«Мы должны попытаться атаковать Пекин…»

Одержанная победа взбодрила маньчжурского императора, и он занялся фантазиями на тему новых выгодных условий договоров с «варварами». Куда большее значение известие о победе имело для окрестностей оккупированного Кантона, где второй год шла малая война местных патриотов против англо-французов. Отряды гуандунских ополченцев за это время провели несколько крупных налётов на Кантон, их вместе отражали маньчжурский и англо-французский гарнизоны (китайский гарнизон войск «зелёного знамени» был распущен коллаборационистскими властями города как ненадёжный).

Акты диверсий, весьма характерные именно для слабейшей стороны в ходе всех «полицейских» войн, происходили в Кантоне и окрестностях ежедневно. Европейский журнал XIX века «Китай и Запад» даёт их примеры:

«Гуандунские ополченцы каждую ночь из предместий обстреливают город горящими стрелами. В самом городе есть люди, которые прячут оружие и тайно расставляют западни. Иностранцы не осмеливаются выезжать в места, не охраняемые солдатами…»

«В районе Вампу англичане водрузили свой флаг; жители Вампу перерезали ночью шнур – и флаг упал».

«Ординарец-индус английского офицера шёл по дороге. Вдруг на него кто-то напал и отсёк ему мечом голову. Шедшие следом два солдата-индуса никого не успели заметить, так поразительно быстро всё было сделано».

Англичане и французы были вынуждены в 1858–1859 годах провести несколько крупных, до 1000 штыков, контрпартизанских рейдов в окрестностях Кантона, окончившихся безрезультатно, причём потери от солнечных ударов заметно превышали боевые. Несмотря на сотрудничество с оккупантами многих цинских чиновников и кантонских купцов-компрадоров, Гуандун так и не успокоился, антииностранные выступления здесь продолжались всю войну и долгие годы после неё…

Неожиданное известие о поражении в далёком и «диком» Китае оказалось весьма обидным для европейского сознания. Возмущались даже в совсем посторонней для дел Поднебесной и ещё раздробленной Германии. А уж как негодовали в бойкой «наполеоновской» Франции! С геополитической основательностью гневалась Британия – газета «Дейли телеграф» проповедовала:

«Так или иначе нужно действовать террором, довольно поблажек!.. Китайцев надо научить ценить англичан, которые выше их и которые должны стать их господами… Мы должны попытаться по меньшей мере атаковать Пекин, а если держаться более смелой политики, то за этим должен последовать захват навсегда Кантона. Мы могли бы удержать его за собою, так же как мы владеем Калькуттой, превратить его в центр нашей дальневосточной торговли, компенсировать себя за приобретённое Россией влияние на татарской границе империи и заложить основы новой колонии».

Впрочем, политики в Лондоне понимали всю опасность превращения «полицейской» войны в народную, опасность прежде всего для слишком выгодной торговли. Поэтому они удержались в рамках, как сейчас бы лицемерно назвали, «миротворческой операции». В ходе войны они постоянно заявляли, что воюют не с Китаем, а исключительно с его центральным правительством, ограничив крупные боевые действия только столичной провинцией Чжили и в итоге воздержавшись от прямых территориальных захватов.