Кумарин и время

11 марта 2009 года Кубышевский суд Петербурга вынес постановление о переносе в Московский городской суд процесса по делу Владимира Барсукова (Кумарина), которого Генпрокуратура вместе с рядом других фигурантов обвиняет в рейдерском захвате универсама «Смольнинский», ресторана «Петербургский уголок» и легализации средств, полученных преступным путем. Суд мотивировал это решение тем, что поскольку самого подсудимого в Петербург доставить нельзя («в связи с тем, что с ним проводятся следственные действия по другому делу в Москве»), то процесс лучше перенести в столицу.

Незадолго до принятия такого решения со схожими пожеланиями выступили и представители обвинения, мотивация которых носила легкий налет сенсационности: дескать, криминальные лидеры Петербурга и Ленобласти планируют организацию попыток срыва судебного процесса – вплоть до физического устранения подсудимых, а посему для Барсукова будет лучше, если его дело станет слушаться на территории Москвы. А еще раньше не менее сенсационно прозвучало заявление главы СКП Александра Бастрыкина о том, что Барсуков пытался скрыться из-под стражи, и сей прискорбный эпизод теперь также является предметом разбирательства. Словом, образ «ночного губернатора» неуклонно продолжал демонизироваться, и на этом фоне столь же неуклонно продолжало расти количество вменяемых ему преступных эпизодов…

В последнее время мне, как своего рода «эксперту по тамбовским»… Это, кстати сказать, совершенно отдельная, требующая от меня порой немало нервных затрат тема. Дело в том, что существуют отдельные личности, которые отчего-то искренне считают – если у тебя есть контакт с представителями организованной преступности, значит, ты каким-то образом ангажирован той стороной, значит, у тебя какие-то обязательства и так далее… Мне неоднократно говорили, что я воспеваю преступный мир. Я столь же неоднократно утверждал обратное. Преступность – она и есть преступность. И она остается ею даже в тех случаях, когда я в своих публикациях, книгах, сценариях показываю, какие неординарные, какие интересные персонажи порою оказываются там волею судьбы или волею, извините, государства. И обсуждать здесь особо нечего! Я никогда не писал, что все бандиты исключительно плохие, а все менты – исключительно положительные. Они все и всегда разные, в этом и заключается поиск правды жизни. Иначе – сироп и фальшь…

…Ну да мы немного отвлеклись. Итак, в последнее время мне довольно часто задают вопрос: «Как вы сами считаете, действительно ли человек уровня Кумарина мог быть персонально причастен к рейдерским захватам гастрономов, ресторанов и прочих подобных, не вполне серьезных по его меркам и статусу, объектов?»

Конечно, про степень участия Кумарина в этих схемах говорить сложно. То, что он был в курсе всех этих тем, на мой взгляд, сомнению не подлежит. Поскольку он вообще любил быть в курсе всего. Хотел продолжать считаться самым главным, самым знающим на этой лужайке. Вот только в том, что он был в первых рядах самых суперрейдеров, лично я сомневаюсь – прежде всего сомневаюсь по мотивировке. Повторюсь: то, что был, как минимум, в курсе, сомнений не вызывает. А вот дальше – как говорится, возможны варианты.

На мой взгляд (притом что я все-таки не следователь), под ним стояли люди уровня Дрокова, которые были гораздо беднее своего шефа. Не думаю, что Барсуков являлся миллиардером, но где-то как-то к этой пороговой цифре приближался. Это большие деньги. Во всех смыслах. К тому же они в основном крутились в промышленности, то есть работали… Словом, лично Кумарину уже не требовалось заниматься таким вот голимым криминалом – ведь при всей активнейшей вовлеченности правоохранителей в эту тему, она, тем не менее, оставалась уголовно наказуемой, а следовательно, достаточно рискованной. Но все же эти люди, можно сказать, «его люди», увидели в рейдерстве реальную возможность вылезти в олигархи. И дальше возникает вопрос: насколько Кумарин их контролировал; мог ли сдерживать?

Вопрос этот вполне себе дискутируемый. Не хочу здесь выступать защитником Кумарина и однозначно утверждать, что «в силу того и сего» он стопроцентно не мог во всем этом участвовать. Но я почти уверен, что он пытался дистанцироваться от этого явления. Особенно тогда, когда его знакомые и подчиненные совсем потеряли страх – плевали на всех, действовали нагло и почти в открытую. Кумарин не мог не понимать, что когда-нибудь это приведет к каким-то очень серьезным конфликтам, но у него не хватало аргументов, чтобы сдержать своих людей. Так мне кажется.

Отчасти моя версия подтверждается тем фактом, что в последние годы Барсуков очень уверенно чувствовал себя в плане защищенности от посадки. Дескать: ну не за что, братцы, даже и не пытайтесь! И вот когда закрутилась вся эта тема с совершенно осатаневшими тамбовскими рейдерами, говорят, что к Кумарину на переговоры приехали люди с предложением скоренько продать бизнес и свалить за кордон. Он отказался, несмотря на то что это был якобы недвусмысленный сигнал с самого верха. И вот тогда вроде как и поступила команда: «Мочить!»

Вот и замочили. Невзирая на связи, на огромное количество друзей-лоббистов – на юбилее Кумарина одних только депутатов Госдумы было не менее десятка. Невзирая и на то, что с доказательной базой по его причастности к рейдерству будут очень большие проблемы. Вот во всех этих вещах Кумарин, наверное, и просчитался…

* * *

…А еще Кумарин, на мой взгляд, жестоко просчитался со временем. А именно не учел того, что государство ныне – абсолютно другое. Абсолютно жесткое, а в каких-то моментах – еще и абсолютно жестокое. Кстати сказать, по этой причине я не особо верю в появившиеся в последнее время, в том числе и на страницах газет, прогнозы-страшилки про ожидающийся всплеск криминала со стороны выходящей из зон на свободу братвы образца девяностых годов прошлого века. Во-первых, количество «единомоментно освобождающихся» бандитов и членов ОПГ явно преувеличено. Во-вторых, братки, садившиеся в 1990-е, уже давно на свободе. В ту пору они не получали больших сроков: да, их нередко называли бандитами, вот только судили и приговаривали вовсе не по уголовной статье «бандитизм».

Безусловно, многие из возвращающихся пополнят ряды преступности, но преступности неорганизованной. Этот процесс можно назвать вертикальной дезинтеграцией: если в середине девяностых люди, склонные к насилию и риску, попадая в большие города, имели возможность стать участниками организаций с жесткой дисциплиной и постоянным источником дохода, то сегодня эта возможность практически исчерпана.

Государство стало другим, оно не допустит повторения ситуации беспредела девяностых. Будет сажать безжалостно и пачками. Какие уж там ОПГ, какие крыши? Побойтесь Бога! В связи с общим, можно даже сказать «тотальным», укреплением правоприменительной системы соотношение сил кардинально изменилось. Если в середине девяностых многие милицейские подразделения (разобщенные, растерянные) зачастую банально боялись бандитов и организованной преступности (именно что по факту, «физически»), то сейчас этого нет и в помине. Страха перед преступным миром больше нет, потому что тот, былой преступный, вообще исчез. А те осколки, которые уцелели и сохранились, во многом, к сожалению, оказались завязаны на ту самую правоприменительную систему. За последнее десятилетие «черные» и «синие» крыши там, где еще оставались такие понятия, поголовно сменились на «красные» (государственные). А вот кто совсем не изменился в этом смысле, так это правоохранители и чиновники. Вернее, они изменились, но… в худшую сторону. Вот где настоящие, не побоюсь этого слова, банды! Это уже совсем не те растерянные и напуганные должностные лица начала девяностых. Такие крыши так просто не подвинешь. Хотя бы даже и указом президента Медведева «О мерах по противодействию коррупции».

Для тех, кто запамятовал, напомню, что упомянутый указ был подписан 19 мая 2008 года. На следующий день вышло распоряжение о создании рабочей группы, которая будет заниматься совершенствованием законодательства о судебной системе. А неделей ранее в обществе много говорили о том, что президент Медведев объявил войну коррупции в судах. Действительно, тогда по сути дела глава государства впервые ясно и четко публично заявил, что в судах у нас не то чтобы «не все в порядке», а в том числе и за деньги «решаются вопросы», и это, по большому счету, ни для кого не секрет.

А это и правда не секрет – и то, что за деньги, и, собственно говоря, за какие именно деньги. Расценки в судах – тоже давно не гостайна. Но, видимо, эти омерзительные процессы в судах дошли до таких масштабов, что уже и сам глава государства вынужден открыто призывать к срочной выработке мер противодействия.

Не знаю, как на эти инициативы среагировал судейский корпус в целом, но публичная реакция большинства политиков и общественных деятелей сводилась к пресловутому: «Наконец-то!» Произносилось, как правило, с глубоким придыханием, заменявшим в данном случае бурные, продолжительные аплодисменты, после которых все встают. Однако не стоит надеяться, что в данном случае все, наоборот, сядут. Ну кто бы спорил, кто ж скажет, что борьба с коррупцией – это плохо? И найдите мне здравомыслящих людей (не в мантиях, но и не люмпенов-идиотов), которые станут уверять, что в судах у нас все хорошо. Даже «решальщики» (а в последнее время образовалась эдакая новая каста-профессия) – и те жалуются на перебор и забросы оборотов двигателя. Проблема в том, что очень трудно – эффективно бороться с коррупцией в отдельно взятой отрасли. Это все равно что пытаться в свински загаженном офисе сделать стерильно чистым один не новый стол.

Ненаглядные мои! Коррупция – это совсем не только взятки, и оставьте вы наконец-то в покое этих гаишников с их мелким примитивным полувымогаловом. Коррупция настоящая, взрослая – это сложные цепочки «понятийных» связей, взаимоуслуг со сложными формами расчетов, где говорить непосредственно о наличных деньгах считается просто плохим тоном…

Как я уже упоминал на страницах этой книги, в середине 1990-х годов довелось мне побеседовать с вице-спикером парламента Италии Лючиано Виоланте, одним из авторов знаменитой программы «Чистые руки». Он тогда мне рассказал, что эта программа разрабатывалась много лет и очень важное место в ней отводилось идеологической сфере. Организовывались специальные занятия со школьниками и студентами, писались специальные книги, художественные и документальные, устраивались оригинальные информационные акции, снимались фильмы, такие, например, как знаменитый «Спрут» с Микеле Плачидо… В общем, запустили итальянцы эту программу. И?! Где Италия теперь и где коррупция? Судя по свалкам мусора в Неаполе, руки стали чистыми далеко не у всех итальянских чиновников…{ Здесь, для тех кто не в курсе, поясню, что долгие годы организацией «мусорного бизнеса» в этом регионе занималась неапольская мафия – каморра. С некоторых пор ее окрестили «экомафией» – из-за тех колоссальных финансов, которые та сделала на разрушении экосистемы юга Апеннинского полуострова.}

И все же очень хорошо, просто отлично и замечательно, что президент проблему признает и призывает с ней решительно бороться. Он тем, кто изверился, дарит надежду. Жаль только, что вместе с атрибутами и регалиями президентской власти, такими как нагрудный знак и ядерный чемоданчик, главе государства не передается еще и волшебная палочка (не путать с полосатой палкой все того же гаишника).

А пока… Пока же люди знающие, равно как и люди, непосредственно столкнувшиеся, продолжают, как и раньше, утверждать, что нет ничего страшнее милицейского и чиновничьего рэкета. Поскольку и первый, и второй надежно прикрыты формой и своими законами. Еще раз повторюсь: такие крыши просто лихим наскоком не снесешь…

Взять, к примеру, наркобизнес. Понятно, что он в таких масштабах не может существовать без деятельного участия или прикрытия со стороны сотрудников правоохранительной системы. Причем, участия «системного»… А банды профессиональных угонщиков?! В одном только Петербурге существует с десяток мощнейших группировок, которые тягают машины едва ли не ежедневно, работая как хорошо отлаженный конвейер. Разумеется, подобная «отлаженность» невозможна без полицейского прикрытия – информационного, сопроводительного, силового… Только задумайтесь! Раскрываемость угонов в Петербурге в 2014 году составила 3,6 %! Тогда как «угонные команды» в том же году «перевыполнили план» на 26,2 % (за год было украдено 6255 машин; в среднем – по 17 машин в сутки!). Один из представителей автоворов так обрисовал журналисту нашего Агентства способы и методы решения вопроса при задержании: «Авторы (серьезные воры) возят с собой до трех миллионов кэшем. Если ты взял тачку под руку (украл), а тебя приняли (задержали) на левой машине, ты сразу предлагаешь миллион. Они в отказ. Добавляешь еще один миллион. Если и тут ни в какую, тогда показываешь все три и заявляешь: либо два, либо три, но не вам, и все равно выйду. Условие, опыт и визуальный ряд купюр срабатывают».

Еще один типичный пример – подпольные казино. Их с завидным постоянством громят, громят, громят, громят, громят, а они всё – есть, и есть, и есть, и есть, и есть. И объяснение этому феномену лежит на поверхности – похоже, и в данном уголовном сегменте не обходится без наших замечательных правоохранителей. Потому как здесь, равно как и с наркотрафиком, денежные объемы крутятся колоссальные…

И все это дело, к сожалению, покамест будет только шириться, потому что у нас в стране нет Идеи, нет идеологии, нет четкого понятия «что такое хорошо, а что такое плохо?». Такие вещи нельзя исправить одними только поправками в Уголовный кодекс. Должны быть четко сформулированы нравственные ориентиры, нужно радикально изменить подходы к воспитанию людей, дабы в обществе возникало естественное отторжение всего того, что безнравственно и аморально, в первую очередь «по-человечески», неприемлемо ни при каких обстоятельствах, представляется по определению «нерукопожатным». Но таковое возможно лишь в том случае, если в первую очередь наши элиты (политическая, бизнес-, творческая, интеллектуальная) начнут давать людям нравственный пример. Только так способно выработать новые общественные ориентиры и устои. Увы, на сегодняшний момент ничего подобного нет и в помине. Государство, если и озабочено такими вещами, то в какой-то нам неведомой, «секретной» форме. А это означает, что у нас по-прежнему, каждый – сам за себя. А для того, чтобы выжить, как известно, все средства хороши…

Отсюда мой прогноз таков: новых мощных мафиозных преступных сообществ в обозримом будущем у нас не появится.

Преступность – да, скорее всего она вырастет.

Будет больше мошенников, больше попыток изощренных разводок.

Возрастет количество люмпенизированных банд общеуголовной направленности, что рядового обывателя, понятное дело, не обрадует. Поскольку если раньше жертвами ОПГ были в основном сами участники ОПГ, а также работавшие с ними коммерсанты и чиновники, то жертвами неорганизованной преступности становятся простые граждане.

Но вот чего точно не будет у новой волны бандюшат начала XXI века, так это самого главного признака организованности – то бишь широко разветвленных коррумпированных связей. Эту золотую жилу «красные» крыши им так просто не отдадут…

И еще одно: в последние годы организованная преступность в Петербурге «темнеет». Тенденция, что называется, налицо – при раскрытии квалифицированных преступлений милицейские сводки все настойчивее указывают на сплоченные группы мигрантов. По мнению подавляющей части оперативников питерского уголовного розыска, представители местной «криминальной школы» удерживают пока высокоинтеллектуальный сектор – угон автотранспорта. А вот серии разбойных нападений, системного вымогательства, похищения земляков с требованием выкупа и огнестрельных убийств плавно переходят в зону ответственности организованных этнических преступных группировок. Если еще пять лет назад данный промысел удерживали выходцы с Кавказа, то сегодня сводки забиты именами из постсоветской Азии. Ничего не поделаешь – пока журналисты следили за успехами спецслужб, в свою очередь следившими за остатками тамбовских, до боли традиционная нам мафия неуклонно уступает место в партере мигрантам…