Смерть матери юговичей

Правый Боже, чудо совершилось!

Как на Косово сходилось войско,

Было в войске Юговичей девять

И отец их, Юг-Богдан, десятый.

Юговичей мать взывает к Богу,

Просит дать орлиные зеницы

И широкие лебяжьи крылья,

Чтоб взлететь над Косовым ей полем

И увидеть Юговичей девять

И десятого Богдана Юга.

То, о чем молила, получила:

Дал ей Бог орлиные зеницы

И широкие лебяжьи крылья.

Вот летит она над полем ровным,

Видит девять Юговичей мертвых

И десятого Богдана Юга.

В головах у мертвых девять копий.

Девять соколов сидят на копьях,

Тут же девять скакунов ретивых,

Рядом с ними девять львов свирепых.

Огласилось поле львиным рыком,

Встал над полем клекот соколиный,

Сердце матери железным стало,

Не вопила мать и не рыдала.

Увела она коней ретивых,

Рядом с ними девять львов свирепых,

Девять соколов взяла с собою

И вернулась в дом свой белостенный.

Снохи издали ее узнали

И с поклоном старую встречали.

К небу вдовьи понеслись рыданья,

Огласили воздух причитанья,

Вслед за ними застонали кони,

Девять львов свирепых зарычали.

И раздался клекот соколиный.

Сердце матери железным стало,

Не вопила мать и не рыдала.

Наступила ночь, и ровно в полночь

Застонал гривастый конь Дамяна.

Мать жену Дамянову спросила:

«Ты скажи, сноха, жена Дамяна,

Что там стонет конь Дамяна верный,

Может быть, он захотел пшеницы

Иль воды студеной от Звечана?»

И жена Дамяна отвечает:

«Нет, свекровь моя и мать Дамяна.

Конь не хочет ни пшеницы белой.

Ни воды студеной от Звечана,

Был Дамяном этот конь приучен

До полуночи овсом кормиться,

Ровно в полночь в дальний путь пускаться.

Конь скорбит о смерти господина,

Без которого домой вернулся».

Сердце матери железным стало,

Не вопила мать и не рыдала.

Лишь лучами утро озарилось,

Прилетели два зловещих врана.

Кровью лоснятся вороньи крылья,

Клювы пеной белою покрыты,

В клювах воронов — рука юнака,

На руке — колечко золотое.

Вот рука у матери в объятьях.

Юговичей мать схватила руку,

Повертела, зорко осмотрела

И жене Дамяновой сказала:

«Отвечай, сноха, жена Дамяна,

Не видала ль ты такую руку?»

Отвечает ей жена Дамяна:

«Мать Дамяна и свекровь, ты видишь

Руку сына своего Дамяна.

Я узнала перстень обручальный,

То кольцо, что при венчанье было».

Мать Дамянова схватила руку.

Осмотрела зорко, повертела

И, к руке приникнув, прошептала:

«Молодая яблонька родная,

Где росла ты, где тебя сорвали?

Ты росла в объятьях материнских,

Сорвана на Косове равнинной».

Мать печально головой поникла.

И от горя разорвалось сердце,

От печали по сынам родимым

И по старому Богдану Югу.