Тибетские народные песни

Тибет и его своеобразная культура долгое время были загадкой не только для широких читательских масс, но и для исследователей-востоковедов. Сначала маньчжурские императоры династии Цань, а потом английские империалисты охраняли территорию и народ Тибета от влияний мировой культуры, культивируя вместе с этим его отсталость.

Суровое тибетское плоскогорье, с его резко континентальным климатом, было освоено человеком сравнительно поздно. В древности предки тибетцев жили в верховьях Желтой и Голубой рек и в тропических лесах юго-западного Китая. В IV–V веках они распространились до среднего течения реки Брамапутры и поднялись вверх по ней. Там они основали в VII веке первое тибетское государство, известное в исторической литературе под названием Туфань. В то время тибетцы были воинственным народом, представлявшим угрозу даже для такого соседа, как Китай блестящей эпохи Тан. В эпоху расцвета Туфани тибетские владения охватывали Восточный Туркестан, западный Китай и оба склона Гималаев. С Туфанью считались тюркский каган и арабский халиф, и китайский император был бессилен остановить стремительные набеги тибетской конницы, проникавшей даже во внутренние области Китая.

Великий китайский поэт Ду Фу писал:

На белых конях по Китаю несутся туфани,

Везде повстречаешь ты всадника в желтом тюрбане.

Дворцы, что от Суйской династии приняты нами,

Не слишком ли часто сжигаются ныне врагами? [8]

В эту эпоху идеологией тибетцев была «черная вера» — бон. Эта еще малоизученная религиозно-философская система была основана на поклонении Матери-Земле и бесчисленному сонму разнообразных духов, причем включала в свой культ человеческие жертвоприношения и чародейство. Могущественная корпорация жрецов так стесняла власть царя, что последний принужден был искать поддержки на стороне. В VII веке Срон-цзан гамбо [9] пригласил из Индии буддийских монахов и построил первый храм в Лхассе, тем самым начав борьбу против местной религии. Борьба эта продолжалась около тысячи лет. Сопровождаясь заговорами, тайными убийствами, переворотами, она подорвала силу царства Туфань, и в X веке оно распалось, оставив страну в состоянии анархии. В эту эпоху феодальной раздробленности горные замки и укрепленные монастыри вели ожесточенную борьбу между собой.

В тысячелетней борьбе победу одержали буддисты, нашедшие поддержку сначала у монгольского императора Хубилая, а потом у калмыцкого Гуши-хана. Последний, вступив с войском в Тибет в 1643 году и уничтожив власть светских феодалов, передал правление в руки духовного главы реформированного «желтого» буддизма — далай-ламы. С этого момента ламаизм стал главенствующим религиозным и политическим течением. Теперь гонениям подвергалась не только бон — «черная вера», но и «красная вера» — старая форма буддизма. Маньчжурские императоры поддерживали далай-ламу, видя в нем опору своей власти в Тибете. Почти все должности в государственном управлении были заняты монахами, составлявшими почти четверть мужского населения страны; в их же руках было сосредоточено народное образование, а также печатание литературы. Однако массы тибетского народа сохранили живое, не скованное схоластикой и догматизмом, восприятие действительности. Оно нашло свое отображение в народной поэзии.

Отрытый, веселый и общительный характер тибетца, с присущей этому народу жаждой жизни и горячей любовью к родной стране, не мог удовлетвориться литературой, уводящей в дебри буддийской догматики и демонологии «черной веры». Жизнь земледельца речных долин и пастуха плоскогорий, столь близкая к природе, способствовала появлению светской лирики, народной поэзии.

Содержание этой поэзии — описание чувств и событий как повседневных, так и исторических, изменяющих жизнь самого народа. Перед нами встают картины природы, причем описания пейзажей проникнуты глубокой любовью к своей стране. Очень сильна в песнях лирическая струя: счастливая и несчастная любовь, разлука, тоска — все эти чувства выражены лаконично и простодушно, но с подлинно лирическим пафосом. Мифологический элемент сведен до минимума.

Большое место в народных тибетских песнях занимает описание суровой природы родной страны. Но к нему народные поэты присоединяют древнюю мудрость восточной философии, вошедшую в их национальную психологию как неотъемлемая часть. Обращает на себя особое внимание описание бурных горных рек, стремящихся на восток. В течении рек тибетцы видят образ ускользающего, изменчивого бытия, которое, по их представлениям, повторяется через огромные промежутки времени, и эта идея очень точно выражена в коротком стихотворении «Ручей, который может вернуться»:

Вода умчалась вдаль,

     вперед стремясь всегда.

И мост через ручей

     стал одиноким вдруг.

Но может и назад

     вернуться та вода.

Под тот же самый мост

     извечный сделав круг.

В стихотворении «Клятва» пафос искренней любви выражен посредством простого, но предельно четкого образа южного полнолуния. Ритм стихотворения передает взволнованность молодого влюбленного:

Посмотри: засветилась

     луна в вышине —

Исполняет свой долг она,

     в небе блистая.

Ты дай клятву,

     такую же светлую, мне,

Как пятнадцатой ночью

     луна золотая!

Зато лукавство, измена, отчаянье передаются через земное начало, через образ хищного зверя:

Я люблю ее с детства,

     да только какой в этом толк?

Почему-то она

     на волчицу похожа повадкой.

Я с добычею к ней

     прихожу, словно в логово волк,

Но в ущелье и горы

     Она убегает украдкой.

(«Одной породы с волками»)

С большой силой, яркостью и убедительностью говорит народная поэзия о повседневном радостном труде. «Песня о жатве гороха» посвящена земледельцам долин, и серп в руках жнеца сравнивается с серпом луны. Другая песня воспевает яка, помощника и друга тибетского крестьянина; третья говорит о встрече пастуха с пастушкой и о злых собаках, охраняющих овечьи отары. Перевозчик через горные реки сравнивается с рыбкой, которая от быстрого течения укрывается в заводях между скалами. В задорной «Песне кладчика стен» звучит гордость рабочего, довольного плодами своего труда.

Вступление китайской армии в Тибет и изгнание гоминдановцев и английских империалистов ознаменовало собой новый этап в жизни тибетского народа. Включение Тибета в семью народов Китайской Народной Республики привело к тому, что отныне изучение тибетской культуры вступило в новый период своего развития. Строительство новой жизни в Тибете находит отклик и в литературе. Во втором цикле сборника — «Песни освобожденного Тибета» — много стихотворений, посвященных Коммунистической партии Китая, председателю Мао Цзэ-дуну и китайской армии, принесшей тибетскому народу освобождение. Поэты используют образы, привычные для них самих и их читателей. Так, например, генерал Ma Бу-фан, сопротивлявшийся в Ганьсу и Кукуноре Народной армии, сравнивается со слоем мерзлого снега, то есть с самым большим бедствием, потому что скот не может разгрести копытом промерзший снег и гибнет от бескормицы, обрекая на гибель и скотовода. Только солнце растапливает снег, и Мао Цзэ-дун сравнивается с благодатным солнцем:

А Мао наш —

     как света луч

Так солнце,

     вырвавшись из туч,

В снега лучами

     бьет в упор.

Лед растопив

     на высях гор,

Тьму уничтожив

     до конца

И у людей

     согрев сердца!

(«Пришел председатель Мао»)

Не забывает автор отметить и реформы, проведенные Коммунистической партией Китая; на первое место он ставит предоставление беспроцентных ссуд, которые вырвали тибетцев из цепких лап ростовщиков. Большой теплоты и искренности полны песни, посвященные дружбе китайского и тибетского народов.

Итак, «Тибетские народные песни» вводят читателя в богатый и многогранный мир психологии простых тибетцев. Это струя тибетской культуры, которая включает в себя и живые чувства и древние идеи, любовь к родной природе ощущение величия только что происшедших событий. Это та линия развития, которая не дала сковать себя догматикой и фантастикой «черной» и «желтой» вер.

Вся книга пронизана ясным и жизнеутверждающим чувством, и даже в описании несчастной любви или разлуки видна надежда на лучшее будущее, на преодолимость несчастий и трудностей. Это чувство отчетливо выражено в стихотворении «Снежинки»:

Крутой дорогой мы

     все вверх и вверх идем.

Не тронуты снега

     ни сапогом ни зноем.

Снежинки вниз и вниз

     летят своим путем.

Но в солнечных лучах

     погибнуть суждено им.

Это устремление вверх, к счастью и красоте — лейтмотив книги, а следовательно, и настроений современного тибетского народа.

Настоящий сборник представляет собой перевод сборника «Тибетские народные песни», вышедшего в 1954 году в Шанхае на китайском языке. Издание это явилось одной из первых работ китайских этнографов, сумевших собрать и записать песни различных районов Тибета. Подстрочные переводы с китайского языка выполнены В. Вельгусом.