«Геростраты»

На профессиональном жаргоне следователей «геростратами» называются люди, готовые взять на себя ответственность за преступление ради получения пусть скандальной, но славы. В процессе расследования истории на пустыре так стали называть еще и людей, которых пытались «геростратами» сделать, то есть повесить на них покушения.

Когда автор «Паноптикума» уехал в Литву снимать «наших», к телецентру на Чапыгина, 6, пришел мужчина, который заявил на проходной видеоинженеру Дроздовскому, что стрелял в Невзорова. Дроздовский попросил его подождать и побежал в редакцию «600 секунд». Никого не найдя там, рассказал о визите Наталье Козловой в редакции «Факта». Она спустилась к мужчине и попросила подождать или прийти в другое время. Ни Козлова, ни Дроздовский не попытались задержать странного посетителя и не вызвали милицию. По словам Дроздовского, мужчина был явно пьян, Козлова же утверждала, что он был абсолютно трезв.

Невзоров, узнав о визите, заявил, что знает этого человека, не боится его и что если бы он еще раз явился, то просто отобрал бы у него пистолет.

Следующим кандидатом в террористы стал Илья Белов, приятель Юли, работавшей на телевидении секретаршей. Юля утверждает, что Илья ревновал ее к Невзорову и угрожал в его адрес. Кроме того, Юля видела у Белова пистолет. Илью окунули в камеру на трое суток. По словам начальника следственной части прокуратуры Санкт-Петербурга Олега Блинова, с самого начала было ясно, что молодой человек никакого отношения к ранению Невзорова не имеет. Тем не менее во время трехдневного задержания Ильи были проведены комплексные оперативные проверки. Результата они не дали. Оказалось, что Юля видела у Белова газовый пистолет его приятеля, который Илья позаимствовал, чтобы произвести впечатление на даму сердца. Цели своей он достиг, но результат несколько превзошел его ожидания.

Затем Невзоров на одном из митингов внезапно опознал стрелявшего. Это опознание видели многие из бригады «600 секунд». Позднее репортер даже упоминал об этом человеке, не называя фамилии, во время выступления перед рабочими Балтийского завода. Выступление это было записано Валерием Рубиным и опубликовано в газете «Литератор». Опознанным оказался помощник Александра Щелканова – Сергей Мишин, – по приметам, кстати, подходивший под описание, данное Невзоровым. Однако факт опознания и даже фамилия Мишина в дело не попали, потому что 19 августа 1991 г. Невзорову было предложено дать показания на Мишина только после письменного уведомления об ответственности за дачу ложных показаний. Оперативная разработка Мишина практически не велась, так как он был помощником народного депутата СССР. Мишин был очень удобной фигурой, многие знали о его преданности Щелканову – следовательно, у него мог быть мотив стрелять. Опрошенный в ходе журналистского расследования Александр Щелканов заявил в присутствии многих свидетелей, что не подозревал о подготовке Невзоровым компрометирующего его «Паноптикума».

При этом Щелканов заметил, что для него было более выгодным, если бы такой «Паноптикум» вышел в эфир, так как в этом случае можно было бы подать на Невзорова в суд.

Сергей Мишин чрезвычайно удивился, когда узнал от журналистов, ведущих расследование, о невзоровском опознании. По словам Мишина, в день покушения он находился в городе. На следующий день его видели в чрезвычайно нервном состоянии. Однако это может быть объяснено только что прошедшим слухом об отставке Щелканова. О замысле «Паноптикума», утверждает Мишин, он тоже не знал. Впрочем, был хорошо знаком с журналисткой «Ленинградской правды» Натальей Дубровской, которая о «Паноптикуме» знала и которая за несколько дней до покушения опубликовала в «Ленинградской правде» интервью с Невзоровым. Там же была помещена фотография Невзорова в оптическом прицеле. (Кстати, в начале 1992 г. у Дубровской, открывшей свое дело, первым заместителем работала жена Мишина.)

Когда дело было уже приостановлено, появились новые любопытные факты, позволившие возобновить расследование. Оперативным путем было установлено, что один заключенный, сидевший в «Крестах», говорил своим сокамерникам, что средства массовой информации абсолютно неправильно трактовали версию нападения. На самом деле стрелял в телезвезду мастер спорта по пулевой стрельбе, входивший в банду бывшего офицера Викторовича, которая среди прочих дел занималась убийствами на заказ. Один из членов этой банды вместе с руководителем независимой телекомпании якобы сожительствовали с одной и той же женщиной, работающей на телевидении. Мотивами нападения были ревность и просьба этой женщины отплатить за обиду, нанесенную ей Невзоровым. Некоему выходившему из «Крестов» на волю человеку бандиты дали поручение найти спрятанный за городом пистолет, из которого якобы стреляли в Невзорова. Однако «порученец» быстро совершил новое преступление и опять сел в тюрьму.

Оперативная отработка этой версии результатов не дала. Поэтому 18 ноября 1991 г. дело было приостановлено во второй раз.

Перечень «геростратов» можно было бы и продолжить, но остальные – просто случайные и не совсем нормальные люди. Объявился, например, один явно ненормальный человек, заявивший, что в Невзорова стрелял он, но как именно – объяснить не смог. Всплывали и такие же липовые свидетели. Один из них сообщил, что испражнялся в кустах на пустыре как раз в момент покушения. При проверке показаний этого свидетеля ему дали оперативную кличку Засранец. Проверяли, тем не менее, и его показания, но тщетно.