151. И. Лиснянская – Е. Макаровой 4, 11 декабря 1994

4 декабря 1994

‹…› Прочла наконец свою книжку о «Поэте», знаешь, она мне понравилась – такая странность, нужно дать в сносках или примечаниях несколько уточнений, исправлений и дополнений. И все. Ты, как всегда, права. ‹…›

11 декабря 1994

Леночка, солнышко мое! ‹…› Но какое у тебя письмо! Просто произведение искусства, как ты дивно описала свое всматривание в выставку японскую, во все предметы живые – в листву, в высветленные лица прохожих, в их силуэты! Как страшно – насчет Бен Гуриона и Эйхмана. Что творится, что деется, мой Шабес-Гой! Семен сразу схватился за твое письмо, был потрясен всем – и как ты пишешь и, в особенности, историей с Бен Гурионом. Да, моя дорогая, – и от судеб защиты нет! У вас творится, и у нас творится уже не бог знает, а черт знает что. Все это очень и очень печально, горько. Интересно, что за эссе ты написала? Такое совпадение – Семен тоже сейчас читает критику и письма Пушкина. И без конца заходит ко мне прочесть то или иное из него. И мне его тоже очень-очень жаль. Мне вообще сверх жаль всех истинных поэтов, гениев, писателей. Они для меня всегда живые и близкие родственники. Вот сейчас для меня опять стали близкими родственницами Цветаева и Ахматова. Правда, последняя все попрекает, совестит и казнит. Боюсь, из-за нее я впала в депрессуху. Но я уже стала выпивать лудиомил и сразу почувствовала себя гораздо-гораздо лучше, уже не хмурая, менее, вернее, совсем не раздражительная к вечеру.

‹…› Холодильник Минск, как я тебе писала (опять же не знаю в этом или пропавшем письме), мне подарили. Так что теперь легко. Не надо все вынимать, утрамбовывать, переставлять внутри старого, небольшого, тесного. Это очень облегчило жизнь. Правая рука уже действует, но еще слаба. Казалось бы – живи и радуйся: книжка какая ни на есть – вышла. Надеюсь, выйдет твой роман. Я определенно об этом говорить боюсь. Радуйся – у тебя такая талантливая дочь, такая хорошая, прекрасная, такой талантливый, образованный внук – чего еще надо, или, говоря словами тети Тони, – какой «шентявы» тебе еще не хватает (читай: шентява – птичье молоко)! Но мне все – мало, нет вас рядом, вы – на пороховой бочке, да и мы тоже. А газеты просто так не пишут: «Евреев надо уничтожать, как это делал Гитлер». Я устыдилась, когда прочла у тебя, что русской речью ты связана со мной. А я-то тебе все всякую белиберду пишу, – состояния да самочувствие – ничего путного. ‹…›

Стала рано ложиться, рано вставать – до Семена часа за два. Хоть с 6-ти – до 8-ми подумать, поразмышлять, стихи почитать тех, кого люблю. Вот и вся утренняя радость. Завтра попытаюсь кое-что постирать. Сегодня погладила смену постельного белья – выздоравливаю семимильными шагами. ‹…›