ВОЙНА «ДИМИТРИЯ» С БОРИСОМ ГОДУНОВЫМ ЗА МОСКОВСКИЙ ПРЕСТОЛ

Если убийство царевича Димитрия, девятилетнего ребенка в Угличе, было действительно следствием алчного стремления Бориса Годунова к захвату трона московских царей, то за невинную эту жертву Борису и его семье пришло страшное возмездие, ставшее вместе с тем страшным событием для всей России в целом.

Тень невинной жертвы в лице до сих пор невыясненной личности, вошедшей в историю под названием Лжедимитрия, опрокинула все расчеты Годунова, стихийным порывом очистила занятый им трон и произвела страшное разрушение в жизни русского народа, сопровождавшееся многолетней междоусобной войной и потоками крови. Какими реальными силами мог располагать человек, воплощавший собой призрак царевича Димитрия, для борьбы с укрепившимся на троне, утвержденным Земским собором, умудренным опытом в управлении страной, выдающимся среди окружения по уму, энергичным и властным Борисом Годуновым?!

Внешние условия для России и царствования Годунова продолжали быть благоприятными. С Польшей велись переговоры о вечном мире; со Швецией было заключено перемирие. Дружественные переговоры велись с австрийским императором, Англией и ганзейцами. Отношения с Крымом были благоприятными и нарушались лишь нападениями донских казаков. Натянутые отношения были с Турцией из-за условий, сложившихся на Кавказе. Грузинский царь Александр, изнемогая под напором окружающего его мусульманского мира, все время обращался за помощью к Москве. Для поддержки Грузии в Дагестан были посланы войска под начальством воевод Бутурлина и Плещеева, которые заняли укрепленный пункт Тарки, но были вытеснены оттуда турками, а при отступлении их окружили куманы, и после отчаянного сопротивления вся дружина в составе 7000 человек с воеводами погибла, и русское владычество на Кавказе на время прекратилось. Единственными силами против мусульман оставались гребенские казаки и кабардинцы (1605 год).

В Европе укреплялось доверие к России, и иностранные ученые из Германии и Англии прибывали в Москву. Борис Годунов располагал большими вооруженными силами. Повсюду вдоль границ русских владений были построены линии укрепленных городков, занятые постоянными гарнизонами, из которых велась сторожевая служба служилыми казаками. Позади сторожевых войск располагались крупные военные силы около 65 000 человек, готовые для отражения врага. В случае необходимости приводились в движение все силы страны, способные противостоять одновременно угрозе с юга и запада.

Русские послы еще при царе Федоре Иоанновиче при разговорах с поляками имели все основания для решительных заявлений, говоря им: «Теперь Москва не старая: надобно из Москвы беречься не Полоцку, не Московской земле, а Вильне».

Между Россией и Польшей, кроме политических, территориальных и других вопросов, существовали особые династические отношения. После смерти Сигизмунда II поляками выдвигалась на польский престол кандидатура Ивана Грозного. Еще больше возможностей занять польский престол после смерти Батория имел Федор Иоаннович. После смерти Стефана Батория в 1586 году кандидатами на польский престол являлись: шведский королевич Сигизмунд, эрцгерцог Максимилиан и московский царь, за избрание которого стояла преимущественно Литва. При выборе, как знамя, были выставлены: шведская селедка, немецкая шляпа и русская шапка. Избиратели собрались около русской шапки московского царя. Но ввиду недостаточного усилия со стороны русской дипломатии, избран был Сигизмунд.

В переговорах о вечном мире между Москвой и Польшей династический вопрос ставился как общий для обеих стран: в случае прекращения династии московских царей престолонаследие переходит к польскому королю, а по смерти польского короля польская корона становится достоянием русского царя. Бескорыстность установления династического единства в двух договаривающихся странах была бесспорно сомнительна с обеих сторон. Россия в своем росте всей своей инерцией тянулась на Запад, к побережью Балтийского моря; с принятием польской короны московским царем вопрос этот решался автоматически. С утверждением польской династии на московском троне Польша остановила бы угрожающее движение своего восточного соседа и, кроме того, имея за собой папскую курию, надеялась приобщить Россию к католической церкви.

Однако, несмотря на соблазнительные расчеты Польши относительно русского престола, Годунов твердо держал власть в своих руках. Борьба с оппозицией в лице знатного боярства продолжалась, но она не носила того острого характера, который имела при Иване Грозном. При Иване Грозном окончена была борьба московских государей с князьями «единоплеменниками». По восхождении на престол слабого Федора Иоанновича как будто имел притязания занять престол один из сохранившихся князей Рюриковичей, Бельский. Однако он был легко устранен Земским собором, а потом был сослан Борисом Годуновым. При московском дворе формировалась вместо удельных владетельных княжат послушная, дисциплинированная служилая аристократия. Но аристократия эта привыкла служить законному московскому царю и неохотно уступала место лицу, со стороны пробиравшемуся к трону. Годунов, заняв первое место при царе Федоре и стремясь к занятию престола, возможность этой оппозиции предвидел и постарался от нее избавиться. В числе наиболее пострадавших оказались братья Романовы – и как более влиятельные люди и как двоюродные братья царя Федора. Все пять братьев Романовых были сосланы в отдаленные окраины России, где трое из них умерли, по утверждению современников, насильственной смертью.

Однако законность династической преемственности касалась не только высшей аристократии, но она имела глубокие корни и в народном сознании. Русский народ на протяжении всей своей истории, еще со времени сложных перемещений владетельных удельных князей на их «столах», проявлял большое внимание к законности их владений. Чувство этой династической законности сознанием русского народа было перенесено и на московское престолонаследие и предъявлялось к установившемуся порядку передачи престолонаследства и здесь.

Занятие трона Годуновым, избранным даже Земским собором, не отвечало представлению, укрепившемуся в народном сознании о праве природного, Божьей милостью предназначенного, законного царя. Пустота, образовавшаяся в сознании народа вокруг не царского происхождения Годунова, занявшего престол, не могла быть заполненной никакими внешними формами и его личными качествами. В народе твердо укрепилась уверенность, что занятие престола достигнуто корыстными путями. Убеждение это в народе не могли изменить все стремления Бориса, рассчитанные нередко на большой эффект, направленные на улучшение быта и облегчение участи бедного народа. Во всем, что ни делалось действительно для пользы и блага народа, народ видел корыстное его стремление обеспечить за собою власть и укрепить за собою трон московских царей.

По своим качествам Годунов, по описанию всех его современников, даже его недоброжелателей, был выдающимся человеком и мудрым правителем. Вступая на престол, Годунов имел от роду 46 лет (родился около 1551 года). «Величественный красотою, повелительным видом, смыслом быстрым и глубоким, сладкоречием обольстительным…». Или как писал не очень любивший Годунова князь Катырев-Ростовский:

«Муж зело чуден, в разсуждении ума доволен и сладкоречив, вельми благоверен и нищелюбив и строителен зело, о державе своей попечение имея и многая дивная о себе творяше, едино же имея неисправление и от Бога отлучение – ко врачем сердечное прилежание (как известно, при Борисе находилось шесть иностранных врачей, преимущественно немцев) и ко властолюбию ненасытное желание и на преже бывших ему по убиении имея дерзновение, оттого же возмездие восприятие». (В хронографе, известном под именем Кубасовского. Библиографический словарь. Типография Гл. Управления. Уделов. Изд. 1908 г.)

Однако, какое бы «о державе своей попечение» ни имел и «дивная о себе» ни творил, все это не могло преодолеть недоброжелательства к нему, коренившегося в народном сознании. Вся деятельность Годунова в народной молве принимала совершенно иное толкование. После нашествия на Москву крымского хана Казы-Гирея понесся слух, что Борис, боясь мести за убийство царевича, подвел его сам. У царя Федора родилась дочь Феодосия, – через год умерла, и в Москве говорили, что царскую дочь уморил Борис. Была двоюродная сестра Ивана Грозного, дочь Владимира Андреевича, Марфа, вдова ливонского короля Матнуса, у которой была дочь и умерла, как говорили, насильственной смертью. Семен Бекбулатович, крещеный Касимовский хан, по воле Ивана Грозного носивший звание царя и даже действительно царствовавший некоторое время в Москве, ослеп, в чем также обвиняли Годунова.

По народному известию, Бельский, сосланный Борисом, как будто клялся, что он умертвил царя Иоанна и Федора по научению Бориса. В монологе «Борис Годунов» Пушкиным с изумительной силой и яркостью вложена в уста Бориса характеристика отношения к нему народа. И молва, существовавшая в народе, Борису была известна. Им принимались решительные меры для прекращения враждебных ему слухов. Широко стали поощряться доносы. Первым доносчиком, ставшим известным, был некто Алексинский, сын боярский, сделавший донос на своего крестьянина (слухи ходили среди простого народа), – крестьянина пытали в Москве; он оговорил множество народа; послали сыскивать по городам, много людей перехватили и пытали, кровь невинную проливали; много людей от пыток умерли, иных казнили и языки резали. Однако народная молва кровью не заливалась, чем больше лилось крови, тем шире распространялись враждебные Борису слухи. Распространявшиеся слухи вызывали новые доносы. Доносили друг на друга священники, чернецы, пономари, просвирни: жены доносили на мужей, дети на отцов. Доносы превращались в общественную заразу и поощрялись Годуновым. Холопа Войко, донесшего на своего господина Шестунова, Годунов пожаловал: выставил на площади перед всем народом и объявил, что за его службу и радение царь дает ему поместье и велит ему служить в детях боярских. Это поощрение произвело страшное действие, и боярские люди стали умышлять всякий донос над своими боярами.

Моральное падение коснулось и высших слоев общества: представители знатнейших родов, князья, потомки Рюрика доносили друг на друга. Но не одно только враждебное чувство было в народе к Борису – он нашел верную опору в среде служащих и купечества. Он был поклонник всего иноземного и при нем было много прибывавших иностранцев, преимущественно немцев, и в угоду царю «старые мужи брады свои состризаху, а иные применяхуся». Вообще, как говорит летописец: «Если бы терн завистной злобы не помрачил его добродетели, то мог бы древним царям уподобиться». Борис Годунов, по примеру Ивана Грозного, стремился к образованию среднего, служилого класса и в нем хотел иметь опору трона. Но класс этот был еще в зародыше и не мог противостоять враждебно настроенным Годунову классам аристократии и крестьянства. В Московской Руси землевладение было «поместным», и крестьяне, работавшие на земле, имели право ежегодно, весной в Юрьев день, покидать владельца. После овладения Волгой народ двинулся на открывшиеся новые просторы, оставляя старые земли без рабочих рук. Чтобы прекратить уход, Годунов издал указ, запрещавший крестьянам покидать прежних владельцев. Прикрепляя этим декретом крестьян к земле, Годунов ставил их в полную зависимость от земельных владельцев, чем вызвал к себе вражду всей крестьянской стихии.

Откровенно враждебное отношение к Годунову было и со стороны казаков. Исторически сложилось так, что казаки не питали вражды ни к русскому народу, ни к русским царям. Они вели независимую политику с азиатскими народами и нередко наносили вред торговле; нападая, разбивали торговые караваны по Волге и Каспию, но это происходило не в силу враждебного отношения к Москве, а в силу существовавших в тех местах условий. Борьба с Азией на юго-востоке была в полном разгаре, а казаки были ближайшими соседями азиатов.

Россия в XVI веке в этой борьбе была еще бессильна прекратить набеги со стороны Крыма и других азиатских народов, и Борис Годунов не мог обеспечить спокойное существование казаков на территориях, ими занимаемых; тем не менее он грубо вмешался в их внутреннюю жизнь и грозил им уничтожением. Казаки увидели в этом вмешательстве не государственную целесообразность, а требование «плохого царя» «не царского корня» и к тому же татарской крови.

Казаки находились в тесной связи с русским народом и питались теми же слухами и молвой в отношении «нечистой игры», которую вел Борис при захвате московского трона. Как реальная сила казаки не представляли угрозы для той мощи, которую представляла Русь, и целью их было одно стремление – борьба против «незаконного» царя.

Со дня смерти царевича Димитрия прошло 13 лет и память о нем в народе как будто изгладилась. Результаты следственной комиссии о его смерти в свое время были широко оповещены Годуновым. Мать его принуждена была молчать, очевидцы происшедшего все были уничтожены. Чтобы возбудить в народе чувство возмездия за невинную жертву и полузаглохшую молву превратить в чувство политической борьбы, народному сознанию необходим был исключительной силы толчок, могущий сломить все преграды, стоявшие на защите престола, занимавшегося Годуновым.