132. Е. Макарова – И. Лиснянской 23, 24 марта 1994

23 марта 1994

Дорогая мамочка! Сегодня дала себе отпуск. Поехала с утра в Тель-Авив, в Яффо, помнишь, где мы сидели с Биллом и Семеном Израилевичем, оттуда пешком дошла до центра, где у меня были две встречи в театре, была чудесная погода, я гуляла, сидела у моря бездумно, стараясь, как ты говоришь, не усугубляться.

‹…› Встречалась с актером «Хабимы», звездой театра, на которого валом валит публика, где бы он ни играл, – он ждет пьесу, хочет играть Швенка. Надо писать. Встречалась с Алоной, продюсером документального фильма про нас с Фридл, она уже получила часть денег, так что, может, будут съемки и в Москве.

Мамик, иду спать, уже ночь.

24 марта. Четыре года, как мы здесь. Не знаю, много это или мало. Наверное, много. Опять ищем квартиру. ‹…›

Скучаю по роману, так бы хотелось писать, но нет никакой возможности. Вспоминаю как о чуде – сколько я читала, про то же барокко, по делу, да и разных других книжек! Сейчас опять – архивы, документы, переводы… Гершенович ругает – непродуктивно трачу свои способности. Но я не знаю, в каких они находятся пределах. Где мое назначение? Сказали бы – тебе осталось жить столько-то, вот я бы и рассчитала правильно. А так… Сумбур вместо музыки. Иногда думаю, если бы этот кусок романа кому-нибудь понравился в журнале, я бы бросилась дописывать. Потом думаю – для таких вещей я должна жить в Москве и сама решать. А отсюда всякие переговоры кажутся глупостью. Словом, метания души. Иногда думаю, надо писать про детей, про израильский опыт работы, но вспоминаю про книгу, которая так и не была опубликована в Москве, думаю, еще одну в стол! В конце концов от меня останется одна невнятность. И все же пока еще есть много перспектив, это правда. Когда останется одна, прямолинейная, тогда наступит просветление. Это закон светотеневого рисунка, перед самым темным местом всегда есть световой рефлекс, иначе форма не может закруглиться. Например, классический рисунок шара или яйца, обрати внимание, там, где шар соприкасается с плоскостью, всегда самое темное место, но над этой темной линией есть обязательно световой рефлекс, иначе не передать объема. Это тоже модель жизни, свет пред умиранием. Мгновенное прояснение. ‹…› Мамуля, я тебя постоянно ввожу в курс своих суетных дел, но, когда я тебе пишу, я как бы сама разбираюсь.