Разговор с Томасом Шярнасом

разговор с Томасом Шярнасом, единственным оставшимся в живых свидетелем убийств в Мядининкае, пастором евангелистов-реформатов

Евреи жили в Литве со времен Великого Княжества Литовского – значит, им здесь было хорошо. В 1941 году все хорошее закончилось, и за короткое время в Литве были истреблены почти все жившие здесь евреи. Однако не следует все упрощать: евреи говорят, что литовцы были убийцами евреев, наши деды, возможно, говорили, что евреи предали Литву и “пили христианскую кровь”. Реальность намного сложнее. Почему того, что случилось в Литве, не было в Дании? Литва с конца XVII века испытывала непрестанные потрясения: крепостное право, запрет письменности, утрата государственности, два неудачных восстания, уничтоживших литовскоязычную и польскоязычную элиту, несколько войн, несколько оккупаций – все это не прошло без последствий. Если бы Данию первыми оккупировали не немцы, а советские, и целый год распоряжались бы в ней так, как распоряжались в Литве, может, и там все складывалось бы сходным образом.

Так что произошло?

Не забывайте, что, когда началась война, Литва была захвачена практически за одни сутки. Людей только что отправляли в ссылки, и некоторым действительно хотелось отомстить. Еще мы должны помнить, что Литва была очень молодой страной, в то время она только пыталась себя осознать. А осознать себя легче всего, отграничивая себя от других. Мы – не поляки и не русские, мы – честные литовцы. Среди интеллигентов стали поговаривать, что, может, и мы – арийцы. Начали раздавать брошюры, по радио и в прессе началась пропаганда, направленная против евреев, их называли слугами большевиков, паразитами и так далее. На простых людей обрушили мощную антисемитскую пропаганду. Сложилось во всех отношениях неблагоприятное для евреев положение. Меня интересует и огорчает человеческая ситуация: человек почувствовал себя загнанным в угол, ему грустно, ему страшно, его близкие высланы, сам он в растерянности. И вот человек получает большую дозу пропаганды, объясняющей, кто виноват во всем плохом и что делать. И человек берет в руки винтовку. Это сделали немногие из литовцев – но сделали.

Из всех моих знакомых вы – первый человек, который признал, что кто-то из его родных участвовал в Холокосте. Кто это был?

В моей родне никто об этом внятно не говорил. Были другие времена. Однако из рассказов стариков знаю, что Йонас, брат моего деда Йокубаса Шярнаса, вроде бы участвовал. Когда биржайских евреев загнали в костел, он сильно испугался и сбежал оттуда, уехал к моему деду в Вильнюс. Может, он конвоировал евреев, может, расстреливал – не знаю, но в семье были уверены, что он, с его характером, убивать не мог. Позже гестапо по ошибке увезло его вместо моего деда в Штутгофский концлагерь. Балис Сруога описал его в книге “Лес богов”[204] – это “кальвинист из Биржая”. Он спас от смерти Балиса Сруогу, спас и часть его сочинений. Позже близкие удивлялись, что, оказавшись в США, Йонас стал параноидально подозрительным. Эту перемену в его характере близкие связывали с тем, что ему довелось пережить в концлагере. Сейчас я думаю, что причин могло быть больше.

Почему нам, литовцам, так трудно взглянуть на прошлое и своей родни, и своей страны?

Может быть, отчасти в этом виновата слабая урбанизация нашего края? Я немного посмеиваюсь, но доля истины, думаю, здесь есть. Там, где люди давно живут в больших и маленьких городах, они привыкают больше доверять социуму, поднимать общественные вопросы, говорить правду. Литва была и все еще остается деревенской страной, где каждый за себя, родня за себя, а другим не доверяют. А в том, что мы не говорим про эти болячки, ничего удивительного нет. Литва еще мусор не научилась сортировать, так где уж там говорить о своих провинностях. Но когда-нибудь начать придется. Не ради других, а только ради самих себя. Осознать себя, свое прошлое, и не говорить, будто не было того, что было. Люди боятся очной ставки с собой. Ведь труднее всего сказать правду себе. Но не надо бояться, что Литва закончится, если мы скажем эту правду, назовем все своими именами.

Что бы вы ответили тем, кто говорит: это давние времена, что было – то было, оставим мертвых в покое?

Видите ли, так не бывает, что прошлое прошло, и больше его нет. Сегодня есть настоящее, а завтра придет будущее. Это будущее зависит от того, как мы понимаем настоящее, а настоящее зависит от того, как мы понимаем прошлое. Еврейская мудрость гласит: мы можем изменить прошлое, если меняем настоящее. Ведь если мы сами не вспомним, не назовем вслух то, что было, всегда найдется тот, кто напомнит: Путин, Зурофф или кто-нибудь еще. И тогда мы или дети наши не будут знать, что ответить. Так лучше пусть знают, и пусть это будет правда, а не какие-нибудь выдумки.

Почему Бог допустил такие ужасы? Об этом спрашивали сами убийцы.

Не думаю, чтобы эти убийцы были верующими. Формально – да. Но в душе – нет. Может, они были уверены в том, что “жиды Христа распяли” или еще в чем-то подобном. Другие вообще не думали. Некогда было думать. Все были растеряны. Ничего не соображали. Создали эту Литву, верили они, и вдруг – одна оккупация, другая… И хорошие люди съежились. А те, кто похуже и поглупее, подумали: да сколько здесь можно терпеть? И взяли винтовки. Этих людей отчасти можно понять. Не только можно, но и надо. Однако оправдывать их нельзя. Ведь человек – не скотина. Кем-то сказано, что человек – существо с бескрайним горизонтом. Это означает, что человек может быть и беспредельно глупым, и беспредельно добрым, и беспредельно страшным.

Вы помните ту историю, когда Витаутас Шустаускас[205] сказал: “Если бы не немцы, мы бы сейчас евреям ботинки чистили”? Вы ответили так: “Я бы сам согласился всю свою оставшуюся жизнь чистить ботинки Шускаускасу и ненавидимым мной нацистам, если бы тем самым мог спасти хотя бы одного еврейского ребенка”.

Да, я тогда увидел по телевизору это интервью Шустаускаса. Долго взвешивал, потом написал, что думаю. Я в тот раз получил титул Толерантного человека года, хотя написал от возмущения, от злости, и никакой толерантности с моей стороны не было. Был довольно агрессивный ответ.

Только хорошо ли это? Сколькие из нас ранят другого человека своей злобой, плохими словами, издевками или безразличием? Это ведь не прямое убийство, это словно бы намек. Заявление, что “я тебя не люблю”. И потому я не сомневаюсь, что это историческое зло когда-нибудь повторится снова – в той или иной форме, поскольку человек склонен убивать. И так много есть способов внушить ему ту или иную мысль. Ведь сколько есть в Литве людей, которые поддерживают Путина и его действия на Украине.

Так есть ли смысл говорить об убийствах, которые были, если такие вещи неизбежно будут повторяться?

Чем больше говорят правды, тем меньше возможностей манипулировать. Зло неизбежно существует все время. Всегда будут люди, которые захотят эксплуатировать других. Наше оружие – правда и смелость. Если мы будем бояться себя, людей своего народа, мы с такой психологией далеко не уйдем. Есть простая пословица: “Дают – бери, бьют – беги”. Мудрость батрака.

Так где был Бог?

Бог дал обещание Аврааму, Исааку и его сыну Израилю. Он сдержал свое обещание. Народ Израиля не уничтожен, мало того – он вернулся в Землю Обетованную, и это – чудо. Евреи живут у себя на родине, становятся все сильнее, и это – тоже чудо. И еще. Папа Иоанн Павел II высказал такую мысль. Советский режим виновен в гибели миллионов людей, но Бог позволил ему продержаться больше семидесяти лет. Сколько продержался нацистский режим после прихода Гитлера к власти в 1933 году? До 1945 года. Как только всерьез был затронут избранный Богом народ, нацистам пришел конец.

Ответил я вам, где был Бог? Нет? А кто сказал, что Бог – кто-то вроде Бэтмена или Капитана Америки, который прыгает с небоскреба, чтобы немедленно остановить глупца или злодея? Нигде в Священном Писании такого не сказано. Бог и намного страшнее, и ближе, и сложнее, чем мы можем увидеть. Бог – это безграничный дух, и в самую страшную пору Он был с обреченными на смерть, принимал свое невидимое решение, чтобы то, что было хуже всего, стало намного лучше. Он продолжает принимать такие решения. А вопрос, где был Бог, когда уничтожали немощных людей, – вопрос батрака. Тора и христианская Библия спрашивают об одном и том же: что такое человеческая свобода и ответственность? Ты знаешь Божьи заповеди, так что ты обязан сам принимать решения. Но батрак всегда чувствует себя невиновным, всегда ощущает себя жертвой. Батрак не сомневается, что за все отвечает кто-то другой: пан, или власть, или даже Бог. Только не он. Много времени должно пройти, пока мы избавимся от батрацкого мышления и станем другими. Сам я спокоен: время идет, и мы неизбежно приближаемся к истине.