ВЪЕЗД ДИМИТРИЯ В МОСКВУ И ЕГО ПРАВЛЕНИЕ (июнь 1605 год)

Во время пребывания Димитрия в Туле к нему присоединились отряды донских и гребенских казаков и 200 стрельцов. (Иловайский. «Смутное Время».) Когда в Туле были получены сведения о перевороте в Москве, Димитрий разослал грамоты по всем городам с извещением, что Москва признала его законным наследником, и с требованием, чтобы все города и весь народ следовали этому примеру. (Соловьев, т. 8, с. 770.) Пока же Димитрий оставался в Туле, которая превратилась в столичный город. Сюда съезжалась знать Москвы и других городов России, все спешили заявить свою преданность Димитрию. Димитрий принимал приезжих. Среди прибывавших явился и атаман донских казаков Смага Чесменский, который был допущен на прием с явным предпочтением перед другими.

20 июня 1605 года Димитрий торжественно въезжал в Москву при звоне колоколов всех церквей, при бесчисленном множестве собравшегося народа. Народ становился на колени и кричал: «Дай Бог тебе, государь, здоровья: ты наше солнышко праведное». Димитрий отвечал: «Встаньте и молитесь за меня Богу». По пути следования в Москву впереди всех шли поляки, потом стрельцы и боярские дружины, потом ехал царь и за ним шли казаки. В Москве Димитрий был встречен духовенством с иконами и хоругвями, и после приветствий вся процессия двинулась в Успенский собор, где он приложился к иконам и оттуда отправился в Кремлевский дворец.

Первым делом по прибытии в Москву Димитрий принял меры о возвращении матери, инокини Марфы, из заточения, и 18 июля состоялся торжественный ее въезд в Москву. Она, после опроса ее Годуновым и заявления ее, что сын ее жив, была заключена в Троице-Сергиеву лавру под строгий надзор. При ее возвращении из Троицы в Москву Димитрий выехал навстречу в Тайнинское. Царицу везли в карете, Димитрий подъехал верхом. Карета остановилась, он соскочил с лошади и бросился к карете. Инокиня Марфа полуоткрыла занавес кареты, и Димитрий бросился в ее объятия; оба зарыдали и оставались в таком положении около четверти часа. Затем карета двинулась в сторону Москвы, а Димитрий слез с лошади и пошел пешком за каретой.

Народ ликовал под звон колоколов; тысячи голосов поздравляли царицу, что неисповедимыми путями Господа она через много лет страдания материнского обрела своего единственного сына. Никто теперь не сомневался, что на московском престоле настоящий сын царя Ивана. Инокиня Марфа была помещена в Вознесенском монастыре и окружена исключительными заботами. Димитрий бывал у нее каждый день и оставался по несколько часов.

Возвращены были из ссылки сосланные Годуновым дядя Нагой, бояре Романовы, Ксения Ивановна, жена боярина Федора Романова, которая была соединена со своим сыном Михаилом и поселена в Ипатьевском монастыре, построенном предком Бориса Годунова. Возвратились также Шуйские, и князь Василий дал клятву за всю семью в верности Димитрию. Димитрий Василия Шуйского приблизил к себе. Даже Иван Годунов был помилован и назначен воеводой в Сибирь. (Костомаров. «Смутное Время», с. 245.)

30 июля 1605 года в Успенском соборе было совершено венчание Димитрия на царство. После венчания Димитрий пошел в Архангельский собор поклониться гробам отцов и праотцев, а оттуда в Благовещенский. Народ, затаив дыхание, следил за каждым шагом царя и проливал слезы радостного умиления. Из всех царских венчаний ни одно еще не было достойно такой долгой памяти, как по странной судьбе венчавшегося царя Димитрия.

Таким образом закончилась восьмимесячная борьба Годунова и поднявшегося против него до сих пор неизвестного претендента на царский московский стол Димитрия. Годунов потерпел поражение не в силу недостатка войск или проигранных сражений, все материальные возможности были на стороне Годунова, а исключительно из-за психологического состояния народных масс.