19.4. Этнополитические конфликты

Одна из фундаментальных потребностей человека — потребность принадлежности к какой-либо общности — семейной, родовой, профессиональной и т.п. Важнейшее место в этом ряду принадлежит общности этнической. Самоидентификация «я — русский» или «я — украинец» — это не просто фиксация некоей прикрепленности индивида к сетке социальных координат, но и выражение глубинной потребности человека быть частью одной из наиболее устойчивых социальных общностей — этноса. Какое-либо ущемление этой потребности неминуемо ведет к появлению конфликтов.

Этнос — это общность людей, члены которой обладают общим языком и культурой, мифом об общем происхождении, самоназванием, а также групповой самоидентичностью. Этническая общность носит преимущественно социокультурный характер. Если же этносу удается создать свое государство, он становится нацией. Нация — это гражданская общность, создающая суверенное государство. Формальные признаки национальной общности — единство экономической и политической жизни, единые территория, язык, культура, а также психологические особенности поведения. В отличие от этносов нация по преимуществу этнополитическая общность. Этничность представителей одной нации имеет значение, но отнюдь не решающее. Граждане США, например, — это одна нация, хотя этносов в ней перемешано множество. Та же история и в России. Один и тот же этнос может быть разбросан по множеству национальных государств (армяне, евреи, китайцы). В этих случаях сообщества людей, принадлежащих одному этносу, но не имеющих собственной государственности, называют этническими группами.

Глубинная основа этнополитических конфликтов заключается в убежденности каждого этноса в том, что защитить свою культуру, самобытность и духовное единство он сможет, только создав собственное государство. Этносом движет потребность в самосохранении, защите своих ценностей и традиций. В этом его сила: такую потребность подавить нельзя, не уничтожив сам этнос. В этом же, как правило, и его трагедия. Поскольку полная реализация идеи «каждому этносу — по государству!» — чистая утопия.

В сегодняшнем мире насчитывается около 200 суверенных государств. На подходе — еще примерно столько же (имеются в виду этносы, официально заявившие о своих притязаниях на самостоятельную государственность). А всего этносов, по некоторым оценкам, более 5000. В одной только России их около тысячи. Где же на нашей бедной планете разместить столько государств с их непременными армиями, границами, таможнями и бездной чиновников?

Конечно, это путь тупиковый. Кроме того, он однозначно противоречит современным технологическим тенденциям к интернационализации, унификации и стандартизации всего и вся. В общем, теоретически проблема кажется неразрешимой. Как же она решается на практике?

Пока что путем естественного отбора. Кто сильнее — тот и прав, то есть получает возможность образовать самостоятельное государство. Но сила — понятие относительное. Со временем сила меняется. И прозевавшее какой-нибудь технологический рывок государство слабеет, теряя контроль над своими региональными структурами. У последних из анализируемых структур появляется шанс попробовать вкус самостоятельности. Исторически этот процесс идет волнами. Из ныне существующих двух сотен государств в конце XIX в. существовали только 60. Остальные обретали независимость партиями. После Первой мировой войны развалились Австро-Венгерская, Германская, Оттоманская империи. (Российская империя почти удержалась, хотя и потеряла Польшу и Финляндию.) После Второй мировой войны рухнула колониальная система, и до сотни этнонациональных групп Африки, Азии и Латинской Америки обрел вожделенную государственную независимость.

Казалось бы, уже все — мир поделен государственными границами окончательно и бесповоротно. Свободных территорий больше нет. Измученное кровопролитными войнами мировое сообщество торжественно провозгласило сначала в документах ООН, а затем в Хельсинкском акте 1975 г. принципы взаимного уважения государственного суверенитета, территориальной целостности и нерушимости границ (существующих, заметим в скобках, на тот момент государств; о возможности появления новых даже речь не заходила). Хотя бы европейские границы должны были стать окончательными.

Но не прошло и двух десятков лет, как мир накрыла следующая волна суверенизации этнонациональных групп. На 15 самостоятельных государств распался СССР, с большой кровью разошлись бывшие югославские республики, ушла из Эфиопии Эритрея, мирно разъединилась Чехословакия, зато объединилась Германия. И этот процесс далеко не закончен. Уже многие годы отстаивают свое право на самоопределение курды в Турции, чеченцы в России, абхазы и осетины в Грузии. Косовские албанцы умудрились втянуть в свой конфликт целый военно-политический блок.

Этот странный феномен называют этническим ренессансом, или этническим парадоксом современности. Дело в том, что почти все сформированные в прошлом доктрины и идеологии (и либеральные и радикальные) дышали уверенностью, что межнациональная рознь, тем более в варварских ее формах, постепенно должна уходить в прошлое под напором интернационализации экономики и культуры. Но, увы, прогнозы не сбылись. Прошлое неожиданно стало будущим. А если учесть, что практически все нынешние государства по этническому составу совсем не однородны, то практически каждое из них (а особенно федеративные) чревато межэтническими конфликтами.

Фатальная сторона этой проблемы заключается в том, что межэтнические конфликты нельзя предотвратить никаким всеобщим договором о мире и согласии. Договариваться-то будут государства существующие, а конфликты будут порождать «государства», которые только хотят возникнуть. Втолковать же «обиженным» этносам, что их целью должно быть гражданское равенство, обеспечивающее все права на развитие их особой культуры, а не собственное государство, удается очень редко.

К этнополитическим относят конфликты любых форм (организованные политические действия, массовые беспорядки, сепаратистские выступления, гражданские войны и пр.), в которых противостояние проходит по линии этнической общности.

Их основные особенности таковы.

(1) Все этнополитические конфликты носят комплексный, сложносоставной характер. Поскольку суть их определяется в конечном счете стремлением этноса к собственной государственности (даже если в настоящий момент такая цель и не ставится ввиду отсутствия реальной возможности ее достичь), то эти конфликты неизбежно становятся политическими. Но этого мало: для того чтобы этнический кризис «созрел», этнос должен чувствовать себя дискриминированным и по социально-экономическим показателям (низкий уровень доходов, преобладание непрестижных профессий, недоступность хорошего образования и т.д.), и по духовным (притесняют религию, ограничивают возможности использования языка, не уважают обычаев и традиций...). Так что любой этнополитический конфликт — это даже не «два в одном», а и три и четыре «обычных» конфликта в едином межэтническом пространстве.

(2) Конфликты этого рода всегда отличаются высоким накалом эмоций, страстей, проявлением иррациональных сторон человеческой природы.

(3) Большинство из крупных этнополитических конфликтов имеют глубокие исторические корни. А если даже таковых и нет, то конфликтующие стороны их непременно создадут псевдоисторическими изысканиями, например «Наши предки всегда здесь жили!».

(4) Этнополитические конфликты характеризуются высокой мобилизацией. Защищаемые этнические особенности (язык, быт, вера) — это не свобода слова или собраний, которые волнуют далеко не всех. Эти особенности составляют повседневную жизнь каждого члена этноса, что и обеспечивает массовый характер движения в их защиту.

(5) Этнополитические конфликты носят хронический характер, они не имеют окончательного разрешения. Ибо этнические отношения весьма подвижны. И та степень свободы и самостоятельности, которой удовлетворяется нынешнее поколение этноса, может показаться недостаточной следующему.

Этнополитические отношения сами по себе конфликтогенны. Когда же к этому прибавляются политические ошибки, их взрывной потенциал возрастает многократно. Так, на территории бывшего СССР тлеет масса этнополитических конфликтов, связанных, в частности, с грубыми ошибками советского руководства. Это конфликты, порожденные проблемой восстановления прав депортированных народов (ингушей, крымских татар, турок-месхетинцев), произвольными территориальными изменениями, нарушавшими целостность этносов (Южная Осетия, Нагорный Карабах, Крым) и т.д. Всех этих конфликтов могло и не быть.

Но они возникли и разворачиваются по общей схеме: пострадавший этнос требует восстановления справедливости (частенько с перехлестом) и гарантия ее установления — собственная государственность в той или иной форме. Первый же признак всякого государства — территория. Поэтому территориальные притязания выступают основой примерно 2/3 всех этнических конфликтов на пространствах бывших республик СССР. Это требования и изменения границ, и воссоздания утраченных национальных образований, возвращения репрессированных народов на прежние места проживания и пр.

Действия по нейтрализации конфронтационных устремлений участников этнополитических конфликтов укладываются в рамки некоторых общих правил, выведенных из имеющегося опыта разрешения таких конфликтов. В их числе:

(1) легитимация конфликта, т.е. официальное признание существующими властными структурами и конфликтующими сторонами наличия самой проблемы (предмета конфликта), нуждающейся в обсуждении и разрешении;

(2) институциализация конфликта, т.е. выработка признаваемых обеими сторонами правил, норм, регламента цивилизованного конфликтного поведения;

(3) перевод конфликта в юридическую плоскость;

(4) введение института посредничества, дающего при организации переговорного процесса больший эффект, чем в других видах конфликтов;

(5) информационное обеспечение урегулирования конфликта, т.е. открытость, прозрачность переговоров, доступность и объективность информации о ходе развития конфликта для всех заинтересованных граждан, и др.

В сфере этнополитических конфликтов, как и во всех других, все также действенно старое правило — конфликты легче предупредить, чем впоследствии разрешить. На это и должна быть направлена национальная политика государства.

При разработке концепции общероссийской национальной политики, возможно, имеет смысл принять во внимание некоторые итоги мирового опыта в этой области. Суть их заключается в следующем. Идея национального самоопределения «вплоть до полного отделения» в качестве базового принципа национального строительства неудачна. Во-первых, потому, что ставит права общности выше прав индивида. Это, как правило, ведет к появлению узурпаторских режимов, подавляющих «от имени народа» сначала права меньшинств, а затем и гражданские права всего населения. Во-вторых, эта идея мотивирует национально-государственные общности к установлению этнической однородности населения, что опять-таки неизбежно приводит к нарушению гражданских прав.

Эти соображения не означают, что любая перекройка сегодняшних национальных границ в принципе недопустима. Они означают лишь то, что возможные изменения государственного устройства не должны ущемлять гражданские права и свободы индивидов. Они имеют приоритет перед правами любых групп, в том числе и этнических.