НАСТУПЛЕНИЕ 1-й И 2-й АРМИЙ НА СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ

Более тяжелые последствия имели первые пограничные сражения для 1-й и 2-й русских армий на фронте Восточной Пруссии. Создавшееся тяжелое положение французской армии и угроза полного ее разгрома требовали со стороны русского командования немедленной и энергичной помощи, перехода армий в наступление на Восточном фронте против Германии. Главнокомандующий Северо-Западным фронтом генерал Жилинский уже 31 июля послал командующему 1-й армией генералу Ренненкампфу директиву, в которой указывалось: «Перейти в решительное наступление с целью разбить неприятеля, отрезать его от Кенигсберга и захватить пути отступления к Висле, для чего 1-й армии наступать с линии Вержболово – Сувалки на фронт Инстенбург – Ангенбург в обход линии Мазурских озер с севера».

2-й армии одновременно указывалось наступать в обход Мазурских озер с запада на Летцен – Руджаны – Ортельсбург и далее на север.

Директивой указывалось, что неприятель на всем фронте и во всех случаях должен быть энергично, с упорною настойчивостью атакован.

Наступление начиналось, когда армии еще не получили пополнения второочередных дивизий и не были доведены в составе до штатов военного времени.

1-я русская армия в составе 6 с половиной пехотной и 51 с половиной кавалерийской дивизии 4 августа перешла государственную границу. Вся конница сосредоточивалась на флангах: на правом фланге был собран кавалерийский корпус под начальством хана Нахичеванского в составе четырех кавалерийских дивизий. За правым флангом непосредственно двигалась конная бригада генерала Орнановского. Группа генерала Гурко – кавалерийская и пехотная дивизии двигались за левым флангом армии.

Против 1-й русской армии со стороны германцев была развернута 8-я германская армия в составе трех армейских и одного резервного корпусов, ландверной бригады и одной кавалерийской дивизии, занявшей фронт к северу от Мазурских озер. Корпуса переходили границу разновременно и связи между собой не имели.

К полудню на фронте III корпуса завязался встречный бой с противником, в результате которого одна из средних дивизий из-за отсутствия связи с соседями подверглась фланговой атаке, и ее левофланговый Оренбургский полк был почти полностью уничтожен, вместе с ним погиб и командир полка. Дивизия отошла назад. На фронте других корпусов кроме незначительных стычек с противником боев не было. Армия продолжала наступление вперед. В этом первом бою определилось преимущественное значение тяжелой артиллерии в полевых войсках германской армии, производившей не только сильный моральный эффект, но и большие потери, а также и необходимость связи между войсковыми частями и обеспечение флангов, которых в русской армии не было.

В первоначальных, как и последующих, операциях русских войск в Пруссии характерным было то, что при наличии большого количества и лучшей русской конницы совершенно отсутствовала между частями связь. Конница не знала, что происходит на фронте главных сил, фланги которых она обеспечивала, и в армии не было никаких сведений о деятельности конницы. 7 августа конный корпус хана Нахичеванского вступил во встречный бой с бригадой пехоты, переброшенной по железной дороге со стороны Тильзита. Конница, вместо того чтобы использовать свою подвижность и искать возможность охвата пехоты ландверной бригады дивизии, спешивалась и вступала в пеший бой. Бой корпусом продолжался целый день, к вечеру пехота отошла, потеряв две пушки, но конный корпус, понеся большие потери, не мог не только продолжать дальнейшее движение, но и отойти назад для приведения частей в порядок. На следующий день корпуса 1-й армии вступили в бой против главных частей 8-й германской армии, вошедший в историю как «Гумбиненское сражение».

С утра 28-я пехотная правофланговая дивизия русской армии была атакована 1-й германской дивизией с фронта и 2-й дивизией с фланга. После кровопролитного боя положение дивизии становится катастрофичным; она, будучи атакована с фронта и фланга, несет большие потери, начинает отходить. С отходом правофланговой дивизии открывался фланг соседней дивизии. Уступом позади правофланговой дивизии русской армии находилась отдельная кавалерийская бригада генерала Орнановского. Продвигаясь вперед, она вступила в встречный бой с кавалерийской дивизией противника, совершавшей более глубокий обход правого фланга 1-й русской армии. Бригада Орнановского была отброшена, и германская конница проникла в тыл 28-й дивизии и произвела разгром ее обозов и несколько конных атак на отходившие части 28-й пехотной дивизии.

В день начинавшегося боя частей 1-й армии конный корпус хана Нахичеванского находился в тылу на отдыхе, приводил части в порядок и не только не мог принимать участия в сражении, но не имел никаких сведений о положении армии. 28-я дивизия понесла до 60 % потерь, и остатки ее примкнули к 29-й пехотной дивизии. После разгрома 28-й пехотной дивизии германские части повели наступление на фронт 29-й пехотной дивизии. Центр и правый фланг этой дивизии к вечеру были несколько отведены назад, но атаки германцев были отбиты.

На фронте всех частей 1-й армии произошли жестокие бои с большими потерями для обеих сторон, и командующий 8-й германской армией генерал фон Притвиц, предполагая, что его армия имела бой лишь с частью войск 1-й армии, будучи уверенным, что уступом на флангах движутся еще 2 корпуса, решил отвести армию за Вислу. С этой целью он отдал приказ: «Главные силы армии с 7 на 8 августа должны выйти из боя и начать отходить в западном направлении…»

Решение генерала фон Притвица очистить Восточную Пруссию и отойти за Вислу вызвало тревогу в главной ставке германской армии. Генерал фон Притвиц был смещен, и командующим Восточным фронтом был назначен фон Гинденбург с начальником штаба Людендорфом. Но вместе с тем в решительный момент выхода германских частей на линию Марны с Французского фронта снимаются два армейских германских корпуса и кавалерийская дивизия и отправляются на Восточный фронт. Кроме того, два германских резервных корпуса, формировавшиеся внутри страны, предполагавшиеся для отправки на Западный фронт, были задержаны и предназначены для действий на Восточном фронте. В результате чего, пишет французский генерал Дюпон, один из ближайших сотрудников генерала Жоффра, «произошло чудо на Марне». «Предположите, что 25/7 сентября гвардейский корпус на своем месте между армией Бюлова и Клюка и XI саксонской кавалерийской дивизией в армии у Шампенуа, какие последствия… От этой ошибки начальника германского генерального штаба генерала фон Мольтке другой Мольтке, его дядя, должен был перевернуться в гробу…» («Германское высшее командование в 1914 году», генерал Дюпон).

Результаты Гумбиненского сражения не могли быть известны как французскому, так и русскому командованию, и со стороны французского военного министра была получена телеграмма, в которой он обращался к русскому правительству с настойчивым требованием о движении русских войск в Восточную Пруссию, в направлении на Берлин со стороны Варшавы.

Посол Франции в Петербурге Палеолог тоже все время напоминал о том, какое ужасное время переживает Франция. 8/21 августа Палеолог говорил, что «на бельгийском фронте наши операции принимают тяжелый характер. Я получил приказание воздействовать на Имперское правительство, дабы ускорить насколько возможно наступление русских армий». 13 августа посол получил телеграмму из Парижа, сообщавшую: «Из самого верного источника нами получены сведения, что 2 армейских корпуса, находившиеся сначала против русской армии, перевозятся сейчас на французскую границу, будучи заменены на восточной границе частями ландвера. План войны германского ген. штаба слишком ясен для того, чтобы нужно было настаивать на необходимости самого решительного наступления русских армий, направленных на Берлин. Спешно предупредите русское правительство и настаивайте». «Телеграммы эти показывали, что Франция погибает, – пишет генерал Головин. – На русское командование в эти дни ложилась роль не только командования русскими армиями, но и всеми союзными, – продолжает тот же автор, – и почему оно должно было действовать не только в интересах России, а всего союза».

Однако министр иностранных дел России Сазонов уверял Палеолога, что начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Якушкевич и главнокомандующий Северным фронтом генерал Жилинский отдают себе отчет, что поспешное наступление в Восточную Пруссию осуждено на неизбежную неудачу, так как наши войска еще слишком разбросаны и перевозка встречает много препятствий.

Подготовка к наступлению 2-й армии была в еще худшем состоянии, нежели 1-я армия Ренненкампфа. В армию не прибыли еще корпусные и армейские корпуса, хлебопекарни, и даже в некоторых дивизиях не было обозов. В корпусах армии не было войсковой конницы.

Тревога, охватившая Францию в связи с нависшей угрозой разгрома армии, и ее просьбы, естественно, не могли не иметь отклика и в решении русского командования. Наступление 1-й русской армии уже имело решительное влияние для Западного фронта, но оно стало известно лишь впоследствии, в данный момент необходимо было для облегчения положения принимать более решительные меры.

6 августа по ст. ст. главнокомандующий Северо-Западным фронтом послал генералу Самсонову, командующему 2-й армией, телеграмму следующего содержания: «Задержка в наступлении 2-й армии ставит в тяжелое положение 1-ю армию, которая два дня уже ведет бои у Сталупепена. Поэтому ускорьте наступление 2-й армии и возможно энергичнее развейте операцию, выдвинув, если это потребуется, 1-й корпус». Наступление 2-й армии с линии Мишенец – Хоржеле общим планом связывалось с наступлением 1-й армии, имея целью обход Мазурских озер с юго-запада. План обхода Мазурских озер 1-й армией с севера и 2-й – с юго-запада носил характер чисто идейный, без всякой оперативной связи между ними. Между флангами наступающих армий расстояние было в 120 верст, прикрывавшееся одной пехотной и одной кавалерийской дивизией.

Элементарные стратегические условия требуют от начальника, чтобы войска, подводимые к полю сражения, ставились в наиболее выгодное положение. Это положение служит не только основным условием в военных операциях, но в ходе всей войны в целом. Непопулярные, непонятные народу цели войны приводят обыкновенно к проигрышу войны; войска, поставленные в невыгодное положение в отношении противника, бесспорно терпят поражение. И в этом отношении 2-я русская армия ставилась командованием в условия как будто исключительно с целью не только поражения, но и гибели. Во-первых, корпуса армии должны были, выходя на границу Германии, пройти широкую песчаную полосу, культивировавшуюся Россией с целью естественного прикрытия границы со стороны Германии. Затем, выйдя на линию границ, армия ставилась перед сетью озер, пересекавших местность на южной оконечности Мазурских озер, и корпуса армии для того, чтобы выйти на юго-западную оконечность Мазурских озер, должны были проходить узкими междуозерными полосами, не имея никакой возможности развертывания для ведения боя. Выходя в колоннах из озерных полос, они ставились в исключительно тяжелое положение, чтобы преодолеть даже незначительные силы, охраняющие выходы из узких проходов между озер.

Причем из семи корпусов, которые должны были войти в состав 2-й армии для временного ее перехода в наступление, три были исключены из состава армии: II корпус был передан в распоряжение командующего 1-й армией. Гвардейский составил резерв Верховного главнокомандования, I корпус был изъят тоже из армии и находился под управлением Верховного командования, целью которого было обеспечить наступление 2-й армии со стороны Торна, и только в случае уверенности обеспечения фланга 2-й армии со стороны Торна I корпус мог принять участие в боях армии. Таким образом, в составе армии оставались три армейских корпуса: VI, XIII, XV. Всего 9 пехотных дивизий и 2 кавалерийские – 14-я и 15-я.

В оборонительной системе пограничной линии Германии направление Варшава – Млава – Сольдау имело исключительное значение, и германским генеральным штабом были приняты исключительно стратегические меры обороны участка этого фронта. К этому району с запада Германии подходило семь железнодорожных линий, охватывавших район этого фронта. При таких условиях, чем дальше углублялась в пределы страны 2-я русская армия, тем более она ставила себя в опасное положение полного окружения.

План наступления русской армии в Восточную Пруссию окончательно был разработан считавшимся одним из лучших стратегов русского генерального штаба генералом Алексеевым и утвержден генеральным штабом в 1912 году. Основная идея этого плана не подвергалась критике и после полного его провала по окончании войны. Идейно план наступления двух армий был построен на отвлеченных геометрических линиях, не имевших между собой никакого реально-оперативного взаимодействия. Каждая армия в отдельности выполняла боевые задачи независимо одна от другой, имея лишь отвлеченную цель охвата с севера и юго-запада Мазурских озер. Успех строился на полном пренебрежении к противнику, без учета его противодействий, как Наполеон нередко говорил, считая противника за верстовые, неподвижные столбы.

3 августа части 2-й армии перешли в наступление. Грунт большинства дорог был песчаный, трудный для движения и в особенности для транспорта. Лошади были бессильны тянуть подводы. Они выпрягались и впрягались в другие повозки и так передвигались километр за километром. Войска не видели обозов, дневок не давалось, что обессиливало лошадей и людей, в течение нескольких дней не видевших своих кухонь. Командующий армией генерал Самсонов доносил: «Армия наступает со времени вашего приказания безостановочно, делая переходы по 20 верст по пескам, почему ускорить движение не могу». Разведкой определилось, что пограничная полоса прикрыта проволочными заграждениями. Деревни, осушительные каналы – все затянуто проволочными линиями. Противник с пограничной линии отходит в глубь страны. К вечеру 9 августа корпусами 2-й армии были заняты Найденбург и Сольдау. Были получены сведения, что германские части стягиваются в западном направлении в район Гильгенбурга. Движение колонны русских корпусов все время сопровождалось полетами германских летчиков, с которыми наши самолеты бороться были бессильны, ружейная и артиллерийская стрельба – бесполезна. Сведений о противнике не было. По занятии указанных городов генерал Самсонов доносил: «Необходимо организовать тыл, который до настоящего времени организации не получил. Страна опустошена. Лошади давно без овса. Хлеба нет. Подвоз из Остроленко невозможен».

10 августа противник стал оказывать сопротивление, и средний XV корпус вступил во встречный бой. Один из полков попал в тяжелое положение, командир полка был убит. На следующий день сопротивление было сломлено, и несколько полков с тяжелой артиллерией германцев отступили. Части XV корпуса понесли тяжелые потери, особенно в командном составе.

В штабе 2-й армии о действительном положении противника известий не было. Командующий Юго-Западным фронтом к этому времени телеграммой сообщил: «Германские войска после тяжелых боев, окончившихся победой генерала Ренненкампфа, поспешно отступают, взрывая за собой мосты. Перед вами противник оставил, по-видимому, незначительные силы. Поэтому, осадив один корпус у Сольдау и обеспечив левый фланг надлежащим уступом, всеми остальными корпусами сами энергично наступайте на фронт Зеленсбург – Алленштейн, который предписываю занять не позже 12 августа. Движение ваше имеет целью наступление навстречу противнику, отступающему перед армией Ренненкампфа с целью пересечь немцам отход к Висле».

В то время, когда отдавалось это приказание, против 2-й армии находился XX германский корпус, усиленный резервными дивизиями, а с фронта генерала Ренненкампфа подошла уже резервная дивизия и подходили части первого корпуса.

О положении и составе 2-й русской армии в штабе германского командования имелись точные сведения, найденные в сумке убитого офицера, и затем из перехваченных не зашифрованных радиопередач штаба 2-й армии в ставку фронта. Зная расположение и точные задачи корпусам 2-й армии, германское командование в распределении войск могло действовать наверняка.

Прикрывшись против 1-й армии генерала Ренненкампфа сильными частями конницы и пехотных частей, главные силы I и XVII корпусов германский штаб направил быстрыми переходами и по железной дороге на фронт 2-й русской армии с целью разбить и отбросить фланговые корпуса и выйти в тылы средних, втянувшихся в узкие междуозерные проходы, и, имея впереди них части XX корпуса, окружить и уничтожить их. С этой целью части I резервного германского корпуса, усиленные дивизией XVII корпуса, быстрыми маршами направлялись против VI русского корпуса и 4-й кавалерийской дивизии, прикрывавших правый фланг 2-й армии. Первый армейский корпус перебрасывался спешно в Дейч-Эйлау, и к нему подвозились изнутри Германии несколько дивизий. Целью этой группы было отбросить I русский корпус, обеспечивший левый фланг 2-й армии. Со стороны фронта занимали части XX корпуса, сдерживавшие наступление центральных русских XV и XIII корпусов.

13 августа генерал фон Гинденбург отдал приказ войскам, которым предписывалось атаковать VI и I русские корпуса и отбросить их, обнажив таким образом выход в тылы центральным корпусам.

Телефонная связь между русскими корпусами, ввиду порчи проводов населением, не действовала. XV и XIII центральные корпуса продвигались вперед, не имея между собой и армией телефонной связи.

После тяжелых боев I русского корпуса части его отошли в Сольдау, открыв германским частям свободное движение на восток в обход левого фланга армии. 13 же августа развернулись тяжелые бои на фронте одной из дивизий правофлангового VI корпуса 2-й армии. Ввиду превосходства сил противника, переброшенных с фронта 1-й армии, дивизия, понеся тяжелые потери, потеряв 73 офицера и 5283 рядовых, две батареи и 18 пулеметов, к вечеру в беспорядке отошла, открыв германским частям свободный путь на запад, в тылы центральным корпусам 2-й армии, наступавшим с боями на север. Правофланговый XIII корпус 11 августа занял Алленштейн и 16 августа должен был двигаться дальше на север. С рассветом корпус двинулся на Гогенштейн. Вскоре с востока и севера появились германские части, и одна из них направлялась для занятия Алленштейна, только что оставленного корпусом и в котором находился еще батальон пехоты. Батальон этот был уничтожен. В то же время от офицера, прибывшего из штаба XV корпуса, были получены сведения, что XV корпус ведет тяжелые бои и израсходованы все резервы. Связь между корпусами была прервана.

В то время, когда части XIII корпуса вступали в бой с германскими частями, подошедшими с севера, послышались артиллерийские выстрелы в тылах корпуса, со стороны Алленштейна, где был атакован арьергардный полк. Но до вечера атаки противника повсюду отбивались. Ночью корпусом было получено приказание командующего армией отходить к югу, для сближения с соседним XV корпусом, но выполнить этот приказ было уже невозможно ввиду покрытой озерами местности и атак противника с севера и юга – корпус находился уже в окружении.

Генерал Самсонов переменил место управления армией и прибыл в штаб XV корпуса. В то время, когда командующим армией и командиром XV корпуса принимались решения, началось сражение в тылу корпуса, в резервных частях началась паника, и полки разбежались. Командующий армией со штабом уехал.

Город Нейденбург в тылу корпуса был занят германцами 15 августа. В то же время I германский корпус, заняв в тылу XIII русского корпуса Алленштейн, продолжал движение на запад, окружение русских корпусов продолжалось. 16 августа связь между частями была нарушена, руководство частями свыше утеряно, и бои распадаются на отдельные участки. Русским корпусам был отдан приказ отходить на юг. XIII корпус генерала Клюева, пробиваясь между озерами и преодолевая сопротивление противника, шел на юг, но в пути получил приказание идти на выручку XV корпуса и после колебаний повернул на Нейденбург. Но поворот на Нейденбург выводил в районы, уже занятые противником. Части корпуса повсюду встречались огнем, разбивались на мелкие части или забирались в плен.

Окружающее кольцо германскими частями замкнулось, и части XV и XIII корпусов частью были уничтожены или попали в плен. В плену оказались оба командира корпусов – генерал Мартос и генерал Клюев. Смогли прорваться и выйти из окружения только 170 офицеров и 10 300 человек рядовых.

Командующий армией, видя гибель армии, застрелился.