8.3. Особенности формирования и состояния политической элиты в современной России

С точки зрения последних идей, можно говорить о том, что политической элиты в России или нет или есть ее отдельные представители. Поскольку, это все условно, а мы находимся в состоянии переходного общества, нам необходимо понять, что происходит в многочисленной бюрократической системе современного российского государства.

Становление современной элиты началось в России в конце 80-х годов прошлого века. В советской обществоведческой литературе термин «элита» практически не употреблялся.

Руководители государственных структур и институтов элитой себя не называли. И тем не менее, основным носителем формирования новой элиты стала номенклатура. И это естественно, поскольку другой элиты в данный период просто не было. Номенклатура — это высшие руководящие кадры, которые назначались партийными комитетами определенного уровня, начиная от ЦК и до первичной организации, и таким образом, получали доступ к политической власти. Номенклатура в СССР составляла 1,5 % всего населения. Она имела жесткую иерархию и включала следующие группы:

? руководство страны (Политбюро ЦК КПСС и руководители Верховного Совета СССР);

? руководители аппарата ЦК КПСС;

? руководители региональных коллективов КПСС;

? министры;

? руководители силовых структур;

? руководители Советов;

? дипломаты высокого ранга;

? руководители молодежных, профсоюзных, творческих союзов.

В нынешних условиях номенклатура составляет уже почти 3 % всего населения. Но в современной российской политической элите сохраняется заметное влияние прежнего воспитания и стереотипов деятельности, которые были сформированы в советских условиях. По сути дела, на место бывших лидеров пришли представители среднего звена номенклатуры коммунистических времен. Для России характерна низкая динамика состава политической элиты, перспективы ее значительного обновления в дальнейшем весьма ограничены. В следующем графике реально представлено формирование современной российской элиты.

Таблица 10

Состав российской элиты высшего уровня на середину 90-х годов

Однако истоки формирования политической элиты накладывают отпечаток на структуру политической элиты, специфику форм и методов ее деятельности. Исследователи чаще всего выделяют следующие характеристики:

? использование преимущественно неформальных каналов рекрутирования, обновление в основном за счет родственников, знакомых, близкого круга и т. д.;

? командная система прихода к власти, когда с одной стороны, с избранием, скажем, главы администрации, обновляют кадры, а с другой стороны, не сохраняется преемственность в работе;

? консолидация элит, приводящая не к плюрализму элитных групп, а к нивелированию ценностных и идеологических различий к внутреннему согласию ради общих экономических и социальных интересов.

Пополнение или изменение состава политической элиты зависит не только от позиции населения или конкретной ситуации, при которой представители широких социальных слоев начинают принимать определенное участие в принятии решений, но и в значительной степени и от позиции самих элитарных группировок. В этом смысле элита является скорее саморегулирующейся общностью, которая избирательно допускает в свою среду представителей массы. Представители как правящих, так и оппозиционных элит, как правило, едины в своих представлениях относительно властных предпочтений. И их скорее объединяют, чем разъединяют основополагающие подходы к деятельности и социально-экономическим ценностям. В то же время расхождения корпоративных интересов и амбиции отдельных лиц неизбежно порождают внутригрупповую конкуренцию, от степени и форм проявления которой непосредственно зависит стабильность политических отношений в обществе. Поэтому стабильность политических порядков обусловливается постепенностью внутриэлитарных изменений и установлением сбалансированных внутригрупповых отношений.

С точки зрения О. Крыштановской, в 90-е годы реформы президента Ельцина привели к тому, что бюрократическое государство раскололось и появилось множество центров власти. Возникла полиархия. Элита фрагментируется. Происходит ускорение элитной циркуляции, хотя изменения происходят с различной скоростью для разных субэлитных групп. В центре идет стремительная смена одних групп другими, как в калейдоскопе, меняются лица, институты, парии. В регионах процесс обновления элиты шел куда медленнее. В элите оставались во многом те же люди, хотя к власти приходили они по-другому.

Ельцинский период российских реформ можно назвать периодом нелегитимного регентства. Происходит острейшая борьба кланов за влияние на «отсутствующего» президента. Объем государства существенно сокращается. Происходит стихийный процесс вливания в элиту разночинцев, то есть, по сути, людей с улицы.

В то же время в толще политического класса изменения незначительны. Эта фрагментация элиты вызывает к жизни борьбу «всех против всех»: коммунисты борются с демократами, старая элита с новой, центр с регионами, ветви власти сражаются друг с другом за зоны контроля.

Выборы Ельцина становятся регулярными и массовыми. Но после десяти лет избирательной практики можно сделать вывод, что они так и не стали механизмом, приводящим в элиту представителей гражданского общества. Выборы демонстрировали не конкуренцию кандидатов, представляющих интересы различных социальных групп, а лишь ожесточенную борьбу элитных групп между собой. В этот период дисфункция государственной системы и десубординация элиты воспринимаются как ростки разделения властей. Весь период президентства Ельцина в политической жизни российского общества боролись две противоположные тенденции:

? тенденция демократизации;

? стремление удержать власть и контроль над всеми видами ресурсов.

Приход к власти Владимира Путина был облегчением для российской элиты, которая утратила уверенность в завтрашнем дне из-за непредсказуемых действий верховной власти. При Ельцине менялось все: политическая система, правила игры и сами люди на высоких постах. После 2000 года началась стабилизация и реставрация моноцентрического устройства государства. Первая же реформа Путина была связана с восстановлением «вертикали власти», то есть бюрократической иерархической структуры. Это подразумевало нейтрализацию альтернативных центров принятия решений, ресубординацию всех политических институтов. Парламент перестает быть самостоятельным политическим игроком и становится согласительной площадкой. Все федеральные ведомства наполняются людьми в погонах, число которых достигает 25 %. Формируется милитократия, то есть власть военных. При Путине продолжается рост численности политического класса. На государственной службе находится уже 1500000 человек, из которых только 1000 чел. может быть отнесена к элите. Происходит рост государства и увеличение зон его контроля. Поле плюрализма и свободы слова заметно сокращается. Государство обнаруживает намерение контролировать частный бизнес, встречая при этом глухое сопротивление предпринимателей.

Но несмотря на глубину перемен, в России за последние 20 лет так и не произошло полного обновления политического класса. Наиболее значительное обновление персонального состава элиты произошло в 1991 г., когда более 50 % представителей старой номенклатуры покинули свои посты. В основном замены происходили постепенно, как это было бы и в условиях стабильного режима: одно поколение уступало место другому. В центре, на федеральном уровне процесс циркуляции шел быстрее, чем в регионах. Но главные изменения заключаются не в этом.

Старая элита разрушила советскую политическую систему. Коллапс режима вызвал такие последствия, которые трудно было предвидеть. Волна демократизации охватила страну. Подобно принципу домино, рушились старые устои. И элита уже не могла управлять этим процессом. Более того, элита стала заложником общественных настроений. Начавшаяся плюрализация политического поля, возникновение неустойчивой полиархии, экономизация и появление класса независимых от государства собственников происходили не столько под управлением элиты, сколько были следствием глобальных изменений в обществе. Но как только ушел президент, позволивший разгуляться стихии, политический класс постепенно стал восстанавливать управляемость страной. Сработали старые традиции и многолетний опыт: чиновники начали восстанавливать государство, построенное на принципах авторитаризма. Начался процесс советизации, который означал, что демократизация идет вспять. Подобно тому, как нельзя отождествлять демократию (как политическое устройство) и демократизацию (как движение общества к демократии), неверно было бы говорить о том, что советизация означает, что Путинская Россия стала «советской». Это лишь вектор, тенденция, означающая свертывание реформ[25].

Как мы уже отмечали, особенно консервативно идут процессы обновления элит в регионах.

Развитие механизма образования новых элит происходит вокруг двух основных ценностей — власть и собственность. Конфликтный характер во взаимоотношениях большинства элитных групп определяется именно этими показателями. По сути дела идет постоянное элитное противостояние, которое определяется перспективой владения региональной властью. Когда существовали всенародные выборы главы исполнительной власти субъекта, регион постоянно находится в предвыборном синдроме. Группа правящей элиты с первого дня уже ставит цель сохранения на следующих выборах. Именно из этого определялась стратегия и тактика деятельности. Группа бывшей элиты, тоже многочисленная, является затухающей, но она будет активно противоборствующей в условиях любых новых выборов. Если правящая элитная группа сумеет стабилизировать социально-экономическую ситуацию, она сможет сформировать серьезный задел на будущее. Эффективность управления региональной напряженностью прямо пропорционально связана с фактором феномена лидера. Причем особенность постсоветского регионального пространства заключалась в том, что именно статусная роль (глава администрации области, председатель законодательного собрания) в значительной степени способствует развитию феномена ситуационного лидера, а вовсе не волевое, интеллектуальное превосходство данной личности.

Механизм формирования правящей элиты был очень простой. Победивший на выборах глава администрации лично или коллегиально со своим предвыборным штабом, или с руководством поддерживающей парии определяют состав высших должностных лиц. Таким образом, победившая на выборах элита постепенно приобретает статус «правящей политической элитой», которая непосредственно осуществляет процесс управления и руководство субъектом Федерации. В силу сложности данного, крайне многогранного процесса и эта важнейшая в области группировка разделяется на ряд составляющих. Даже внутри областной администрации редко присутствует единая команда. В правящей элите складываются строго иерархизированные отношения, когда одна группа четко контролирует деятельность других и могут взаимодействовать несколько слабо связанных друг с другом группировок (например, контролирующих законодательную и исполнительную ветви власти и имеющих при этом различные интересы и направления деятельности).

Реальная власть становится доступной не всем, появляется своеобразная узкая группа, от которой зависит окончательное принятие решений.

В современных условиях ситуация с региональными элитами резко изменилась. После отмены всенародных выборов глав исполнительной власти субъектов Российской Федерации, Федеральный Центр, представляя нового главу Законодательному Собранию, взял в свои руки основу формирования местной элиты. Ведь регион может быть представлен «новый человек» не входящий ни в какие местные группировки (из другой территории) и тогда весь альянс многослойной региональной элиты разваливается.

Естественно, развитие элитных процессов в регионе во многом зависит от политических групп и групп давления, истеблишмента, бюрократии, клептократии, олигархии и других группировок, имеющих отношение к дележу власти и капитала.

Довольно интересную точку зрения на проблему элиты высказал известный российский социолог Ж.Т. Тощенко[26]. С его точки зрения, что те, кто правит в политике, и в экономике — не элиты, а группы людей, к которым наиболее применимы и соответсвуют их духу, целям и методам работы такие понятия, как «клики», «кланы», «касты». Они характеризуют специфические социальные образования, сплоченность которых базируется на корпоративном сознании, групповых, а не общественных интересах. Все подходы абсолюлизации региональной элиты, с его точки зрения, уязвимы, так как ни один из них не дает ответа на вопрос — обладают ли те, кого относят к элите, такими сущностными характеристиками, которые реально возвышают их не по показателю толщины кошелька или политической должности, а по тому, что олицетворяет ценностные и интеллектуальные преимущества одного представителя российского общества перед другим.

Тем не менее, следует иметь ввиду, что, в любом случае, мы в своем развитии достигнем такого уровня, когда можно будет утверждать, что элита — это не просто обладание политической или экономической властью, а наличие определенных качеств и требований к ее представителям. Собственно, здесь очень много зависит и от поведения правящей элиты.

С точки зрения перспективы, в современном обществе демократическая элита не может быть закрытой, аристократической кастой. Она должна быть открытой, мобильной, постоянно обновляющейся. В противном случае ее ждет разложение, упадок и вырождение как следствие бюрократизма, коррупции и других, гибельных для элиты явлений. Либо же это связано с дезорганизацией и дезинтеграцией государства, либо следует ожидать курса на обособление общества, руководимого такой элитой.

Литература:

1. Основы политической элитологии / Г.К. Ашин, А.В. Понеделков, В.Г. Игнатов, А.М. Старостин. — М.: Наука, 2000.

2. Гаман-Голутвина, О.В. Политическая элита — определение основных понятий / О.В. Гаман-Голутвина // Политические исследования. — 2000. — № 3.

3. Грейщак, С.Е. Региональное политическое лидерство в современной России: институциональный аспект / С.Е. Грейщак. // Общественные науки и современность. — 2000. — № 1.

4. Крыштановская О. Анатомия российской элиты/ О. Крыштановская.-М.: Захаров, 2005

5. Тощенко, Ж.Т. Элита? Кланы? Клики? Как назвать тех, кто правит нами? / Ж.Т. Тощенко // Социологические исследования. — 1999. -№ 11.