НЕЙТРАЛИТЕТ КАЗАКОВ, ВТОРЖЕНИЕ БОЛЬШЕВИКОВ В ПРЕДЕЛЫ КАЗАЧЬИХ ОБЛАСТЕЙ, ЗНАКОМСТВО КАЗАКОВ С ИХ СИСТЕМОЙ И НАЧАЛО ВООРУЖЕННОГО ДВИЖЕНИЯ

Итак, под нажимом Революционного комитета, образованного Голубовым, при поддержке 10-го и 27-го донских казачьих полков, воспринявших идеи большевизма, из Новочеркасска в Сальские степи во избежание пролития крови между казаками уходил отряд казаков под начальством генерала Попова. Целью похода было сохранить боевую часть и выждать время психологического возрождения казаков и неизбежного их восстания против большевиков, в чем никто не сомневался.

В то же время отряд добровольцев, покинув Ростов, направлялся в сторону территории Кубанского Войска, положение которого к тому времени было еще хуже, нежели на Дону. Территория Кубани в то время заливалась потоками солдат разлагавшейся Кавказской армии, забивавших все станции железных дорог и расползавшихся по селам, городам и станицам. Иногороднее население проявляло к казакам враждебность и искало помощи у большевиков, вооруженных банд, и послало даже к дивизии, двигавшейся с Кавказа, просьбу принять участие в борьбе с контрреволюционными действиями атамана, правительства и казаков. Со стороны казаков принимались меры для водворения порядка, созывалась Рада, совместная с иногородними. Но для решительной борьбы с растущей анархией не было сил, потому что казаки-фронтовики отказывались исполнять приказания правительства под предлогом, что «большевики им ничего плохого не сделали» и «бороться против России нам не по силам». Распространявшиеся по стране вооруженные скопища разбивали спиртные склады, перепивались, производили грабежи, насилия и убийства, от которых никакой защиты не было. В Екатеринодаре иногородними готовился переворот; правительством приняты были меры по организации добровольческих отрядов, не давшие положительных результатов.

Со стороны большевиков определилось наступление с трех сторон: со стороны Великокняжеской, Кавказа и Новороссийска. Борьба становилась непосильной, и правительство Кубани решило оставить Екатеринодар. 28 февраля атаман Филомонов, правительство с отрядом в 2 500 человек ушли в сторону Кавказских гор, к югу от реки Кубани.

Отряд добровольческой армии вступил в пределы Кубани 23 февраля, «и был встречен, – как пишет генерал Деникин, – со стороны населения казаков приветливо, так что добровольцы почувствовали душевный уют и возрождение новых надежд. Пришельцев с севера, которыми были добровольцы, удивляло огромное богатство казаков, беспредельность их полей, ломившиеся от хлеба скирды и амбары, стада и табуны лошадей; сыты все – и казаки, и иногородние, хозяева и работники». Всех располагал к себе веселый, открытый характер кубанских казаков и казачек, таких далеких, казалось, и чуждых большевистского угара. В части добровольцев начали записываться казаки, хотя еще и не было широкого подъема вступить в открытую борьбу. Отряд добровольцев направлялся на Екатеринодар. На пути движения пришлось преодолевать при переходе железной дороги сильное сопротивление скопления большевиков. Страна и узлы железных дорог покрыты были разбойными шайками, не подчинявшимися никаким «центрам» и руководимыми своими комитетами и вождями. В направлении Екатеринодара была организована со стороны красных значительная группировка сил, против которых приходилось вести упорные бои. Продвигаясь по Кубани, добровольцы совершенно не имели представления о положении в Екатеринодаре и месте нахождения кубанского правительства и только после тяжелого боя у станицы Кереновской от присоединившегося отряда кубанцев и захваченных у большевиков газет узнали об уходе правительства и отряда в горы. До Екатеринодара оставалось еще три перехода, и, приближаясь к нему, добровольцы попадали в полное окружение. Цель похода исчезла, Екатеринодар был занят большевиками. Решено было двигаться за Кубань. 5 марта добровольцы направились на переправу через Кубань к Усть-Лабинской станице. После тяжелого боя в окружении отряд переправился на южный берег Кубани, но и тут не было отдыха, снова начинались бои, но были получены сведения о местонахождении кубанского правительства и его отряда, и началось движение на запад. 14 марта в одном из аулов произошла встреча с начальником кубанского отряда генералом Покровским, и 16 марта добровольческий отряд в станице Новодимитриевской соединился с правительством Кубанского Войска.

В это время в Екатеринодаре господствовал кубанский Военно-революционный комитет, производивший бесчинства, грабежи, расстрелы и никем не сдерживаемые насилия. Красноармейцам были даны мандаты на реквизицию женщин и девушек.

Терское Войско после убийства большевиками на железной дороге атамана Караулова и его помощника еще не оправилось и жило партизанской войной, отбивая банды большевиков.

Отряд донских казаков 12 февраля, оставив Новочеркасск, двинулся в сторону станицы Старочеркасской. После проведенной ночи отряд стал переправляться за Дон, после чего был реорганизован, и боевого состава оказалось 1737 человек, из которых 1110 человек пеших и 617 конных при пяти орудиях и 39 пулеметах. Затем в Великокняжеской отряд усилили 200 человек учащейся молодежи, еще присоединились четыре сотни калмыков, и численность отряда увеличилась до 2850 человек. При отряде находился походный госпиталь и его обслуживавший персонал – 78 женщин и девушек. По пути движения отряд подвергался обстрелу из населенных пунктов и имел уже встречу с формировавшимися там партизанскими отрядами, впоследствии ставшими известными их вождями – Думенко, Буденным и другими.

25 февраля была занята станица Великокняжеская. Но поднять отдельные станицы для открытой борьбы против большевиков еще не представлялось возможным, тем более станицу Великокняжескую, располагавшуюся на железнодорожной линии Царицын – Тихорецкая. Отряд направился в сторону зимовников коневодства, где ввиду окружения отрядами большевиков должен был принять оборонительные меры и меры по охране расположения, выдерживая местные бои с красными. 19 марта в штабе отряда через посыльных от станиц были получены сведения о восстании казаков станицы Суворовской, к ним присоединились казаки станиц Нижне-Чирской, Есауловской, Потемкинской, Верхне– и Нижне-Курмоярской, Ногаевской и Филипповской. Это было началом общего восстания донских казаков. Получены были сведения о восстаниях в Усть-Медведицком и Хоперском округах.

Ко времени начинавшегося восстания казаков Войска Донского атаманы Оренбургского и Уральского войск отправили на Дон посыльных с сообщением о тяжелом положении казаков с просьбой о помощи оружием. Оренбургский атаман сообщал об оставлении им Оренбурга. Большевистские отряды, распространяясь по всей территории России, проникали в казачьи области и занимали там господствующее положение.

После ухода донского отряда из Новочеркасска и добровольческого – из Ростова, после занятия Новочеркасска казаками под начальством Голубова, вслед за ними появился и отряд большевиков. На следующий день декретом Войско Донское было переименовано в Донскую советскую республику с извещением, что вся власть в Донской области до съезда Советов перешла к областному военно-революционному комитету. Президентом новой республики был избран казак Подтелков, а военным комиссаром Новочеркасска по борьбе с контрреволюцией – товарищ Медведев, бывший каторжанин; командующим войсками Донской республики – хорунжий Смирнов. Для Голубова места в правлении не оказалось. Тогда он стал проявлять частную инициативу. Голубов выследил место пребывания помощника атамана Каледина Богаевского и выдал его большевикам, планы его распространялись и дальше – он стремился войти в связь с отрядом генерала Попова и завязать с ним переговоры с целью признания последним советской власти, что ему не удалось – в переговоры с ним вступать казаки не желали.

После установившейся власти большевиков в Новочеркасске начался террор. Казачьи полки были предусмотрительно раскиданы по всему городу небольшими группами, господство в городе оказалось в руках большевиков, по существу простых разбойников, в которых умело подогревалась постоянная жажда насилия. Производились беспощадные расстрелы офицеров, в госпиталях – раненых партизан, подозрительных и всех тех, кто составлял в быту казаков культурную прослойку. Через несколько дней обманным образом, под предлогом перевода в другую тюрьму, у казачьего караула взяли атамана Назарова и с ним нескольких видных генералов и других чинов и, выведя на окраину города, расстреляли. Грабежи и разбои большевиков заставили казаков насторожиться, и казаки голубовских полков заняли выжидательную позицию. Тюрьмы были переполнены офицерами, но находились под охраной казаков. Большевики, не ожидая судебного решения, решили произвести с арестованными расправу и пьяной ревущей многочисленной толпой направились в сторону тюрьмы. Видя движение, начальник караула выставил пулемет, расставил стрелков и по сигналу трубача отдал приказ подготовки к бою. При подходе толпы приказал трубить новый сигнал и заявил, что, если толпа не скроется, откроет огонь. После замешательства и последовавшей ругани весь этот сброд повернул от тюрьмы и рассеялся. Офицеры были спасены от самосуда зверя – толпы. Господство разбойной большевистской многотысячной банды показало казакам, что представляет собой власть большевиков. Это знакомство стало для казаков, поверивших Голубову и другим казакам-большевикам, психологическим поворотом и отходом от многообещающих идей вождей большевизма и возвратом их на здравый путь – защиты от нашествия преступных орд донских земель.

В других казачьих областях положение было то же, что на Дону и Кубани, – в общей массе неприемлемость нашествия разрушительных сил большевизма, но первое время бессилие и неорганизованность борьбы против их нашествия. Терское Войско после гибели атамана Караулова, непосильной борьбы с заполнившими область отрядами большевиков, возникших спорных вопросов между соседями – кабардинцами, чеченцами, осетинами, ингушами – было превращено в республику, составлявшую часть РСФСР.

Оренбургское Войско под начальством атамана Дутова, первое объявившее независимость от власти Советов, подверглось нашествию специальных отборных отрядов рабочих и запасных солдат. На призыв атамана, как и в других войсках, несмотря на переживаемый казаками моральный кризис, большинство казаков отозвалось. Однако силы оказались недостаточными, и 31 марта Оренбург был занят, казаки отошли к Верхне-Уральску, а оттуда принуждены были уйти в Тургайские степи.

В области уральских казаков сопротивление шло более успешно, несмотря на малочисленность Войска – 150 000 человек обоего пола. Уральск большевиками занят не был. Уральские казаки с начала зарождения большевизма не приняли его идеологии. Главными причинами было то, что среди них не было иногородних, было много земли, и, не знавшие разделов, казаки были старой веры, старообрядцы, более строго хранившие свои религиозные и нравственные принципы.

Особое положение занимали казачьи области азиатской России. Все они были немногочисленны по составу и исторически сложились в особых условиях – государственными мерами, в целях государственной необходимости, – и историческое их существование определялось незначительными сроками. Несмотря, однако, на то что в войсках этих не было прочно установившихся бытовых казачьих устоев и навыков к формам государственности, все они оказались враждебными надвигавшемуся большевизму. Под начальством своих атаманов: Забайкальского – атамана Семенова, Уссурийского – Калмыкова, Семиреченского – Анненкова, Уральского – Толстова, Сибирского – Иванова-Ринова, Оренбургского – генерала Дутова, Астраханского – князя Тундутова вступили в решительный бой. В борьбе с большевиками казачьи области вели борьбу исключительно за свои земли и правопорядок, и действия их, по определению некоторых историков, носили характер войны партизанской.

Тем не менее сибирское казачество в противобольшевистском движении сыграло большую положительную роль. По сравнению с прочей народной массой сибирские казаки дали пример большей устойчивости и непримиримости распространявшимся идеям большевизма.