Москва, 1956 год

Приезжающие в Советский Союз иностранцы обычно удовлетворяются тем, что посещают Москву, Ленинград или еще какой-нибудь большой город, считая, что этого достаточно для знакомства со страной. Возвратившись на родину, эти люди делают заявления, которые либо исключительно позитивные, либо исключительно негативные. Эти люди даже не отдают себе отчета в том, что они вводят в заблуждение и обманывают своих соотечественников. Увиденное в большом городе ни в коей мере нельзя ассоциировать с реальным положением в Советском Союзе.

Какой я увидел Москву после возвращения из Сибири?

Долгое пребывание в Москве в 1956 году, встречи со старыми друзьями, посещение различных учреждений – все это дало мне возможность увидеть настоящее лицо столицы.

Я сразу же обратил внимание, что теперь, не опасаясь за свою жизнь и свободу, можно пройтись по Красной площади и даже остановиться на ней. Опытный глаз легко замечал, что теперь по Красной площади прохаживается много людей в «штатском», которые все же не были штатскими людьми.

Они старались не смотреть в глаза прохожим.

Квартал вокруг Лубянской площади не изменился, разве что огромное здание КГБ стало еще б?льшим. Охранники носили голубые фуражки и, в отличие от прежних времен, отвечали на вопросы прохожих. Кузнецкий Мост, улицы Кирова, Сретенка, Неглинная и другие вплоть до Трубной площади по-прежнему оставались главным средоточием учреждений МВД и КГБ, и строго охранялись видимой и невидимой охраной. По городу больше не ездили «черные вороны» с надписью на кузове: «Хлеб. Paine. Brot». На настоящих хлебных фургонах написано только скромное русское слово ХЛЕБ, и прохожие могут убедиться, что в этих машинах возят действительно хлеб. Исчезли у тюрем очереди из родственников, принесших в узелках передачи для заключенных. Но зато увеличилось число тех, кто ждет в приемных прокуратуры и Верховного Суда, а также тех, кто ждет пересмотра приговора для своих близких.

Кроме Кремля, который теперь иногда открывают и для посещения простых граждан, в Москве привлекают внимание и недавно возведенные пять небоскребов. Меня заинтересовало, кто же живет в этих домах. Но когда я попытался войти в один из них, на площади Восстания, путь мне преградил ливрейный портье, спросив, что мне угодно. Я сказал, что меня интересует это красивое здание и я хотел бы взглянуть хотя бы на лестницу. Но он ответил:

– Нельзя!

Мне все же удалось войти в один из таких домов. Уже на втором этаже я определил, что ни у кого из его обитателей нет звания ниже майорского. Впоследствии я узнал, что в этом доме живут только высшие чины. Если вы встретите капитана, то можете быть уверены, что здесь живут люди, имеющие воинские звания не ниже лейтенантского и не выше капитанского. То же самое и с гражданскими лицами: там, где живет партийный или профсоюзный руководитель, нет места для простых смертных. И строго следили за тем, чтобы эту касту не будоражили те, кто к ней не принадлежит. Да и плата за жилье в таком доме тоже является гарантией того, что рабочему или служащему и в голову не придет поселяться здесь. Его годового заработка как раз хватило бы для того, чтобы оплатить месячную стоимость квартиры.

А где живут московские рабочие?

В подвалах, в заброшенных городских кварталах по шесть, восемь и более человек в комнате. Новые квартиры для рабочих возводятся лишь на окраинах.

В универмагах и магазинах Москвы всегда полно покупателей. Но только незначительное число из тех, кто часами простаивает у витрин, действительно что-то покупает. Я хотел купить брюки, для чего мне пришлось обойти многие магазины, но я так и не нашел того, что искал. После нескольких дней поисков мне пришлось удовлетвориться тем, что предлагали продавцы. То же самое происходило и в продуктовых магазинах.

Мне пришлось выстоять в двухчасовой очереди, чтобы купить пару сосисок.

В Советском Союзе карточная система на продукты отменена, но большинство жалеет об этом. Они утверждают, что раньше можно было получить определенный минимум, ради которого сейчас приходится выстаивать в очереди по нескольку часов.

Иностранцы, приезжающие в Советский Союз, говорят, что магазины там всегда переполнены людьми, но они не знают того, что в Москве на полторы тысячи жителей приходится один магазин. В Европе же такой показатель приходится на двести пятьдесят жителей. Москвичи могут покупать в неограниченных количествах только радиоприемники, телевизоры и другую технику.

Удивительная страна! Здесь нет ботинок, нет колбасы, но зато телевизионную антенну можно увидеть на каждом бараке.

Как и прежде, правительство заботится о том, чтобы иностранцы ни в чем не испытывали нужды. В гостиницах «Интурист» иностранец может, как и у себя дома, хорошо поесть за доллары, марки и фунты, не простаивая в длинных очередях.

Очаровательные дамочки заботятся и о том, чтобы иностранным гостям не было скучно.

В барах и ресторанах под джазовую музыку танцуют до пяти утра. Если в московских домах огни уже давно погашены, то здесь жизнь только начинается. Поздний прохожий на темных улочках может встретить девушек, пытающихся еще кое-что заработать в дополнение к своей нищенской зарплате, которую они получают на основной работе. Днем по улицам Москвы ходят нищие с протянутой рукой:

– Подайте, Христа ради!

Почти четыре месяца я ждал разрешения на выезд. Все обещания о быстром решении оказались ложью. Лишь благодаря энергичным хлопотам югославского посла, я покинул Москву 30 июля 1956 года.

Я сидел в вагоне поезда, увозившего меня из страны, где я провел двадцать пять лет своей жизни и где были зарыты иллюзии моей молодости.

Мне не жалко было покидать страну, укравшую у меня самые лучшие человеческие чувства. Когда через три дня поезд сделал остановку на пограничной станции, я вспомнил, как двадцать пять лет назад полным восторга молодым человеком я перешел советскую границу, надеясь в этой социалистической стране осуществить свои мечты.

Меня спасло настоящее чудо!

Я снова становлюсь свободным человеком!