ПРОДОЛЖЕНИЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В 1920 ГОДУ

К началу 1920 года вся территория Дона была занята красными: конной армией Буденного и 8-й, 9-й, 10-й и 11-й армиями численностью в 43 000 штыков и 28 000 сабель при 400 орудиях, всего 71 000 бойцов. Фронт между воюющими проходил по линии Дона от его устья до Батайска. Количество войск на стороне белых было: Донская армия – 7266 штыков и 11 098 сабель, 128 орудий и 424 пулемета, добровольцы – 3393 пехоты и 13 490 сабель, 400 орудий и 174 пулемета, кубано-терские казаки: 7247 бойцов при 19 орудиях и 81 пулемете. Всего бойцов – 23 046, 1080 орудий и 329 пулеметов. Количество красных войск превосходило их в три раза. Вопрос о произошедшей катастрофе стоит как перед Добрармией, так и перед казачьими частями. Вину Добрармии видели в ее неразумной политике, вследствие чего последовало распоряжение генерала Деникина о реорганизации Совещательного отдела, и во главе его был поставлен донской атаман генерал Богаевский.

Казаки причину видели в сильном влиянии на ход вооруженной борьбы и внутренний быт казаков Верховного командования, и поставлен был вопрос о создании и деятельности Юго-Восточного союза в составе Доно-Кубано-Терского войск и кавказских народов. Представители Войсковых кругов Дона, Терека и Рады собрались в Екатеринодаре и вынесли постановление об образовании Верховного Круга юго-восточного казачества. Комиссия постановила:

«1) Верховный Круг является полномочным представителем государственных образований Дона, Кубани и Терека и ставит себе задачи: а) установление союзного государства, составленного из указанных выше территорий, с возможностью расширения пределов союзного государства включением новых областей на основах союзной конституции и по свободному волеизъявлению населения тех областей; б) создание союзной власти.

2) Союзная конституция и союзная власть устанавливаются на время до создания общегосударственной власти Всероссийским учредительным собранием.

3) Имеющая быть выработанной конституция вступает в силу с момента принятия ее Верховным Кругом».

При отступлении Добрармия разделилась на две части: главные силы отступали на юго-восток к Дону и Кубани, а часть – на Крым, за Днепр. Поэтому и советский фронт разделился на Южный и Юго-Восточный. Главной базой контрреволюции были Дон, Кубань и Кавказ, и поэтому главной задачей красных было уничтожение сил Юго-Востока. На усиление этого фронта передаются три резервные латышские дивизии и одна эстонская. Юго-Восточный фронт переименован был в Кавказский, и задачей ему было поставлено ликвидировать силы Деникина и овладеть Кубанью и Кавказом. 10-я армия красных шла на Тихорецкую, 9-я шла в направлении Раздорской-Константиновской, идя уступом за 8-й, направлявшейся на Новочеркасск, а против Ростова действовала конная группа Буденного с приданными ей пехотными дивизиями. Конный корпус состоял из 80 % добровольцев Донской и Кубанской областей и северных губерний, в составе его было 9500 всадников, 4500 пехоты, 400 пулеметов, 56 орудий, 3 бронепоезда и 16 аэропланов.

29 декабря этой группе был дан приказ: преследовать противника и выяснить цель его отступления. Фронт от устья Дона до Батайска занимал корпус Добрармии, к которому был придан Кубано-Терский корпус генерала Топоркова. От Батайска вверх по левому берегу Дона до станицы Цымлянской занимала позиции Донская армия. Правее действовала Кавказская армия. Соотношение сил к 30 декабря было: со стороны красных – 70 000 бойцов и 350 орудий. На стороне белых – 47 458 бойцов, 200 орудий и 800 пулеметов. Моральное состояние Красной армии: пехота была деморализована, конница сохраняла боеспособность. В тылах Белой армии было невероятное скопление на грунтовых дорогах обозов и закупорка на железных. Дороги были запружены брошенными повозками с домашним скарбом, больными, ранеными казаками. Очевидцы описывали, что не хватало слов, чтобы описать или выразить словами глубочайшую трагедию бойцов, раненых и больных, попавших в такие условия.

Дон замерз 3 января 1920 года. Командующий советской армией Шорин приказал форсировать Дон Конной и 8-й армиям у городов Нахичевань и Аксай. Генерал Сидорин приказал не допустить переправы и разбить противника на этих переправах. Со стороны белых вводились до 12 000 конницы и пластуны. Вместо Мамонтова IV корпус принял генерал Павлов. Он 6 января вел упорный бой против трех дивизий конницы 12-й пехотной дивизии и взял 9 орудий и около 50 пулеметов, много винтовок и снарядов. Противник начал отступление, и затем отступление превратилось в бегство, бросая оружие и утопая в незамерзших еще болотах. Конница красных отошла на правый берег Дона. Наступление противника сдерживалось и в направлении Батайска. В боях 6, 7 и 8 января белыми было взято 22 орудия и 120 пулеметов. Красные армии были объединены Тухачевским, который отдал приказ, сводившийся к тому, чтобы 10-я и Конная армии направлялись на Тихорецкую и совместно с 11-й армией, наступавшей на Ставрополь, действовали против Кавказской армии, а 9-я и 8-я армии вели наступление на фронте Донской армии и добровольческого корпуса от реки Маныч до устья Дона.

В это время казачьи и русские верхи были по-прежнему заняты различными делами, и царствовало I гибельное многовластие. В этой обстановке генерал Деникин отдал директиву:

«Противник, сосредоточив в низовьях Маныча и Дона лучшие силы свои, Конную армию, 8-ю и 9-ю армии, старается прорваться на Кубань; 11-я армия и 10-я наступают на Ставрополь и Торговую; 13-я, 14-я и 12-я – на Крым и Одессу. Атаки красных на Тихорецком направлении нами отбиты, 8-й, 9-й и Конной армиям нанесен ряд тяжелых поражений, дух их надломлен, на остальных направлениях бои с переменным успехом, приказываю:

1) генералу Эрдели, продолжая энергичную борьбу с повстанцами и обеспечивая Астраханское направление, разбить Святокрестовскую группу противника и отбросить ее в Астраханские степи;

2) генералу Шкуро – прочно обеспечивая Ставропольское направление, разбить 10-ю советскую армию. Второй Кубанский корпус передается в распоряжение командарма Кубанской;

3) генералу Сидорину – образовав сильную конную группу на Новочеркасском направлении, разбить группу оперирующего противника в этом районе, овладеть Ростовом и Новочеркасском и прочно закрепить за собой Ростов-Новочеркасский плацдарм;

4) генералу Шиллингу – удерживать во что бы то ни стало Крым и прикрывать Одесский район;

5) генералу Лукомскому – восстановить положение в Сочинском округе и самым энергичным образом продолжать очищение Черноморской губернии от повстанцев».

Во исполнение этой директивы генерал Сидорин отдал приказ Донской армии: «Чтобы воспрепятствовать осуществлению нового плана противника, сосредотачивающего свои усилия на Ставропольском направлении, и окончательно разбить его, приказываю перейти в решительное наступление по всему фронту I корпусу и конной группе генерала Павлова в составе IV и II. корпусов, без Донской и Партизанской дивизий. Сводно-конному корпусу генерала Агоева, форсировав реку Маныч, отбросить противника за реку Сал; по выполнении этой задачи иметь в виду I корпусу выход на реку Сал между Мартыновской и устьем, а генералу Павлову – действовать против Новочеркасско-Ростовской группы противника». Дальше указывалась сложная задача другим частям. Но в то же время было получено сведение, что конная группа Буденного перебрасывается вверх по Манычу на Тихорецкое направление.

Генерал Сидорин отдал новое распоряжение: 1) конница корпуса Буденного переправилась на левый берег Маныча и направляется на Торговую. Комкору IV, разбив корпус Думенко, оставив небольшой заслон с севера, всеми силами двинуться в восточном направлении для окружения и уничтожения главной конной массы противника;

2) II донскому корпусу контратакой с запада и Кубанской армии – с юга содействовать IV корпусу.

В тот день части IV конного корпуса находились в 70–100 верстах от фронта Великокняжеская – Торговая. 2 февраля части корпуса стали переходить Маныч. Части Думенко были выбиты из хуторов; преследуя его, генерал Павлов еще больше удалялся от места главного удара. Корпус Павлова, двигаясь в указанном ему направлении двое суток, шел и ночевал под открытым небом при 17–27-градусном морозе. Двигаясь двумя колоннами на Шаблиевку – Торговую, передовые части корпуса 4 февраля натолкнулись на дивизию Гая, разбили ее, и 5 февраля генерал Павлов, предполагая, что Торговая занята Кубанским корпусом, повернул на Торговую. Подошли к высотам, спускавшимся ровным склоном в сторону Торговой, куда ветер гнал поземку. Заходило солнце, и быстро спускалась темнота. Холод был до 30 градусов. Что касается Торговой, то стало известно, что она занята красными. Было приказано двум полкам 4-й донской дивизии – Назаровскому и Калединскому двинуться на Торговую; Калединский направлялся вправо, и непосредственно на Торговую был направлен Назаровский. Полки, продвинувшись несколько вперед, казалось, погрузились во тьму. Назаровский полк подошел к обрывистому берегу замерзшей реки Егорлык. Пять сотен были спешены, и одна оставалась в конном строю при коноводах. Окраину Торговой от войск отделяла узкая речка; в селении была тишина, никаких признаков охраны и движения слышно не было. Развернувшись в цепь при четырех пулеметах, назаровцы с криками «ура!», открыв пулеметный огонь, бросились через замерзшую речушку в Торговую. Внутри селения поднялась невероятная тревога, лай собак, скачка всадников, и когда казаки вскочили в первые улицы села, то захвачено было много загруженных санитарных повозок и несколько пленных. Оказалось, Торговая былая занята штабом Буденного, при котором находился Ворошилов, бригада конницы и санитарный отряд. Вперед для ночлега прошла одна из пехотных дивизий, и остальные части корпуса были размещены в селах в сторону Великокняжеской. Торговая от конных частей была быстро очищена, оставалось повсюду много брошенного обоза и, по всей видимости, обозных, скрывавшихся в домах селения. Полк быстро, после прибытия коноводов, рассеялся по селению, кое-где на окраинах раздавались еще ружейные выстрелы. Как резерв при командире полка оставался конвой в несколько казаков. Калединский полк о себе никаких признаков не подавал, и, как выяснилось потом, уклонившись от прямого движения на Торговую, он не решился вступить в ночной бой. После отправленного донесения никаких частей со стороны корпуса не подходило, на северо-востоке со стороны прошедшей в голове пехотной дивизии части которой, бесспорно, по тревоге были направлены на Торговую, послышались отдаленные выстрелы. Вместо войсковых частей для закрепления занятой с налета Торговой около 11 часов появился с конвоем помощник генерала Павлова генерал Попов в сопровождении одного из командиров бригад, чтобы ознакомиться с положением и найти возможность устроить квартиру для командира корпуса. Было ясно, что если полк не будет поддержан, то придется скоро выскакивать, и красные, опомнившись от неожиданности, должны перейти в наступление. Помощник генерала Павлова с сопровождающими уехал, а через небольшой промежуток времени в Торговую входил уже один из полков корпуса красных, имевший шесть пулеметов. Он занял северо-восточную часть селения.

На севере-востоке огневая линия приближалась, началась перестрелка. Стоял ужасный мороз, усиливавший ветром холод. Пулеметы начинали один за другим выходить из строя. В назаровском полку были уже все в бездействии, в пришедшем полку тоже останавливались один за другим. Цепи красной пехоты широким кольцом охватывали Торговую, с северо-востока пулеметы в полках не действовали, и было решено отводить полки в сторону корпуса. Занятие Торговой и отход казаков совершились без потерь. Одним из неприятных моментов для Назаровского полка было то, когда при переходе по льду речки пришлось искать места, более удобные для перевода лошадей. Там полк попал под продольный огонь пулемета красных, но быстро уклонился, и потерь никаких и в этом случае не было.

Около четырех часов утра полки поднялись на возвышенность и присоединились к расположившимся в снежной пустыне, где укрытием было несколько скирд сена, и при невероятном морозе, укрывшись все, кто чем мог, лежали без всякого движения. В такую ужасную ночь для этой массы людей, лучшей донской конницы, какое угодно движение, какой угодно бой, ночное сражение с риском неудачи было бы более спасительным, нежели без всякого движения, без цели оставаться замерзать на открытом плоскогорье.

По сведениям участников этой ночи со стороны красных, событие это описывается следующим образом. «На дворе стоял отчаянный мороз, при сильном ветре. Ночь была темная, ни зги не видно. Входим… небольшая, жарко натопленная комната, ярко освещенная керосиновой лампой, представляет резкий контраст с темной, морозной ночью. Товарищ Буденный и товарищ Ворошилов разбирают за столом полученные донесения частей. Докладываю свои сведения о движении белых на Торговую… Разговор обрывается на полуслове. Приводят захваченного почти у самой Торговой нашим разъездом пленного – полузамерзшего казака-разведчика. Допрашиваем пленного. Говорит, конные корпуса идут на Торговую… Прошли сегодня более сорока верст. За четыре дня похода по безлюдной степи, при этом морозе, войска измучились: за дорогу много перемерзло. Кони измучены вконец, люди вот уже как два дня не получают горячей пищи.

Показания пленного казака действуют ободряюще. Грозная Мамонтовская конница, измученная и полузамерзшая, не так уже страшна нам… пока что все нам, казалось, благоприятствовало и сулило успех…

Стенные часы показывали уже 11 с лишним. Мы продолжаем спокойно разговаривать, допивая чашку чая, как вдруг… дверь с треском распахнулась и с криком «Семен Михайлович, выходи!» в комнату ввалились два донца в бурках: «Белые ворвались в Торговую… тут, вот недалеко даже…» Мы начали торопливо одеваться, надевать вооружение и через минуту выбежали через двор на улицу. У ворот дома толпились конные ординарцы, держали оседланных лошадей, – на рысях подходил штабной эскадрон… С западной стороны противник обстреливал пулеметами «максим»… Вдоль площади с диким, осатанелым криком, с грохотом колес по мерзлой дороге неслись в два, три ряда обозы, артиллерия, кавалерия дивизии, давя друг друга, обгоняя, ломая тачанки… «Белые в станице!», «Пошел вперед!» – орали обозные охрипшими голосами… Остановить их в животном ужасе было некому… В другом конце площади, куда поскакали с эскадроном Буденный и Ворошилов, началась стрельба, завязался бой с ворвавшейся конницей противника. Трудно было разобраться в начавшемся хаосе в эту темную, морозную ночь, окутывавшую землю непроницаемым мраком…» Так описывают эту ночную стычку участники со стороны красных.

Очистив Торговую, полки присоединились к главным силам корпуса, бывшим в очень неприглядном положении, располагавшимся под открытым небом на снегу, при страшном морозе и после трехдневного похода при таком же морозном холоде. Утреннее пробуждение было ужасным. Торговая оказалась незанятой, и в составе корпуса оказалось немало замерзших и до 54 % обмороженных…

Советский автор, оценивая операцию конной группы Павлова, делает заключение: «Некогда гремевшая славными боями и лихими атаками, непобедимая мамонтовская конница, лучшая белая кавалерия, после этого боя сильно (никакого, к сожалению, боя не было. – Примеч. автора) утратила свое грозное значение на деникинском и нашем кавказском фронтах». У советских историков атака Торговой первоначально одним полком и затем подошедшим другим превращена была в бой с главными силами корпуса генерала Павлова, – у страха, как говорят, глаза велики. К сожалению, в эту страшную ночь главные силы конной группы оставались в бездеятельности, и генерал Павлов объяснял эту бездеятельность тем, что не рисковал вводить группу в ночной бой.

Этот момент для донской конницы в истории Гражданской войны был решающим, и после этого все шло к тому, что донская конница быстро теряла моральную сопротивляемость и, не оказывая сопротивления, стала быстро катиться в сторону Кавказских гор. Проведя ночь в холодной степи, IV донской корпус двинулся в сторону станицы Егорлыкской, оставив полк в арьергарде на станции Атаман на линии Торговая – Батайск. Конный корпус Буденного, оставив прикрытие в сторону Тихорецкой при поддержке нескольких пехотных дивизий, решил двинуться против конной группы генерала Павлова. Когда конница генерала Павлова выступила из Средне-Егорлыкской на Белую Глину при весенней распутице, движение корпусов шло двумя параллельными колоннами, в колонне по три, растянувшись на много верст в длину. В голове правой колонны шла наименее боеспособная бригада генерала Голубинцева. Вперед разведки выслано не было, и на пути к Белой Глине произошел встречный бой с конницей Буденного. Коннице Буденного было известно движение группы Павлова, и он подготовился к бою. Стрелковые дивизии заняли позиции. Конные полки построились в резервные колонны. Головная бригада IV корпуса была неожиданно атакована конницей Буденного, смята и обращена в беспорядочное бегство, которое расстроило следующие колонны и тоже повлекло их к общему бегству. Затем в бегство обратилась и вся колонна без сопротивления, покидая артиллерию и обозы в непроходимых весенних ручьях и оврагах. По донской сводке, сообщалось, что части IV корпуса понесли большие потери и отошли к Егорлыкской. По советским сведениям, было взято 29 исправных пушек и 120 пулеметов, до 1000 подвод и около 300 пленных. На фронте Кавказской армии красные вступили в пределы кубанской территории и заняли несколько станиц.