ Если обратиться к истории, здесь напрашивается аналогия с убийством Кирова. Большинство историков говорит, что Сталин Кирова не убивал, но зато гениально воспользовался этим убийством в своих целях.} Если в этих убийствах и присутствовала политика, то лишь вот в каком аспекте: дело в том, что в Советском Союзе основные деньги всегда делались на дефиците. Когда появилось товарное насыщение, появился другой дефицит – дефицит власти. И это был гораздо более дорогой дефицит, поскольку на употребление власти можно делать несоразмерно большие деньги. Но торговля властью – это еще не политика. Или, скажем так, это не политика в чистом виде.

Между тем чисто политические убийства в новейшей истории России были, но все они случились отнюдь не на территории Петербурга. Вообще, довольно забавно слышать от москвички Хакамады, что Санкт-Петербург – столица политических убийств, когда именно в Москве в 1993 году во время противостояния команды Ельцина и парламента произошли массовые политические убийства. В данном случае мы не беремся решать, кто был прав, а кто виноват, но то, что с обеих сторон было большое количество трупов, это факт, который никто не берется отрицать. И вот, если посмотреть на это глазами опера УУРа и РУБОПа, какая здесь может быть мотивировка? Это не криминальные разборки, не бизнес-разборки, не убийства в сфере оргпреступности. Это именно политические трупы, результат политических убийств (за которые, кстати, никто не ответил). Теперь возьмем взрывы жилых домов в Москве, в других городах России. Вот это уж точно политические убийства. Кто бы ни взрывал эти дома (Березовский говорит, что ФСБ, ФСБ однозначно кивает на чеченцев), вывод-то один – это массовые политические убийства, потому что они преследуют именно политическую цель. У нас же в Петербурге (тьфу-тьфу) ничего подобного не было. Все те единичные криминальные акции, которым пытались придать политический оттенок, это очень и очень спорные моменты. Более того, есть серьезные основания полагать, что там дело было вовсе не в политике, а в чем-то другом. И когда после всего этого госпожа Хакамада уверяет широкую общественность в том, что Петербург является столицей политических убийств, мне становится в первую очередь смешно, а во вторую – очень грустно, потому что здесь налицо абсолютно спекулянтский подход к данной теме…

Этот диспут мог бы продолжаться бесконечно. Но, мне кажется, уважаемый читатель, и вышеизложенной аргументации достаточно для того, чтобы понять абсурдность и провокационность словосочетания «Петербург – криминальная столица».

Вообще, ко всей этой теме я лично отношусь очень болезненно. Поскольку в свое время меня неоднократно пытались упрекнуть в том, что своим творчеством я якобы способствовал тому, что к городу прилепился такой ярлык. В данном случае имелись в виду настоящее издание, а также телесериал «Бандитский Петербург», снятый по моим художественным книгам.

Обвинений была масса. Например, меня обвиняли в отсутствии патриотических чувств: мол, вы не патриот, раз пишете такие гадости про свой родной город. И как, скажите, можно реагировать на подобные заявления? В очередной раз объяснять, что это та ниша, которая лично мне интересна и в которой я ориентируюсь чуть лучше, чем некоторые другие? Что я вообще отнюдь не новатор в этом жанре и что до меня были написаны «Язвы Петербурга» Михневича, «Петербургские трущобы» Крестовского, «Кровавые летописи Петербурга» и прочие, и прочие книги?.. Кстати, о той же Москве криминальной в разное время было издано на порядок больше книг. И что из этого следует? Если у Есенина был целый цикл стихов под общим названием «Москва кабацкая», это еще не означает, что он в своем творчестве поносил Москву и считал, будто столица это один сплошной кабак. (Хотя отдельные граждане сегодня вполне могут согласиться и с подобным определением.)

…Довелось мне однажды пообщаться с одним не самым последним в городе бандитом (в смысле – авторитетным предпринимателем), который, будучи в состоянии легкого подпития, был склонен пофилософствовать, причем на самые разные темы. Тогда как раз кампания «Петербург – криминальная столица» по своему размаху достигла апогея, поэтому мне было интересно узнать мнение на этот счет у человека, который, что называется, непосредственно «в теме». Его ответы вполне достойны включения в сборник «Афоризмы братковой житейской мудрости», если таковой когда-нибудь будет издан. Монолог тогда был произнесен примерно следующий:

…Какая Питер столица? Криминальная? Ну тогда, «здравствуй, моя столица, дорогая моя Москва»?.. Столица, это я так понимаю, где самые большие начальники? Тогда чего ж у нас никто разрешений не испрашивает, бумажек на подпись не несет? Обидно даже! С одной стороны, мы как самая главная мафия ответ держим, к нам по сто лучших сыщиков в месяц приезжают. Всю водку уже выжрали, гады… А мы, блин, ни на что не влияем. И даже не в курсах, что мы, оказывается, начальство… Написать-то, оно, конечно, можно. На заборе знаешь чего написано? Во! А там дрова лежат… Помнишь «Начальника Чукотки»? «А почем в Америке подъемные краны?» – «Не знаю, не покупал». Так вот и я не читал и не покупал. Имею, конечно, возможность, но не имею желания… А вообще, слово это дурацкое – «статистика» – мне напоминает рейтинги полоумных на выборах. Вы возьмите и сходите в этот ваш статистический центр в Москве, они, может, вам там еще не всю дурь показали…

Тебе лично страшно? Вчера было страшно? Кому еще страшно? Страшно, оно знаешь где? В Новокузнецке в пятницу вечером в дешевом ресторане – во где страшно! Какая, блин, мафия? Кто сконцентрирован? Да тут кроме ваших попсовых вздохов – шаром покати… Нагородили, мол, мы де в Садовом кольце державу штукатурим, а проклятое прошлое нам мешает. Что? Где?! Да в Питере! Во оно как! И пошла писать губерния! Скука. А на самом-то деле город наш тихий, богобоязненный. Непотребства этого самого, купеческого, не допускаем…

И вот что интересно: первые статьи под заголовком «Бандитский Петербург» появились в газете «Смена» еще в 1992 году, но тогда это название никого не покоробило. И только через семь лет, когда в городе сложилась определенная политическая ситуация, противники действующего губернатора вдруг обрадованно возвопили: «Караул! Петербург-то наш, оказывается, он вон какой – бандитский!» Притом что все эти семь лет я замучился объяснять и давать комментарии всем и вся по поводу этого самого названия. Причем зачастую тему «Бандитского Петербурга» активнее всего трепали те, кто собственно саму книгу и не читал. Просто название оказалось на редкость запоминающимся, а главное – на тот период превосходно укладывающимся в общий ход пиар-кампании «КримС». Впрочем, в данной пиар-кампании в большей степени попытались задействовать не столько саму книгу, сколько одноименный фильм, который, напомню, был снят по художественным произведениям и где, соответственно, главенствовал вымысел, а не реальная фактура. Вот именно этот фильм тогда и пытались сделать разменной монетой в предвыборной гонке в Санкт-Петербурге.

Начать с того, что показ первых серий поставили именно на ту неделю, которая непосредственно предшествовала первому туру губернаторских выборов. При этом реклама неизменно сопровождалась закадровым текстом, начинающимся со слов: «Петербург называют криминальной столицей…» (Но позвольте, господа, кто называет? Вы же сами и называете!) Помимо этого, очень многие восприняли благодарность губернатору Яковлеву в финальных титрах как эдакую издевку – привет от творческой интеллигенции первому лицу города в виде такой вот фиги в кармане. Дескать, спасибо вам, Владимир Анатольевич, за то, что вы устроили такую веселую жизнь в Питере; за то, что наш город получил бандитский статус и т. д. А между прочим, то была совершенно искренняя благодарность. Дело в том, что, когда мы с режиссером фильма, глубоко уважаемым мною Владимиром Владимировичем Бортко, пришли к Яковлеву и сказали, что нам требуется помощь, он выслушал нас и ответил примерно следующее: «Мужики! Я вам помогу, потому что я читал книги Андрея, смотрел фильмы Владимира Владимировича и они мне нравятся. Помогу, несмотря на то что это все будет использовано против меня… Вы ко мне приходите, когда на каждом углу каждый день говорят, что Петербург это криминальная столица, и говорите: помоги, мы снимаем фильм „Бандитский Петербург“… Но идея мне все равно нравится, когда-нибудь вся эта пыль уляжется, а фильм останется. Деньгами помочь не могу, а вот административным ресурсом, пожалуй». И он действительно нам помог.{ Например, съемки сцен на даче Антибиотика проводились в правительственной резиденции на Каменном острове, куда нас пускали по первому требованию и совершенно бесплатно. А это была очень сильная экономия, поскольку бюджет фильма был, мягко говоря, невелик.}

К Яковлеву я всегда относился с большой, искренней симпатией, хотя отношения глубокой дружбы нас не связывали. Мне просто нравилось, как он держался, особенно в то время, когда его били со всех сторон. Это было такое нормальное, на уровне инстинкта, уважение к мужику, который один отбивается от десяти. Опять же тем, кто живет в Петербурге, естественно, виднее, кто есть кто, и то, что Яковлев победил на новых выборах – в первом туре и с большим отрывом, в значительной степени показало, как местное население относилось ко всей этой кампании. В данном случае я говорю именно о петербуржцах, потому что люди из регионов оказались в большей степени внушаемы и подвержены промыванию мозгов. Меня в то время, помнится, замучили вопросами: «Ну как там у вас? Не опасно приезжать? Говорят, сплошной караул – бандиты с шашками в зубах по Невскому ходят». То есть сплошная «геббельсовская» пропаганда, от которой в умах людей формировались какие-то дикие химеры. Я совершенно далек от того, чтобы говорить, что у нас в городе все замечательно и хорошо, но при всем при том нельзя же драматизировать события до степени абсолютного абсурда.

Я говорю все это вовсе не потому, что как-то уж шибко переживаю и радею за Яковлева. Но если быть объективным, следует признать, что именно при нем Питер на самом деле перестал быть бандитским – в том смысле, в котором он показан и в художественном фильме, и в документальной книге. Потому что где-то после 1998 года в общей картине криминального мира города произошли резкие изменения: стали исчезать бандитские крыши, братва перестала решать вопросы на стрелках, да и само понятие братвы существенно видоизменилось. Но личной заслуги Яковлева в этом, разумеется, нет. Равно как нет в этом и заслуги милиции или ФСБ. Так совпало. Просто костер прогорел естественным путем, и произошло это при Яковлеве.

Точно так же было и во времена, когда питерский бандитизм переживал всплеск и расцвет. А происходило это при Анатолии Александровиче Собчаке, когда у нас в буквальном смысле бушевали гангстерские войны, уносившие гигантское количество жизней (в отдельные дни убивали по 10–15 человек, трупы вывозили в багажниках «мерседесов»). Никто почему-то не вспоминал, что Игры Доброй Воли образца 1994 года в Петербурге за мощнейший удар по городскому бюджету прозвали в народе «Играми доброго Толи». И что именно в том году американское консульство распространило доклад, в котором назвало Санкт-Петербург очень неблагополучным в плане криминальной обстановки городом и не рекомендовало гражданам сюда приезжать… Но опять же, абсолютно не принадлежа к клубу поклонников Собчака, я могу сказать, что его личная позиция здесь совершенно ни при чем. Это тоже просто происходило при нем, а не благодаря ему… Кстати, само действие сериала «Бандитский Петербург» разворачивается как раз во времена Собчака, однако на это обстоятельство радетели мифа о «криминальной столице» упорно не хотели обращать внимание. Что же касается рядовых зрителей, скорее всего, они тогда еще просто боялись поверить, что перед ними разворачиваются сцены из недавнего прошлого, и воспринимали происходящее на экране как настоящее. Но любому специалисту было понятно, что этот фильм именно о прошедшем. По манерам, по тому, как идут разговоры, по стилю бандитских разборок – это все 1993-й год, не позднее.

Итак, в 2000 году, несмотря ни на что, губернатор Яковлев победил, и как по мановению волшебной палочки все закончилось. Костер «криминальной столицы» залили, но какое-то время угли еще потрескивали. В самом же Петербурге «эхо войны» отзывалось довольно долго. Строго по аналогии с респектабельным Чикаго, где последнего гангстера отловили уже лет как тридцать назад, но ассоциативный ряд «Чикаго – столица гангстеров» жив до сих пор.