ИЗБРАНИЕ ЦАРЯ И КОНЕЦ СМУТНОГО ВРЕМЕНИ

После занятия Москвы и ухода Ходкевича русская земля была очищена от поляков. В южных окраинах бродили еще шайки их и запорожских казаков. Покинувшие отряд Ходкевича запорожские казаки ушли на северо-восток, захватили и разграбили Вологду. В рязанской земле стоял с вольницей Заруцкий и призывал в свои отряды бродячий люд. В Москве установилась власть «Походной Думы» – казаков и боярства, перед которыми стоял ответственный вопрос – избрание законного царя.

Но для этого важного дела стан под Москвой представлял величайшую «неурядицу». Знатные воеводы и бояре ссорились между собою; у казаков с земскими продолжались раздоры. В вопросе престолонаследия Москвы продолжала оставаться заинтересованной и Польша. Отбитый от Москвы Ходкевич послал сообщение о своей неудаче королю и упрекал «Его Величество» в медлительности. Король решил выступить против Москвы, чтобы восстановить права на московский престол, теперь уже не лично свои, но королевича Владислава. Летом 1612 года Сигизмунд прибыл с сыном в Вильну. К нему здесь присоединились только два полка, и с ними король двинулся в Оршу. Отсюда он послал Сампсонова в Москву с грамотой, в которой извинялся перед боярами, что Владислав был нездоров и это помешало прибыть ему на царство в надлежащее время. В октябре король прибыл в Смоленск, и тут к нему присоединились еще 1200 человек, и с этими войсками король с сыном прибыли в Вязьму, куда прибыл и Ходкевич. Сведений о положении осажденных поляков в Москве еще не было, и только когда король прибыл в село Федоровское, он получил сведения, что Москва в руках русских. Из московских людей никто не являлся на поклон ни Сигизмунду, ни Владиславу. Везде бродили «шиши». Однако появление короля в пределах московских владений оказало влияние на боярство, среди них оказалось немало сторонников Владислава, и даже, подойдя к одному укрепленному городку, где воеводой был Шаховской, Сигизмунд получил от него надежду, что Москва будет за ним. Он выслал отряд в 1000 человек к Москве с целью убедить москвичей признать Владислава. Отряд этот был встречен ополчением и отогнан от Москвы.

Наступало время холодов, и Сигизмунд повернул обратно в Польшу. Легенда о Сусанине зародилась, – как говорит Костомаров, – скорей на пути движения Сигизмунда, нежели в Костроме. Из Москвы стали рассылаться по всей стране грамоты с призывом присылки из всех городов и всех сословий выборных людей для избрания царя. К декабрю 1612 года в Москве собрались бояре и освященный Собор и послали послание по всей земле о трехдневном посте и молитве. Съезд этот после долгих споров и несогласий разъехался, не придя ни к какому соглашению. Второй съезд собрался в феврале 1613 года, и на нем также не было согласия, как пишет Авраамий Палицын: «Бысть по всей Руси мятеж велик и настроение злейше перваго. Бояре и воеводы не видяше что сотворити, за не множество их зело и в самовластии блудяху». Вопрос об избрании обсуждался не только собранием освященного Собора, но еще больше между вооруженными частями ополчения и казаков. Казаки вопреки Пожарскому не желали иметь на московском престоле иноземца. Из русских могли быть претендентами князья: Голицын, Трубецкие, Воротынский и даже Пожарский; низвергнутый Василий Шуйский и наконец Михаил Романов.

Мнение военных довлело над народным представительством, и ими стали составляться письменные заявления и представляться в Троицкую лавру. Представители дворян, детей боярских и атаманы казаков пришли к Палицыну и принесли челобитную об избрании Михаила Федоровича Романова, и просили представить их челобитную Собору. Палицын похвалил их и представил челобитную на Собор. Из Калуги и северских городов также прибыло заявление, что никого не хотят, кроме Михаила Романова. Время в спорах тянулось до 21 февраля. Казаки громко кричали, что не допустят иного царя, кроме Михаила Федоровича. «И начаше между собой совет творити со всем священным Собором всея земли русский, князи, бояре и всяких чинов множество людей, и князь Димитрий Михайлович Пожарский со всеми чины. И вопрошает их на искусский ему совет подадут, и говорит: днесь у нас в царствующем граде Москве благодать Божия возсия, мир и тишину Господь Бог даровал. Станем же у Всещедрого Бога милости просить, дабы нам дал самодержателя всей России. Подайте мне совет: есть ли у нас царское происхождение? И тако все молчаше. И начаша власти глаголати: государь, Димитрий Михайлович, дай нам до утра срока. Во утрии же соидошася и некто дворянин Галича града предложи на Собор выпись о сродстве цареве Михаила Федоровича Романова царю Федору Иоановичу по сродству племянник, по матери же его благоверной царицы Анастасии Романовне иже бысть супруга царю Ивану Васильевичу, – той да будет царь, а кроме его никто не может быти».

«О злобы еще ехиднино порождение остася, и реша: кто то писание принес кто и откуда? И ускори в то время славнаго Дона Атаман и выпись предложил на Соборе такову ж. И вопрошает его князь Димитрий Михайлович: “Атамане! какое писание предложили?” И отвеща атаман: “О природном государе Михаиле Федоровиче”. И прочитав писание атаманское и бысть у всех согласие и единомысленен совет». (Хронограф кн. Оболенского. Приложение 16, с. 315. Забелин, Минин и Пожарский.)

«После того как был достигнут у всех согласен и единомыслен совет, в неделю православия собрали всех выборных на Красную площадь, чтобы опросить все воинство и народ о царском избрании. Но когда Авраамий Палицын, Спасского монастыря архимандрит Иосиф, боярин Морозов вошли на лобное место, то им не пришлось ни говорить, ни спрашивать, все сборище закричало: “Михаил Федорович Романов, да будет царь – государь Московскаго государства и всей земли русской”».

После избрания Михаила Федоровича королю Сигизмунду Собором была отправлена грамота, извещавшая об избрании царя, и что московское государство никоим образом не желает более иметь царем Владислава, и просили отпустить задержанных послов и размена пленных.

В Ипатьевский монастырь, где находилась инокиня Марфа с сыном Михаилом, было назначено посольство, в состав которого вошли 49 человек, в том числе три атамана, четыре есаула и 20 казаков. В Ипатьевский монастырь посольство прибыло 13 марта. Все время междуцарствия, начиная с Бориса Годунова, было характерно непостоянством русского народа. Соборные избрания царей сопровождались изменой, крестное целование – нарушением его. Поэтому посольство, прибывшее ко вновь избранному царю, не могло внушать доверия, и потому инокиня Марфа и юный царь категорически отказывались принять предложение вступления на престол. Только после настоятельных просьб и угрозы гневом Божиим за страдания русского народа в случае отказа последовало согласие матери молодого царя, и они с посольством двинулись из Костромы и 21 марта прибыли в Ярославль, и уже здесь почувствовалась вся тяжесть, которая возлагалась на плечи нового царя. Народ, узнав об избрании царя, засыпал уже в Ярославле челобитными о всевозможных вспомоществованиях, и о поместьях, и о восстановлении утерянных прав на прежние имущества. Во время Смуты земельные и правовые отношения были нарушены и одни и те же владения переходили к разным владельцам.

Явились к царю и представители казаков с просьбой денежного и хлебного довольствия. В челобитной писалось: «Есть нечего, мерзнем без одежды, умираем без помощи от ран». Трубецкой и Пожарский просили царя позволить дворянам, детям боярским, приказным людям, жильцам, атаманам и казакам и всем служилым людям, которые под Москвой терпели голод и великую нужду, не уходить от Москвы, не увидев милости Божьей. 11 июля 1613 года Михаил Федорович венчался на царство.

Михаил Димитриевич Пожарский был пожалован боярином, Минин получил звание думного дворянина. Казачий вождь Трубецкой, сподвижник Заруцкого, не только был оставлен при царе с саном боярина, но и получил во владение вотчину Вагу, принадлежавшую раньше Годуновым и затем Шуйскому.

Избранием царя Смута не кончалась. В северской земле свирепствовали литовские люди и запорожские казаки; в рязанской земле стоял Заруцкий с вольницей и призывал в свои ряды все враждебные порядку элементы. Сагайдачный с отрядом запорожских казаков прошел на Путивль, Болохов, Белев, Козельск, Мещевск, Серпейск, Перемышль и Калугу и много по пути зла сделал, пролив кровь христианскую. Некоторые города не слушали грамот царя и Земского собора.

Против Заруцкого в 1613 году были посланы войска под начальством Одоевского. Вокруг Заруцкого собрались запорожцы, гулявшие на юге, и производили разруху и насилие повсюду, не менее жестокое, нежели крымские татары. При движении Одоевского Заруцкий ушел к Воронежу. Под Воронежем произошел двухдневный бой, войска Заруцкого были разбиты, и он бежал к Медведице. С Дона Заруцкого выпроводили казаки, и он пошел к Волге и весной прибыл к Астрахани. Там Заруцкий решил войти в подданство персидского хана, поднять волжских татар, голытьбу и двинуться на Москву. К нему из-за Оки и Белоозера спустились новые шайки запорожцев. В Астрахани против Заруцкого поднялось восстание. Заруцкий послал приглашение терским казакам присоединиться к нему и выдать ему воеводу Головина. Терцы воеводу не выдали, и Головин послал отряд войск против Заруцкого. Заруцкий из Астрахани бежал на Балду. Отряд, высланный Головиным, настиг Заруцкого на Волге, где и произошел бой. Вольница Заруцкого стала покидать ряды и разбегаться. Заруцкий с Мариной бежал на Яик, около него осталось 600 человек. Фактически он находился в руках шайки атамана Трени Уса. При подходе погони к лагерю казаки связали Заруцкого и Марину и выдали стрельцам, а сами объявили, что целуют крест царю Михаилу Федоровичу.

Заруцкий, Марина и «воронок», ее сын, были отправлены в Москву, где Заруцкий был посажен на кол, четырехлетнего сына Марины повесили, а судьба Марины неизвестна. После гибели Заруцкого некоторое время еще продолжали свирепствовать шайки запорожцев в разных концах государства, «церкви Божии обирали, православных мучили разными муками, каких по ся место во всех землях не бывало мук». Против шаек были высланы войска под начальством Бутурлина и Черкасского. Воеводы двинулись к Калуге и заставили Сагайдачного бежать в Белую. Воеводы осадили их, и отряд весь был забран в плен. Сагайдачный бежал на Днепр. (Евраницкий. «Ист. Зап. казаков». С. 188.) В поднятой Смуте, бушевавшей десятилетие, погибло несколько лиц, поднимавшихся на московский трон или приближавшихся к нему. Московские владения и народ подвергались страшной разрухе и гибели от внутренних и внешних сил. Русь вышла из Смуты, потеряв население в семь миллионов из 14, бывших при Годунове.

От копеечной свечи Москва сгорела, – говорит русская пословица, возможно, имевшая и историческое обоснование. Пожар Смутного времени начался от искры, поднесенной к границам России лицом, до сих пор истории неизвестным, искру взявшим от очага угасшей законной династии московских царей. Смута, бушевавшая десятилетие, унесла половину населения, закончилась восстановлением прерванной законной монархии, хотя и не являвшейся продолжением по прямой мужской линии рода Владимира Святого. В борьбу были втянуты все слои московского общества – от князей, бояр до холопей включительно. Все хотели и стремились извлечь из Смутного времени свои выгоды. Князья и бояре – возвратить свое прежнее положение, отнятое у них московскими царями; крестьяне и боярские холопи – облегчить свою участь от закабаления бояр и князей. Но в огне Смутного времени силы, ставившие себе частные, а не общегосударственные цели, потерпели поражение. Не выиграли в этой борьбе и иноземцы. Польша с воцарением Димитрия, и в особенности с призванием на московский трон Владислава, удержала за собой только уступленный ей по договору за отказ Владислава от претензий на московский престол – Смоленск. В дальнейшем история Польши и Москвы шла различными путями, ослаблением первой и усилением мощи России. С возросшим значением из Смуты выходили донские казаки, служилый московский класс, торговый люд и духовенство. Эти слои составляли средний класс и стремились к установлению общегосударственной власти, защищавшей интересы не отдельных классов, а всего народа. Донские казаки, служилое дворянство, боярские дети и горожане составили главные силы, поднявшие борьбу за восстановление законной династии, выдержавшие борьбу против засилия боярства, очистившие земли от иноземцев и восстановившие законную, независимую от боярства монархию.

После Смутного времени совершенно менялась государственная организация и социальный быт Московского государства. Удельные княжества и владетельная знать окончательно сошли с исторической сцены и перешли на роль служилого сословия. Московская Русь превращалась в цельный организм, власть в котором принадлежала царю и думному боярству. Русь становилась на правильный государственный путь, при котором правление страной определялось формулой: «Царь приказал, думные бояре порешили». Русь стала на тот государственный путь, которым шли народы всех европейских стран.