Окончание миссии Монтебелло

Отставка Киселева предшествовала отъезду из Петербурга осенью 1863 г. французского посла герцога де Монтебелло. Между этими двумя событиями, конечно, не было прямой связи, но каждое, по своему, отражало постепенно менявшийся после 1860 г. климат в отношениях двух стран.

Как уже говорилось, в начале октября 1858 г. Монтебелло по семейным обстоятельствам взял отпуск и отбыл во Францию, откуда вернулся в начале апреля 1859 г.[466]

Это было связано с назреванием военного конфликта в Северной Италии. Монтебелло подключился к процессу франко-российского согласования позиций по итальянскому вопросу за три недели до начала военных действий.

В ходе короткой войны французский посол в Петербурге подробно информировал свое правительство о том, как реагируют в России на победы франко-сардинских войск. «Известие о победе при Мадженте, – сообщал он 17 июня 1859 г. графу Валевскому, – произвело здесь, как и повсюду, большую сенсацию. Но Петербург, наверное, – единственная столица в Европе, где эта новость была воспринята с чувством искреннего удовлетворения. Едва я успел получить от Вас сообщение [о победе при Мадженте], – продолжал Монтебелло, – как эта новость получила широкое распространение; в тот же вечер и на протяжении последующего дня на мое имя стали поступать многочисленные поздравления; среди самых восторженных откликов… я могу назвать послание от великой княгини Елены [Павловны], которая прислала ко мне гофмейстера своего двора с просьбой передать ее личные поздравления нашему императору» [467].

Когда стало очевидным военное превосходство французов и пьемонтцев над австрийцами, князь Горчаков, встречаясь с Монтебелло, просил его передать в Париж настоятельный совет императора Александра о необходимости скорейшего заключения мира с Австрией, обещая со стороны России всю необходимую дипломатическую поддержку Горчаков, как докладывал Монтебелло министру иностранных дел Валевскому, не скрывал перед ним своего беспокойства в связи с объявлением в Пруссии демонстративной мобилизации шести армейских корпусов.

Одновременно Горчаков обратил внимание посла Франции на возможные демарши со стороны Англии, обеспокоенной успехами французского оружия в Италии. Необходимо безотлагательно нейтрализовать эти возможные неблагоприятные для Франции шаги двух влиятельных европейских держав прекращением военных действий и заключением мира, который в любом случае будет почетным для победителей – императора французов и сардинского короля. Франция может быть уверена в лояльной позиции России в деле мирного урегулирования, подчеркнул в беседе с Монтебелло князь Горчаков[468].

По всей видимости, Наполеон принял во внимание рекомендации единственной из великих европейских держав, которая в ходе конфликта заняла позицию благожелательного к Франции нейтралитета. Как уже отмечалось, 8 июля в Виллафранке он заключил перемирие с австрийским императором Францем-Иосифом.

Сразу же по получении из Парижа шифрованной телеграммы о перемирии герцог де Монтебелло отправился в Петергоф на встречу с князем Горчаковым, который выразил ему «искреннее и полное удовлетворение подписанным соглашением»[469]. Проинформированный Горчаковым о заключении перемирия император Александр, находившийся в это время в Петергофе, пожелал немедленно принять французского посла. Как сообщал Монтебелло в отправленной в Париж депеше, «Его Величество в самых дружеских выражениях засвидетельствовал мне те же чувства, что и князь Горчаков»[470].

На следующей встрече с французским послом, состоявшейся через неделю, Горчаков заверил Монтебелло, что «Франция может рассчитывать на Россию как на друга, намеренного оказать ей помощь во всех ее намерениях»[471].

Как вскоре выяснится, эти слова не были пустой фразой. Заручившись эффективной дипломатической поддержкой со стороны России, Наполеон III, как мы уже знаем, в результате послевоенного мирного урегулирования достиг желанной цели – Савойя и Ницца были присоединены к Франции.

В Петербурге имели все основания ожидать от императора французов взаимной услуги – неоднократно обещанного содействия в пересмотре Парижского договора 1856 г.

Однако, как уже говорилось, Наполеон III и на этот раз не спешил исполнить свое обещание, что посеяло первые сомнения у Александра II и князя Горчакова в отношении лояльности французского союзника.

Со своей стороны, герцог Монтебелло, как и его русский коллега в Париже граф Киселев, делал все возможное, для того чтобы сгладить появившиеся в Петербурге сомнения и спасти франко-русское согласие, достигнутое после окончания Крымской войны.

В своих донесениях в Париж Монтебелло неоднократно подчеркивал, что Россия всегда была верна своим обязательствам в отношении Франции, и в этом смысле ее не в чем упрекнуть. В одной из депеш он напомнил Валевскому об обещании Горчакова, относящемуся к периоду войны в Северной Италии, – всеми средствами воспрепятствовать вступлению в войну Пруссии на стороне Австрии. Монтебелло напомнил министру, что дело тогда не ограничилось словами. Горчаков предупредил Берлин, что Россия не останется равнодушной, если Пруссия ввяжется в войну. Именно эта позиция России остудила горячие головы в Берлине, требовавшие немедленно придти на помощь родственной Австрии. «Как бы то ни было, господин граф, – писал Монтебелло Валевскому, – у меня есть все основания верить, что князь Горчаков сделал именно то, о чем он мне доверительно сообщил. Он действительно предостерег Берлин»[472].

Монтебелло высказал твердое убеждение в том, что если бы война вышла за итальянские границы, Россия не осталась бы в стороне, так как она не могла допустить, чтобы Австрия одержала победу [473].

Посол настоятельно советовал своему правительству верить в надежность русского союзника и пойти навстречу его ожиданиям, которые хорошо известны в Тюильри. Он процитировал слова, сказанные ему князем Горчаковым на их встрече в конце сентября 1859 г. «С тех пор, как император доверил мне руководство иностранными делами, – сказал Горчаков, – [внешняя] политика России основана на согласии с Францией. Такова политика императора, и именно по той причине, что я ее полностью разделяю, он и доверил мне иностранные дела.

Я убежден, что это согласие служит постоянным интересам двух империй, и я приложу все мои старания, чтобы его укрепить. Россия намерена во всех вопросах действовать сообща с Францией. Это согласие легко сохранить в вопросах большой политики, поскольку основополагающие интересы двух стран совпадают.

Если же по некоторым второстепенным вопросам мы и придерживаемся разных подходов, то можем откровенно сказать об этом друг другу. В том, что зависит от России, мы будем делать все возможное, чтобы придти к согласию. Наверное, вы могли бы найти и более выгодных друзей, но вы не найдете друзей более преданных и более надежных»[474].

Доводя до сведения Валевского, а значит и Наполеона, эти слова Горчакова, посол Франции не считал нужным скрывать, что верит в их искренность.

Важным достижением герцога де Монтебелло на посольском посту в Петербурге стало заключение 6 апреля 1861 г. франко-российской конвенции по авторским правам в области литературы и искусства[475]. Это был первый документ такого рода в истории двусторонних отношений. Он регламентировал порядок перепечатки и воспроизведения в двух странах книг, брошюр, пьес, музыкальных сочинений, произведений живописи и скульптуры, опубликованных научных трудов, карт, литографий и других объектов интеллектуальной собственности. Конвенция защищала как авторские права, так и права наследников создателей тех или иных произведений, вводя судебную ответственность за нарушение этих прав.

По понятным причинам, конвенция в наибольшей степени отвечала интересам французских авторов и издателей, в течение многих десятилетий несших убытки от несанкционированного воспроизведения и перевода их произведений в России. Еще с XVIII в. туда шел расширяющийся поток литературы из Франции. Теперь в этом отношении был наведен порядок. Подписанное Монтебелло и Горчаковым соглашение действовало в течение четверти века – вплоть до 1886 г., когда оно было денонсировано правительством Александра III..

Годом раньше завершилась и посольская миссия Монтебелло в Петербурге. Но он еще успеет стать свидетелем Великих реформ первой половины 1860-х гг., во многом изменивших привычный облик России. В своих донесениях и записках, направлявшихся в Министерство иностранных дел, Монтебелло оставил интересные свидетельства о подготовке и осуществлении реформ Александровского царствования, но об этом будет сказано в другом месте.

На исходе 1861 г. граф Киселев проинформировал князя Горчакова о возможном отзыве герцога де Монтебелло из России. На такую вероятность русскому послу в Париже намекнул сам Монтебелло, находившийся в это время в отпуске во Франции. В частном разговоре, состоявшемся между ними, Монтебелло поинтересовался мнением Киселева относительно того, много ли в Париже найдется желающих заменить его на посольском посту в Петербурге? «Я ему ответил, – докладывал Киселев Горчакову, – что в Париже, вероятно, такие люди есть, но что в Петербурге… искренне желали бы по-прежнему видеть там герцога де Монтебелло»[476]. В тот раз слух о замене посла не подтвердился, но сам факт его появления не был случайным.

Дело в том, что к началу 60-х гг., как уже говорилось, в Петербурге вынуждены были констатировать: франко-российское сближение, начавшееся на Парижском конгрессе 1856 г. не оправдывает возлагавшихся на него надежд. Александр II так и не получил обещанного Наполеоном III содействия в пересмотре Парижского мирного договора. Между тем Россия, верная договоренностям, зафиксированным в секретном договоре от 3 марта 1859 г., оказала Франции моральную и дипломатическую поддержку против Австрии. В 1860 г. Россия, единственная из великих держав, действовала согласованно с Францией в ходе урегулирования положения в Сирии.

Но вся эта реальная помощь не была должным образом оценена в Париже. Под разными предлогами император Наполеон уклонялся от неоднократно данного Александру обещания посодействовать в отмене дискриминационных статей Парижского мира. В конечном счете, Александр II и его министр иностранных дел вынуждены были корректировать свое прежнее отношение к ненадежному союзнику, каким выглядел в их глазах император французов.

Ко всему этому на рубеже 1861–1862 гг. в двусторонние отношения вмешался давний, со времен Петра I и Людовика XIV, раздражитель – злополучный польский вопрос, о котором речь еще впереди.

В такой обстановке положение герцога де Монтебелло в Петербурге становилось весьма деликатным. На протяжении пяти с лишним лет он делал все от него зависящее для укрепления франко-русского согласия, которое рисковало теперь рассеяться как мираж. При этом посол видел, что его старания не находят необходимой поддержки ни на Кэ д’Орсэ. ни в Тюильри. Монтебелло не оставалось ничего другого, как продолжать уверять Александра II и князя Горчакова в искреннем желании императора французов развивать франко-русское сотрудничество, следуя договоренностям, достигнутым в Штутгарте в сентябре 1857 г.

Трудно сказать, сколь долго еще Наполеон III сохранял бы герцога де Монтебелло на его посту в Петербурге. Впервые император французов задумался над его заменой после неожиданной для него отставки в мае 1862 г. графа Киселева, с которым у Наполеона сложились самые теплые отношения. Решение Александра II отозвать Киселева, прислав ему на замену барона А.Ф. Будберга, дипломата школы Нессельроде, всегда относившегося к Франции с недоверием, было воспринято в Тюильри как сигнал к понижению уровня двусторонних отношений, утративших за последние два года прежний доверительный характер, своеобразными символами которого были Киселев и Монтебелло.

Сам факт нахождения Монтебелло при дворе Александра II после отзыва Киселева создавал впечатление о сохраняющейся близости двух императоров, а Наполеон явно не хотел выглядеть инициатором начинавшегося де-факто «развода». Он продолжал использовать «особые отношения» с Россией в своей дипломатической игре в Европе. В то же время, соображения, связанные с необходимостью «сохранить лицо», диктовали императору французов решение заменить посла в Петербурге. Выход из затруднения неожиданно нашелся сам собой.

На исходе лета 1863 г. резко ухудшилось состояние здоровья герцогини де Монтебелло, тяжело переносившей петербургский климат. 5 сентября посол отправил министру иностранных дел телеграмму с просьбой о срочном предоставлении ему отпуска для отъезда во Францию с больной женой[477].

Обычно такого рода просьбы рассматривались неспешно, проходя согласование между Кэ д’Орсэ и Тюильри. На этот раз вопрос решился на удивление быстро. Уже 9 сентября Монтебелло получил по телеграфу извещение о согласии императора Наполеона предоставить ему бессрочный отпуск – на все время, которое потребует выздоровление его супруги[478]. Это создавало впечатление, что посол не отзывается, а отправляется в отпуск. Такой вариант устраивал обе стороны – как Париж, так и Петербург.

20 сентября 1863 г. герцог де Монтебелло направился в Царское Село, где император Александр дал ему отпускную аудиенцию[479]. После соблюдения необходимых формальностей между ними состоялся уже неофициальный разговор двух давних друзей. Царь выразил искреннюю озабоченность состоянием здоровья герцогини и выразил надежду на то, что болезнь удастся победить. В завершение беседы император пожелал супругам Монтебелло скорейшего возвращения в Петербург.

Между тем послу пришлось здесь задержаться еще почти на месяц. Состояние его жены ухудшалось с каждым днем. Доктора говорили, что герцогиня не перенесет продолжительного путешествия через всю Европу.

14 октября 1863 г. Элеонора де Монтебелло скончалась в Петербурге в возрасте пятидесяти трех лет. Убитый горем герцог отправился на родину сопровождать тело супруги, с которой они прожили душа в душу почти тридцать три года. Посол еще не знал, что в Петербург он больше не вернется. Временное руководство французской дипломатической миссией было возложено им на советника посольства, графа де Массиньяка.

В Париже Монтебелло был принят министром иностранных дел и императором Наполеоном. Ему посочувствовали в постигшем его горе и сказали, что он может не спешить с возвращением в Россию.

В отпуске посол находился уже более года, когда неожиданно для всех, 5 октября 1864 г. Наполеон III подписал декрет, по которому герцог де Монтебелло был введен в Сенат. Это означало, что в Россию он уже не вернется.

Работа в Сенате не была для него обременительной. В перерывах между сессиями верхней палаты Монтебелло активно участвовал в общественной жизни департамента Марна, где у него были обширные виноградники и где его избрали вице-президентом департаментского Генерального совета.

Здесь, в своем замке (chateau de Mareuil-sur-Ay), 18 июля 1874 г. бывший посол в России, герцог де Монтебелло скончался на семьдесят третьем году жизни.

Шестилетняя посольская миссия Монтебелло в России, составившая один из наиболее ярких эпизодов в его дипломатической карьере, пришлась на переломный период в отношениях между Францией и Россией – от сближения второй половины 1850-х гг. к охлаждению в начале 1860-х. При этом возникшее у Александра II недоверие к Наполеону III не отразилось на личном отношении царя к французскому послу в Петербурге, которому он искренне симпатизировал. В 1864 г., уже после отъезда Монтебелло из России, император Александр отметил герцога высшим знаком отличия Российской империи – орденом ев. Андрея Первозванного. Этой чести удостаивались немногие из иностранных послов.