8.1. Теории элиты в XX веке, их сопоставительный анализ

Политическая элита — это привилегированная группа, занимающая руководящие позиции во властных структурах, непосредственно участвующая в принятии важнейших решений, связанных с использованием власти.

В политической науке этот французский термин «элита» получил свое распространение благодаря работам Сореля и Парето в начале XX века, хотя идеи политического элитизма возникла во Франции в глубокой древности. Уже во времена разложения родового строя появляются взгляды, разделяющие общество на высших и низших, благородных и чернь, аристократию и простой люд. Данные идеи обосновывались и изучались Конфуцием, Платоном, Макиавелли, Ницше и др.

Теория элит была основана в конце XIX — начале XX столетия итальянскими социологами Вильфредо Парето и Гаэтано Моска.

Именно в этот период в обществе происходили важные изменения — устанавливался избирательный коллективизм, который стремился вытеснить индивидуалистический либерализм.

Гражданские службы становились все более бюрократическими. В обществе появились элементы оптимизма, основанные на вере в то, что карьера открыта для талантов. Поэтому в научном мире возникла потребность разобраться в проблеме власти и ее субъектов, за что и взялись Моска и Парето.

Понять характер дискуссии по поводу концепта элиты невозможно без осмысления влияния работ Карла Маркса на науку того времени. Классические элитисты — Моска и Парето — были сконцентрированы на том, чтобы опровергнуть теорию Маркса. Критика работ Маркса шла сразу на двух уровнях: идеологическом и научном. Маркса упрекали в том, что он не был объективен в научном смысле этого слова и жертвовал логикой в угоду интересам рабочего класса. В то же время и сами элитисты не остались бесстрастными: современники упрекали их в том, что они жертвуют фактами ради идеологической поддержки правящего класса (Райт Милз). Марксову подходу к истории как к конфликту между экономическими классами элитисты противопоставляли политическую интерпретацию истории. Для Парето и Моски властная структура любого общества детерминировала все остальные процессы подобно тому, как для Маркса экономическая структура определяла вектор общественного развития. Маркс выводил власть из экономического господства, которое для него означало собственность на средства производства. А элитисты утверждали, что борьба происходит между властвующей политической элитой и конкурирующими элитами, стремящимися прийти к власти. Вместо Марксова классового конфликта эксплуататоров и эксплуатируемых, элитисты предлагали другую модель общества, движимого конфликтом между конкурирующими элитами.

Парето впервые ввел в научную практику термин «элита», раньше употреблявшийся для обозначения чего-либо лучшего, исключительного качества. Впрочем, выбор этого термина был для Парето во многом случаен, он не обосновывал его этимологическими изысканиями. Напротив, Парето пишет, что вместо слова «элита» «подошло бы любое другое название или даже простая буква алфавита[16]».

Элита, по Парето, — это совокупность лиц, имеющие наивысшие индексы в своих профессиональных сферах деятельности. Например, «тому, кто сумел заработать миллионы, мы поставим 10; человеку, заработавшему тысячи франков, — балл6, тем, кто едва избежал дома для бедных, — 1, оставляя 0 тем, кто туда попал[17]».

Элита, таким образом, имеется не только во властных структурах, но и в любой области деятельности: элита юристов, элита воров, элита шахматистов и т. д. Разница в индексах у различных людей обусловлена их психологическими характеристиками, интеллектом, складом ума. Вследствие изначального неравенства людей деление общества на элиту и массы неизбежно.

Подход Парето имеет внутренние противоречия. С одной стороны, люди, обладающие высокими профессиональными качествами, могут никак не сообщаться между собой. В то же время Парето понимает элиту именно как замкнутую группу, оказывающую влияние на массы. Такая группа будет неизбежно обладать высокой организованностью вследствие уровня компетентности своих членов, и ее авторитет будет признаваться большинством вследствие признания им способностей каждого из членов группы.

Парето выводит теорию циркуляции элит, которая сводится к рассмотрению политической жизни общества в виде постоянной смены элитных группировок, каждая из которых переживает периоды становления, расцвета и упадка, после чего сменяется, мирным или насильственным путем, другой группировкой — «контрэлитой».

Элита регулирует политическую и экономическую жизнь с помощью силы и посредством идеологической или политической доктрины, путем манипуляций со свободными выборами, которые контролируются партийными элементами. С его точки зрения элита делится на правящую и неправящую. Правящая элита непосредственно и эффективно участвует в управлении, обладает харизматическими свойствами лидеров. Контрэлита (неправящая) представляет собой потенциальную элиту по способностям, личным качествам, по возможности принимать политические решения. Он различал два типа элит, последовательно сменяющих друг друга. Первый тип — «львы», для них характерны открытость, решительность в управлении, опора на силовые, авторитарные методы властвования.

Второй тип — «лисы», которые находятся у власти, используя различные средства манипуляции, обмана, демагогии, чаще прибегают к подкупу, раздаче вознаграждений, чем к угрозе применения насилия. Лисы преобладают в условиях нестабильного государства, в переходные периоды развития общества.

Общество, в котором преобладают элиты «львы», обречено на застой; та же картина, где у власти доминируют политические элиты «лисы», отличается динамичностью развития. Поступательность в развитии общества может быть обеспечена при пропорциональном притоке в элиту лидеров первой и второй ориентации. Прекращение циркуляции элит приводит к революции.

Революция — это самый радикальный способ обновления элит, в результате чего старая элита уступает место новой. В новой элите преобладают «лисы», которые со временем вырождаются во «львов», сторонников насилия и деспотического правления.

Г. Москва (юрист, социолог политики, был депутатом итальянского парламента) в работах «Правящий класс» и «Основы политической науки» утверждает, что основой господства политической элиты является наличие у нее власти и организации. Власть правящего меньшинства над большинством неизбежна даже потому, что меньшинство просто хуже организовано. Групповая сплоченность и единомыслие, свойственное политической элите, опирается на ее интеллектуальное превосходство. Он особо отмечает, что качества, открывающие доступ в элиту на протяжении истории менялись. Сначала источником власти элиты были военная доблесть, богатство, теологические знания. Но постепенно они сменялись на интеллектуальные способности, образование, умения управлять.

Но в любом обществе элита стремится монополизировать свои господствующие позиции и передать их своим потомкам, т. е. превратиться в наследственную касту, если не юридически, то фактически. Это так называемая аристократическая тенденция приводит к закрытию и кристаллизации элиты, к ее вырождению, и как итог — к общественному застою.

Но есть и другая демократическая тенденция, которая выражается в обновлении элиты за счет привлечения из другого слоя наиболее способных и активных. Вот именно равновесие между аристократической и демократической тенденциями наиболее желательно для общества, так как оно обеспечивает преемственность и стабильность, и качественное обновление.

Г. Москва рассматривает принципы элитной рекрутации. Главным критерием отбора выступает то, что Москва называет «способностью управлять». Причем это не только психологическая склонность одного человека властвовать над другими и не только личные качества, обеспечивающие высокий профессионализм в управленческой деятельности, но и наличие характеристик, наиболее подходящих в определенный исторический период[18]. Тенденции развития правящего класса зависят от изменения под давлением объективных признаков качеств, необходимых для управления членами правящего класса. Если эти качества меняются медленно, преобладает аристократическая тенденция. Если изменение происходит относительно быстро, то демократическая. Но даже после революции «некоторые элементы, более или менее многочисленные, старого правящего класса войдут в состав нового[19]». Москва считает, что правящий класс наличествует в любом обществе, вне зависимости от соблюдения или несоблюдения им неких моральных принципов, положительного или отрицательного влияния на общество.

К классическим работам по теории элит следует отнести труды ученика М. Вебера Робертос Михельса. Михельс изучал структуру власти в политических партиях и профсоюзах, собрал очень богатый материал по их структуре. Он пишет «Чем более расширяется и разветвляется официальный аппарат, чем больше членов входит в организацию… тем больше в ней вытесняется демократия, заменяемая всесилием исполнительных органов. Формируется строго обособленная бюрократия со множеством инстанций[20]». Эта ситуация не зависит от личностных качеств членов партии и партийной идеологии, но диктуется принципом целесообразности: «Нет сомнения в том, что бюрократизм олигархической партийной организации вытекает из практической формальной необходимости[21]».

Михельс выводит новый социальный закон, названный им «железным законом олигархии», который можно сформулировать так: любой демократический строй для достижения стабильности вынужден создавать бюрократическую организацию или же избирать лидеров, облеченных высокими полномочиями. В любом случае результатом будет узурпация власти лидерами или бюрократией и превращение демократии в олигархию. Весь ход мировой истории показывает, что «любая система лидерства несовместима с главнейшими постулатами демократии», «большинство, таким образом, совершенно неспособно к самоуправлению… Всегда непременно из масс выделяется новое организованное меньшинство, которое поднимает себя до положения правящего класса». Но не все так плохо: хотя демократия и недостижима, отдельные демократические нормы могут быть установлены, если общество к ней стремится: «Ничто, кроме прямого и честного исследования опасностей демократии со стороны олигархии, не поможет нам минимизировать эти опасности, даже если полностью их избегнуть невозможно[22]».

По сути дела, он делает вывод, что демократия в прямом понятии невозможна. Массы разрознены, не организованы и не способны к коллективным действиям без активного меньшинства. Все его размышления велись с точки зрения партийного управления государством. Но даже самые демократические партийные вожди со временем превращаются в авторитарных руководителей, отрываются от масс и забывают об их интересах. Вокруг вождей создается аппарат, который со временем вырождается в олигархию, в высший слой бюрократической структуры, оторванной от масс. Неизбежность возникновения элиты и бюрократии он назвал железным законом олигархии.

Все дело в том, что основная масса населения недостаточно компетентна, пассивна и проявляет равнодушие к повседневной политической деятельности.

Данные теории элит послужили важнейшим материалом для дальнейшего развития этой проблематики. Сегодня насчитываются десятки теорий, которые осмысливают очень не простое явление в политической жизни. Их можно объединить по основным подходам.

Ценностные теории (один из авторов — Г. Лассуэлл). С точки зрения Г. Лассуэлла, к элите могут быть отнесены не все представители крупного чиновничества, а только те, кто обладает особыми способностями к производству и распространению определенных политических ценностей (обеспечение индивидуальной безопасности человека или его общественного уважения, роста доходов), к мобилизации активного населения и формированию определенного политического порядка. Элита — это не объединение людей, стремящихся реализовать свои эгоистические групповые интересы, (как чаще всего и бывает), а сотрудничество лиц, заботящихся, прежде всего об общем благе.

Ведущая роль элиты проявляется в руководстве старших, более знающих и компетентных, — младшими, менее осведомленными и опытными. Элита должна отвечать интересам всех граждан. В связи с этим, формирование элиты не должно проходить путем ожесточенной борьбы за власть, оно должно осуществляться как следствие естественного отбора обществом наиболее ценных представителей. Сама элита должна служить нравственным примером для всего общества и внушать к себе уважение, подтверждаемое на свободных выборах.

Итак, Лассуэлл предлагает общесоциологическую теорию, позволяющую выделять элиты в любой сфере общественной деятельности, причем вне связи с какими-либо формальными учреждениями. Влияние, по Лассуэлу, тождественно власти: власть — это либо влияние индивида на других индивидов, либо влияние индивида на процесс принятия решений. Тут Лассуэлл ставит знак равенства между элитой и правящей группой. Причастность к власти определяется влиянием, реальным или потенциальным, на принятие решений. Лассуэлл подчеркивает, что правящая элита не обязательно активно пользуется своей властью, это — среда, из которой берутся лидеры. Исходя из этого, Лассуэлл определяет правящую элиту предельно широко, она включает в себя:

? лиц, занимающих важные посты во властных структурах;

? лиц, ранее занимавших эти посты и оставшихся после отставки лояльными существующему режиму;

? лиц, не входящих в формальные институты власти, но имеющих большое влияние на принятие решений в этих институтах;

? членов оппозиции, обладающих большим политическим весом, с которыми вынуждена считаться власть;

? членов семей властей предержащих. Тем не менее Лассуэлл исключает из правящей элиты оппозицию, которая не принимается всерьез верховной властью, и бывших членов элиты, порвавших связи с режимом, если они не входят в круг влиятельных оппозиционеров.

Теории демократического элитизма. Основу их развития положила идея Й. Шумпетера, что элиты могут сделать для утверждения демократии значительно больше, чем самые широкие, заинтересованные в этих ценностях слои населения. А демократия, с его точки зрения — это конкуренция между потенциальными руководителями за доверие избирателей. Сторонниками данной теории считают, что реальная демократия нуждается как в элитах, так и в массовой политической апатии, поскольку слишком высокая политическая активность масс угрожает стабильности демократии. Элита не только обладает необходимым для управления свойствами, но и служит защитой демократических ценностей от присущей основным массам эмоциональной неуравновешенности и радикализма.

Теории плюрализма элит. Элиты как единой сплоченной группы вообще быть не может (Р. Даль, С Келлер, Д. Рисмен). Во власти действуют несколько элитарных группировок, и каждая из них ограничена специфической для нее областью деятельности. Ни одна из них не способна доминировать во всех областях жизни.

Такой порядок предотвращает складывание единой господствующей руководящей элиты и делает возможной их подотчетность широким массам. Именно множество элитных групп ведет к их конкуренции и оздоровлению. Тем более с помощью разнообразных демократических механизмов: выборов, референдумов, опросов прессы и т. д. — можно всегда удерживать элиты под влиянием масс.

Леволиберальные теории. Их основу заложил Чарлз Райт Милз, который в работе «Властвующая элита» в 50-е годы прошлого века пытался доказать, что не существует множества элит, что США управляются одной элитой, хотя населению преподносится все совсем по-другому. К элите относятся те, кто занимает командные посты в государстве. Это в основном те, кто находится во главе политических, экономических и военных институтов. Для США: экономическая — руководители корпорации, политическая — политические лидеры, военная — руководство вооруженных сил. Между этими тремя институтами власти существуют тесные отношения солидарности, взаимной поддержки и обмена. Они составляют единую элиту, поэтому главный элитообразующий признак — не выдающиеся индивидуальные качества, а обладание командными позициями, руководящими должностями, что автоматически включает вас в элиту. Сплачивающим фактором властвующей элиты является не только общая заинтересованность составляющих ее групп в сохранении своего привилегированного положения и обеспечивающего его общественного строя, но и близость социального статуса, образовательного и культурного уровня, круга интересов и духовных ценностей, стиля жизни, а также личные и родственные связи. Пробиться в элиту очень не просто. Выходцы из масс могут войти в нее, лишь заняв высокие посты в общественной иерархии. Но реальных шансов для этого у них немного. Возможности влияния масс на элиту с помощью выборов и других демократических институтов весьма ограничены. С помощью денег, знаний, отработанного механизма манипулирования сознанием властвующая элита руководит массами фактически бесконтрольно, создавая с помощью СМИ внешний демократизм.

На примере Франции данную теорию активно развивал Р.-Ж. Шварценбергер. В работе «Абсолютное право» он утверждал, что элита — это «замкнутая каста», состоящая из высшей администрации, деловых кругов и «политической» интеллигенции, обслуживающей их. Она абсолютно контролирует власть, формирует правительство, управляет государством, руководит крупными корпорациями и банками. Во Франции сложилась сплоченная и разносторонняя элита, монополизировавшая власть в политическом, административном и экономическом факторах.

Таким образом, лучшую часть можно выделить в любом сообществе людей. В этом смысле можно говорить о бизнес-элите, военной элите, шахтерской элите, партийной элите, профсоюзной элите, региональных элитах и т. д. Так как лучшие выделяются из значительного множества людей на основе того или иного капитала, а капиталы конвертируются, то экономическая, политическая и интеллектуальная элиты могут перемешиваться между собой. Поэтому правящая элита фактически состоит из представителей этих трех элит, у каждого из которых преобладает экономический капитал (состояние), политический (влияние) или культурный (специальные знания и навыки). Вместе с тем для того, чтобы получить допуск в круг правящих лиц, человек должен тем или иным способом овладеть символическим капиталом — завоевать моральное право господствовать над людьми. Лишь в этом случае правящая элита примет его как «человека своего круга» — круга власти.

Наряду с двумя основными подходами к социальной стратификации — классовой (Маркс) и элитистской (Парето, Моска) — можно выделить еще один подход, выделяющий элиту по профессиональному признаку. Том Ботомор называет эти группы интеллектуальными, менеджерами и правительственными чиновниками. Интеллектуалы являются самой расплывчатой и трудноопределимой из тех групп, которые называют возможными преемниками правящего класса. Особую роль интеллектуалов и менеджеров как потенциальной господствующей социальной группы впервые зафиксировал Торнстейн Веблен, который в своей монографии «Engineers and the Price System» показывал, что неэффективность капиталистического строя приведет не к созданию бесклассового общества, но к переходу власти от капиталистов к «инженерам» — технологическим специалистам.

Одно из главных мест среди поствебленских концепций (также их называют технократическими) занимает концепция «менеджерской революции» еще одного американского экономиста Джеймса Бёрнхейма. Бёрнхейм остался верен марксистской идее экономического детерминизма, согласно которой экономически господствующий класс также держит бразды политической власти. Правящей группой он называет группу, «которая, по сравнению с остальным обществом, в большей степени контролирует доступ к средствам производства и распоряжается распределением товаров»; «самый легкий путь увидеть, что есть правящая группа в любом обществе — это посмотреть, какая группа получает наибольшие доходы».

Любопытно, что с точки зрения Джеймса Бёрнхейма, за капитализмом наступит «менеджерное общество», в котором управляющие, выпадающие из классовой структуры буржуазного общества, возьмут на себя роль экономически, а следовательно, и политически господствующего класса. Смена экономически господствующего класса влечет за собой перераспределение властных функций между общественными институтами. Если раньше функция политической власти находилась преимущественно в руках парламента, то сейчас она переходит в руки госаппарата. По Бёрнхейму, «именно менеджеры, а не бюрократы являются ведущим звеном нового правящего класса». Бюрократы же «не могут сами по себе составить эффективный и стабильный правящий класс», так как у них нет экономической базы.

С точки зрения Бёрнхейма, гипотеза о всесильности бюрократии несостоятельна. Другие имеют прямо противоположное мнение. Прежде всего это идеи Макса Вебера о рациональной бюрократии. Он выдвигал предположения об идеальном типе рационально-бюрократической системы, при которой государственное управление достигает максимальной эффективности за счет честных чиновников, пекущихся лишь об общем благе и не занимающихся коррупцией, у Вебера — всего лишь идеальный тип. На практике же реализуется другая модель — «патронимическая бюрократия». Она обладает определенными чертами рациональной бюрократии, но ей свойственны существенные недостатки, возникающие из-за распространения неформальных «патриархальных» отношений между чиновниками и их морального разложения. Вебер опасался, что именно такая система, в которой бюрократия возьмет полный контроль над политикой, установится в социалистических государствах.

М. Вебер положил начало подходу, согласно которому классы определяются не только исходя из отношений к средствам производства. Он полагал, что существуют различия, не связанные прямо с собственностью. Не отрицая марксистских критериев выделения классов, он предлагал дополнить анализ стратификации еще двумя переменными. Первую переменную он называл «статус» (понимая под ним уровень социального уважения), вторую — «пария» (подразумевая степень политической активности человека).

Идеи Вебера были продолжены в теории «нового класса» югославского ученого Милована Джиласа. По Джиласу, уничтожение старого господствующего класса привело не к созданию бесклассового общества, но лишь к возникновению «нового эксплуататорского класса». Этот новый класс, обладающий всеми характеристиками предыдущих господствующих классов, Джилас отождествляет с «политической бюрократией», выделившейся из обычного административного аппарата и вставшей над ним. Концепция «нового класса» в социалистических странах, состоящего из бюрократической номенклатуры, пользовалась популярностью, особенно в работах постсоветского периода, посвященных истории СССР.