ОБЩЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ НА ФРОНТЕ КУБАНИ В ФЕВРАЛЕ 1920 ГОДА

Красные наступали на Ставрополь, но встречали сопротивление и терпели поражение со стороны кубанских казаков. В районе Белой Глины расположена была конная группа красных – корпус Буденного с приданными ему пехотными дивизиями в количестве 19 000 бойцов. От Новочеркасска через Аксай и город Ростов до устья Дона занимала фронт 8-я армия красных в составе 25 000 человек, и всего на фронте было 78 500 красных. Сведений о казаках к 10 февраля не было. Общее положение требовало вывести Донскую армию из-под угрозы удара во фланги, отвести ее на линии рек Кагальник и Ея. После понесенного поражения у Средне-Егорлыкской и Белой Глины генерал Сидорин решил идти на рискованный шаг. 12 февраля была отдана директива следующего содержания: «Комкорам 1-й и 3-й донских, Добровольческой армии, генералу Павлову приказываю:

1) генералу Павлову, подтянув корпус генерала Агоева и подчинив себе Сводно-Партизанскую дивизию, сдерживать противника до подхода остальных частей, сосредоточиваемых к правому флангу; 2) I корпусу, оттянув к вечеру 13 февраля в район станции Мечетинская пятую конную бригаду, остальными частями корпуса оборонять фронт хутора Теряев включительно, зимовник Поздеевой – зимовник Корольков – хутора Хомутец – Родники включительно; 3) третьему корпусу оборонять участок от хутора Родники до ст. Ольгинской включительно, обратив особое внимание на свой правый фланг; 4) Добровольческому корпусу оборонять участок от ст. Ольгинской включительно до устья Дона, выделив бригаду генерала Барбовича и мой резерв в ст. Кагальницкую, куда бригаде прибыть к вечеру 13 февраля…»

9 февраля в районе ст. Егорлыкской под начальством генерала Павлова были сосредоточены 9-я, 10-я и 4-я конные дивизии и 14-я конная бригада, Кубано-Терский сводный корпус генерала Агоева, бригада Барбовича и туда же подходила 2-я донская дивизия. 13 февраля сам Буденный перешел в наступление на Средне-Егорлыкскую и на хутор Иловайский. Но после неудачных попыток отступил. Этот отход красных считался ими поражением, и Буденный и Ворошилов требовали перехода 8-й и 9-й армий в наступление. Тухачевский отдал приказ Буденному наступать с целью занятия железнодорожного узла Тихорецкая.

17 февраля произошел бой между группами войск генерала Павлова и Буденного на фронте поселка Иловайского – станицы Егорлыкской. Со стороны красных в этом бою приняли участие 4-я, 6-я и 11-я конные дивизии, 20-я стрелковая, конная кавказская дивизия Гая и конная дивизия Блинова.

Конную группу генерала Павлова составляли: IV корпус из 9-й и 10-й дивизий; II конный корпус 15-й конной бригады. Сводный корпус генерала Агоева, бригада генерала Барбовича и Сводно-Партизанская бригада.

В боевой сводке сообщалось: «На рассвете 17 февраля части группы генерала Павлова атаковали противника в районе хутора Войсковского и захватили три пушки, 30 пулеметов и пленных. С 11 часов завязался бой на фронте хутор Иловайский – зимовник Букреев с конницей Буденного, усиленной пехотой. Бой отличался чисто кавалерийским характером. Атаки противника и наши сменялись в течение нескольких часов и отличались крайним ожесточением. К вечеру конница противника была сбита и стала отходить в Егорлыкскую. Конная группа генерала Павлова сосредоточилась в районе Мерзуловской – Щербаков – Иловайский. Генерал Павлов не проявил активности и не преследовал отходящего противника…»

Отход конницы красных прикрывался 20-й стрелковой дивизией в 3000 бойцов и при 28 орудиях и 120 пулеметах; дивизии Гая и Блинова потерпели поражение. К официальному сообщению относительно характера боя у хутора Иловайского можно добавить и частные сведения этого массового конного сражения.

В начале боя со стороны красных было выслано около полка конницы для обхода правого фланга белых. В свою очередь, со стороны белых был выслан полк для противодействия этому обходу. Красные скрылись, и полк белых занял положение для наблюдения на фланге, где был возвышенный склон, откуда было видно расположение обеих сторон. Конные атаки происходили с переменным чередованием движений конных масс с одной стороны в другую. Отступающие массы одной конницы преследовались несущейся за ней конной массой противника до их резервов, при приближении к которым атакующие попадали под сильный огонь артиллерии и пулеметов. Атакующие останавливались и поворачивались назад; в то же время конница противника, оправившись после пополнения резервами, переходила в преследование и гнала противника тоже до его исходного положения, где атакующие попадали в то же положение: обстрел артиллерийского и пулеметного огня – и поворачивали обратно, преследуемые оправившейся конницей противника. Колебания конных масс, происходившие с одной высоты на другую через разделявшую их обширную котловину, продолжались с 11 часов до вечера.

Этим сражением отборных конных масс обеих воевавших сторон оканчивалась Гражданская война между белыми и красными Юго-Восточного фронта. Казаки победили в этом состязании, красные отступили, но для белой конницы это было последнее напряжение их воли и мужества. После этого сражения белая армия, потеряв волю к сопротивлению, отступала, ища рубежа, где возможно было произвести перегруппировку, привести себя в порядок и подготовиться к новым операциям. Но не было новых операций… Красные войну на юго-востоке против казаков выиграли. Но казаки, сдав позиции, уносили с собой в эмиграцию уверенность в своем боевом превосходстве и моральной правоте.

Следующими наиболее значительными событиями были переправа за Кубань, новороссийская эвакуация, отступление Донского корпуса и кубано-терских частей по Черноморскому побережью на Туапсе и затем переброска части их в Крым. Задачей конной группы генерала Павлова была та же цель: поражение конных групп красных. Но наступившая оттепель, частые дожди затрудняли деятельность конницы, и она начала отступать. Против всей исключительно отрицательной деятельности, сопровождавшейся столь тяжелыми последствиями, генерала Павлова поднялось все командование Донской армии, и Сидорин принужден был его отстранить, назначив на его место генерала Секретева.

При отходе Донской армии поражает уход казаков с фронта в обозы, по болезни, даже в зеленые, и боевой состав «таял». Отход продолжался, не задержавшись на реке. Ее связь и управление расстраивались.

3 марта красные войска приблизились к Екатеринодару. Ставрополь был сдан 18 февраля. Кубань была захлестнута отступающими и надвигавшимися волнами борющихся сторон. IV донской и Топоркова корпуса отступали по линии Тихорецкая – Екатеринодар. Другие корпуса отступали правее, и в горах образовались большие партии зеленых, которые открыто заявляли, что они против красных и против белых, в действительности это было одно из средств выйти из войны, и зеленые (при необходимости) превращались в красных.

В Екатеринодаре собрался Верховный Круг Дона, Кубани и Терека и вынес постановление, что атаманы, правительство и войска не подчиняются верховному командованию генерала Деникина. Было принято решение немедленно приступить к организации союзной власти на основах постановления Верховного Круга. Однако события не подчинялись никаким постановлениям. Казаки отступали за Кубань, красные двигались вслед. Эвакуация Екатеринодара прикрывалась донскими частями, поэтому и власть перешла к Донскому командованию. В Екатеринодаре все улицы были забиты брошенными телегами, двигавшимися обозами и были непроходимы. В довершение в городе стали распространяться слухи о возможности восстаний большевиков. Оставляя Екатеринодар и переправляясь за Кубань, беженцы и войсковые части попадали в невыгодные природные условия: низкий и болотистый берег реки Кубани и многочисленные, текущие с гор реки с болотистыми берегами затрудняли передвижение.

По предгорьям были разбросаны черкесские аулы с населением, непримиримо враждебным красным; немногочисленные станицы кубанских казаков с сильной примесью иногородних, в большинстве сочувствующих большевикам. В горах господствовали зеленые, с которыми было решено: 1) установить сношения и 2) если не удастся, применить оружие. Переговоры не привели ни к чему, и был создан специальный отряд для борьбы с ними. Цель Донской армии была перейти Кубань, развернуться и привести себя в порядок. Переправа производилась через единственный мост Екатеринодара, забитый брошенными подводами, пересекавшийся проходящими поездами и представляющий пробку, которую не так легко было вскрыть. Части Донского корпуса, переправившись через Кубань, должны были двигаться вверх по Кубани, пересекая многочисленные речки, с целью соединения с корпусами кубанских казаков. Но красные, двигаясь наперерез, переправились в Екатеринодаре и разрезали донские части надвое. Часть осталась в стороне Новороссийска, а другая – к востоку от него. Переход красных на левый берег Кубани ставил казаков в необходимость обеспечить за собой проход в Кавказские горы, составлявший единственный путь отступления в сторону Черноморья и Грузии.

Добрармия и I донской корпус отступали на Новороссийск, который, по описанию журналиста, представлял «гнусное зрелище». За спиной агонизирующего фронта в Новороссийске скопились десятки тысяч людей, из которых большая часть была вполне здорова и годна с оружием в руках защищать свое право на существование. Тяжело было наблюдать этих представителей нашей обанкротившейся интеллигенции: помещиков, буржуазию, десятки и сотни генералов, тысячи стремившихся скорей уехать офицеров, озлобленных, разочарованных и проклинавших всех и все. Новороссийск, в общем, представлял военный лагерь и тыловой вертеп.

Генерал Деникин после постановления Верховного Круга о выходе из его подчинения направил корпус Добрармии на Новороссийск и объявил, что все средства морского транспорта будут отданы под контроль командования Добрармии. Генерал Кутепов был назначен комендантом города, и все входы в него были поставлены под контроль, фактически въезд в город был закрыт. Все казачьи части были отрезаны от возможности воспользоваться морскими средствами.

Казачьему правлению предлагались два варианта: генерал Сидорин предложил идти через горы на Геленджик, где заблаговременно заготовить продовольственные базы. С этой целью Сидорин поехал в Новороссийск для переговоров с Деникиным. Генерал Деникин убеждал, что казачьим частям надо двигаться на Тамань, где возможна легкая оборона и достаточно средств, чтобы выждать время, где имеется большое количество морских средств и возможность переброски частей в Крым.

Но Сидорин возражал, что на Тамань вместе с казаками двинется большое количество беженцев, что изменит совершенно обстановку.

После переговоров с Деникиным Сидорин возвратился в Георгиево-Афонскую и отдал следующую директиву: «Добровольческий корпус вышел из состава Донской армии, которой по отходе за Кубань приказано оборонять линию Кубани от устья Лабы до Федоровки включительно. Постановление о разрыве с Деникиным аннулируется». Но к тому же времени директивой генерала Деникина, несмотря на переговоры с Сидориным, вся Донская армия должна была перейти в Тамань. Но действительность и тут оказалась сильней директив. Восточная часть донских войск, где главные силы представлял IV корпус в составе 17000 человек, была отрезана от Новороссийска, и Тамань в скором времени была занята красными. Корпус первоначально двинулся на восток, затем на юго-восток и принужден был взять направление через горные ущелья в сторону Туапсе. Тем временем в Новороссийске шла погрузка на суда всех типов, больше напоминающая, по свидетельству очевидцев, кулачные бои. Все суда были предоставлены для погрузки Добровольческого корпуса. Для частей Донской армии не давалось ни одного судна. Генерал Сидорин, выведенный из себя, поехал в Новороссийск с целью в случае отказа грузить донские части застрелить Деникина.