146. Е. Макарова – И. Лиснянской 1–3, 6, 8–9 ноября 1994

1.11.94

Как раз полночь. ‹…› Читаю Бруно Шульца в переводе Эппеля. Он большой молодец. Передай ему, при случае. Я читала Бруно Шульца по-английски, в подметки русскому переводу не годится. Большой писатель, огромный художник из забытого Богом Дрогобыча, убитый пулей в лоб в 42-м году, в самом расцвете, это видно. В предисловии (издано в 93-м году в Москве, прочти, не пожалеешь ни секунды) Эппель правильно говорит, что будь эта книга издана в Москве 20 лет назад, повлияла бы на русских писателей, – но и теперь не поздно увидеть это на лету схваченное и остановленное навеки время в его рассказах. Также прочла весьма забавную автобиографию Фонвизина[225]. Этот человек меня всегда занимал, я в последние дни перечитала его пьесы и письма, – Гоголь на хорошей почве родился, там его корни, и в дурном, и в великом. ‹…›

2.11.94

Мамик, прочла у Бруно Шульца про спящих людей, про дикий вид сновидцев. Подумай, это зрелище спящих сколько раз меня поражало, – а не написано. Про коллекцию марок в детстве – тоже невероятно описано, про первые попытки рисовать, – столько общих тем, где Бруно Шульц проявился, а я ничего не могла сделать. Нечто пролепетала.

3.11.94

Отработала с сумасшедшими, на иврите. Говорила с Анитой[226] из Швеции, она хочет приехать в начале декабря сама, посмотреть работы в архиве. Как она мне объяснила, теперь выставка должна начаться в Копенгагене, затем переехать в Осло, затем в Швецию, в Стокгольм, затем в Гетенберг, затем в Лунд, с апреля по февраль это будет продолжаться, если все будет в порядке.

Так что я остаюсь пока на месте, надо думать о том, чтобы что-нибудь написать, есть почти 3 месяца. ‹…›

6.11.94

Мамик, снова читала стихи. Потрясающе. Каждый раз нахожу что-то, что не замечала, из-за музыки не доглядела смысл.

Была в Сохнуте[227]. К счастью, это Москва. С 26 января по 7 февраля, так что, надеюсь, все будет в порядке. Пару месяцев, и мы вместе!

У нас начались дожди, холод. Пора менять одежду и искать еще какую-нибудь работу, хотя в музее мне предложила начальница 2 выставки, похоже, за плату, и вообще она сказала, что все, что я хочу, что задумаю, могу делать, только нужно ей сказать, что и когда. Очень хорошо. У Сережи пока работы мало, такой период. Я очень беспокоюсь за твое здоровье.

8.11.94

И как видишь, не зря. Что же это за осень противная! Мамочка, береги себя, я просто никак сейчас не могу приехать, ну никак. Мне еще предложили работу в интернате, учить ребят 14–16 лет искусству, но очень мало платят. Раз в неделю – 60 шек. Это уж лучше подъезды мыть. Но не подумай, что я собираюсь мыть подъезды, просто я жду ото всех ответов, пока меня сегодня не было дома, звонили из Швейцарии и из Швеции, из Гамбурга, – и никто меня не застал на месте. А может, с хорошими новостями!

То, что я застала у Билла сегодня, не подлежит описанию. Миллионы улетели в виде его любимых вещей, он потерян, совершенно подавлен, не знаешь, как и утешить. Это ведь для него не просто богатство, это его любовь и смысл жизни. Бедняга! Поэтому я так тихо говорила, сама была в шоке. Представь себе, они спали, а воры проникли с крыши, разрезали окна, вошли, спустились, взяли 40 вещей (каждая 100 тыс[яч] или 50 000, не меньше), – и удалились, оставив дверь открытой (у Лисы из кошелька взяли 25 шекелей, для чего?).

Билл считает, что это месть ему от тех, кто украл из музея в Будапеште иудаику, и Билл выступал свидетелем в Израиле на суде. Может быть. Он не думает, что вещи найдутся. Боюсь, что он сдвинется в рассудке. ‹…›

Мамуля, напиши мне все про диагноз, здесь очень быстро восстанавливают после микроинсультов, я проконсультируюсь с хорошим врачом. ‹…›

9.11.94

Осталось еще что-то сказать о семействе. Феде предложили работу переводчика на съемках русско-англо-израильского фильма, 2,5 месяца работы в Тель-Авиве, 3500 шек. в месяц. Но очень много работы по времени, сегодня он встречается с продюсером.

Маня вдруг сообщила нам, что идет со своими друзьями в официанты в кафе Хилтон, там якобы все ее друзья работают, но, хотя здесь к девочкам не пристают, я очень против, и мы уже несколько дней спорим, хотя переспорить ее почти невозможно, надеюсь, что она так устанет за 3 дня, что откажется от этой затеи. Это теперь взрыв материальной самостоятельности, она постоянно хочет такие дорогие вещи, которые мы никак не можем ей покупать, особенно часто. Мне это очень неприятно осознавать, выходит, я не способна обеспечить даже Маню. Наша жизнь при этом довольно безалаберная, то есть всегда и для всех есть еда и приют, но это и все, что мы можем себе позволить.

Мамик, думаю, все эти проблемы скорее отвлекающего свойства, не все понимаешь в момент, когда все происходит, потом становится яснее, в чем была загвоздка. Пока туман. Жду января, когда мы снова увидимся!