Postscriptum

26 февраля 1871 г. в Версале был подписан прелиминарный мирный договор, положивший конец войне, в результате которой Франция была обложена контрибуцией в размере 5 млрд. фр. и лишилась двух своих провинций – Эльзаса и Восточной Лотарингии[854].

А 1 марта 1871 г. Национальное собрание Франции подтвердило низложение находившегося в плену императора, названного главным виновником постигшей страну катастрофы.

У Вильгельма I и Бисмарка не оставалось более оснований держать у себя низвергнутого императора. Луи-Наполеон был отпущен на свободу, и 20 марта 1871 г. воссоединился с женой и сыном в Англии, где они поселились в собственном имении около городка Числхерст, в графстве Кент, недалеко от Лондона. Вскоре с визитом вежливости там побывали королева Виктория и принц Уэльский.

В Числхерсте прошли последние месяцы жизни Луи-Наполеона. Думал ли свергнутый император о том, чтобы последовать примеру своего дяди, победоносно, пусть и ненадолго, вернувшегося в Париж с острова Эльбы? Если и думал, то у него уже не оставалось сил на такое предприятие. Болезнь окончательно расстроила его здоровье.

В июле 1872 г. Луи-Наполеон вынужден был обратиться к помощи известного врача, сэра Генри Томпсона, который настоятельно посоветовал не откладывать хирургическую операцию по извлечению камней из почек. В первых числах января 1873 г. Луи-Наполеону было сделано подряд три операции. Накануне четвертой ослабленный организм не выдержал. 8 января 1873 г. в 10 часов 45 минут Наполеон III скончался.

Никто и предположить не мог, что на похороны низвергнутого императора соберется так много сочувствующих и скорбящих. Всеобщее внимание привлекла делегация рабочих численностью до тысячи человек, почтивших память «ученика Сен-Симона», каковым всегда считал себя Луи-Наполеон.

Некоторое время спустя, никем не замеченная, у могилы появилась элегантно одетая дама лет тридцати, в трауре, с букетиком цветов. Ее лицо было скрыто вуалью. Она долго стояла в полном одиночестве, что-то шептала и время от времени прикладывала платок к глазам. Это была

последняя возлюбленная императора, в недавнем прошлом – известная всему Парижу актриса, выступавшая под театральным псевдонимом Маргерит Белланже[855]. Луи-Наполеон называл ее «моя Марго». Они случайно встретились еще в 1863 г., а через год Марго родила мальчика. Об их связи стало известно императрице. Она заподозрила актрису в желании стать новой мадам де Ментенон[856] и потребовала удаления Маргерит из Парижа. Император приобрел для Марго и их сына дом в отдаленном квартале Пасси, а также небольшой замок Вильнёв-су-Даммартэн, близ городка Мо, в департаменте Сена и Марна.

Последняя встреча императора с его последней возлюбленной произошла в замке Вильгельмзёе, куда она сумела проникнуть, преодолев множество казавшихся непреодолимыми препятствий.

С крушением Второй империи мадемуазель Белланже выехала в Англию, где вскоре вышла замуж за баронета сэра Уильяма Калбеча, капитана британской армии. Став настоящей леди, Маргерит сохранила светлую память о Луи-Наполеоне, которого при жизни всегда называла «мой дорогой господин».

После смерти своего вождя, бонапартисты в 1874 г. провозгласят его единственного сына, Эжена Луи Жана Жозефа, достигшего совершеннолетия, императором Наполеоном IV. В 1879 г. молодой человек вырвется из тяготившей его опеки матери, и отправится волонтером в Южную Африку, на войну англичан с зулусами. Он погибнет во время одной из рекогносцировок. Императрица Евгения проживет еще долгих сорок лет и в 1920 г. умрет в полном одиночестве, упокоившись в земле приютившей их Англии, в фамильном склепе, рядом с мужем и сыном.

Александр II переживет Наполеона III почти на восемь лет. В отличие от императора французов, потерявшего трон из-за своей авантюристичной внешней политики, Царь-Освободитель станет жертвой собственной внутренней политики. Инициировав либеральные реформы, Александр II разбудил русское общество и обнадежил его. Однако половинчатость и непоследовательность реформ не оправдала первоначальных ожиданий, сменившихся вскоре разочарованием и появлением в обществе леворадикальных настроений, что, в свою очередь, побуждало императора с начала 1870-х гг. постепенно сворачивать реформаторскую активность. Можно предположить, что одним из мотивов для такого поворота в настроениях царя был и провал либерального проекта Наполеона III, завершившегося гибелью Второй империи. Александр II внимательно следил за экспериментом императора французов, считая его столь же интересным, сколь и рискованным.

Так или иначе, но к концу 1860-х гг. Александр II начал сознавать потенциальные риски проводимых им реформ для устоев Российской империи, а осознав, попытался снизить эти риски, отказавшись идти дальше по пути реформирования страны, чем вызвал еще большее недовольство в либеральных и леворадикальных кругах.

Это недовольство нашло свое выражение в серии покушений на жизнь царя, организованных революционными террористами. Одно из них стало роковым. 1 марта 1881 г. Александр II был смертельно ранен в результате подрыва бомбы на Екатерининском канале в Петербурге.

Его наследник и преемник на троне, Александр III с самого начала ясно дал понять, что не намерен продолжать «гибельный» курс либеральных реформ. Постепенно, но последовательно он отменял или пересматривал многие, казавшиеся ему опасными, начинания своего отца[857]. Серьезные изменения реставраторского характера были им проведены в области судопроизводства, местного самоуправления, образования и цензурной политики. В России началась эпоха контрреформ.

Ревизии подверглась и внешняя политика. В 1882 г. в почетную отставку был отправлен престарелый князь А.М. Горчаков, уступивший место исполнительному и послушному Николаю Карловичу Гирсу, никогда не претендовавшему на какую-либо самостоятельную роль.

С восхождением на престол Александра III, которого, как и его датскую супругу Марию Федоровну, в Берлине справедливо считали своими недоброжелателями, было покончено с откровенным пруссофильством прежнего царствования. Возникновение у границ России мощной Германской империи побуждало молодого царя и главу его дипломатии искать противовес становившемуся опасным соседу. В конечном счете, такой противовес был найден на другом конце континента – в лице Франции, у которой имелись серьезные претензии к унизившей и ограбившей ее в 1871 году Германии. Сближение Петербурга с Парижем, оказавшееся при Александре II и Наполеоне III преждевременным, а потому – неустойчивым, в 1880-е годы становилось возможным и даже неизбежным.