Федор Солдатов. Слово о Кирилле Орловском

Федор Солдатов. Слово о Кирилле Орловском

На пятый день Великой Отечественной в Москве на стадионе «Динамо» и его стрельбище за Мытищами была сформирована отдельная мотострелковая бригада особого назначения /ОМСБОН/ для выполнения специальных заданий на фронте и в глубоком тылу врага. Основным ядром соединения стали кадровые чекисты, солдаты, сержанты и офицеры пограничных и внутренних войск, известные спортсмены-динамовцы, студенты…

В это время Кирилл Прокофьевич Орловский, о котором и пойдет в дальнейшем речь, подобно Рихарду Зорге, Рудольфу Абелю, Киму Филби и другим советским разведчикам, выполнял важное задание Родины далеко за ее пределами.

За плечами этого человека, родившегося в деревне Мышковичи Могилевской области в 1895 году, была служба и в царской, и в Красной армиях; в 1918 году он возглавлял партизанский отряд и активно сражался с кайзеровскими оккупантами в Белоруссии; в этом же году стал членом партии; позднее окончил Коммунистический университет национальных меньшинств Запада, посвятив себя чекистской работе. Более года занимал должность советника интернациональных разведывательно-диверсионных отрядов — герильерос, как их называли в борющейся Испании, за что был удостоен ордена Ленина. И, как уже было сказано, почти два года — с июня 1940-го по май 1942-го — Кирилл Прокофьевич являлся активным разведчиком за пределами Родины.

По возвращении он вливается в ОМСБОН. В районе города Пушкина отряд спецназначения «Соколы» под командованием Орловского готовится к выполнению особо важного задания. 26 октября на самолете пересекает линию фронта и опускается в глухих Машуковских лесах под Барановичами.

Отряд «Соколы» проводил агентурную и войсковую разведку. Кроме того, омсбоновцами пущено под откос 15 эшелонов противника с живой силой и техникой, подорвано два моста, 41 автомашина, четыре промышленных предприятия, 10 километров железной дороги, 18 километров телефонно-телеграфной связи, разбито два немецких гарнизона, уничтожено и ранено в боях около тысячи солдат и офицеров врага…

Вечером 16 февраля 1943 года разведка донесла, что на следующий день в Машуковском лесу (ныне Клецкого района Минской области) намерены развлечься охотой гитлеровский комиссар трех оккупированных областей, заместитель гаулейтора Белоруссии Фридрих Френс и его приближенные.

Командир отряда «Соколы» Кирилл Орловский принял решение: устроить засаду и уничтожить этого сатрапа и палачей.

Двенадцать часов партизаны терпеливо лежали в снегу и ждали. Наконец в шесть часов вечера гитлеровцы стали возвращаться назад. Вот тогда-то и раздалась команда: «Огонь!» Орловский метнул в гитлеровцев килограммовую связку тола и замахнулся второй. Внезапно пуля попала в капсюль, и взрыв оглушил командира.

Обе руки, залитые кровью, повисли как плети. Но Орловский продолжал руководить боем.

Первым к нему подполз Хусто Лопес. Тот самый Хусто Лопес, испанский коммунист, который командовал интернациональной бригадой в Испании, а теперь сражался в отряде Орловского. Он оказал помощь командиру, наложив жгуты на израненные руки. Уложил на свой полушубок и утащил к лесу в безопасное место. А затем доставил в ближайший партизанский отряд.

Партизаны же разгромили «охотников». Ни один не ушел. Все остались на лесной дороге — фашистский комиссар, офицеры и сорок эсэсовцев-охранников.

Партизанский врач В. А. Лекомцев обыкновенной пилой, без всякого наркоза, отпилил Орловскому по локоть правую руку и отрезал остатки пальцев левой. Тянуть с операцией было нельзя: начиналась гангрена.

Инвалид? Нет, он остался бойцом, категорически отказался выехать в Москву. И среди белорусских партизан появился командир, прозванный «Безруким». Думали, что это фамилия.

Немного поправившись, Орловский до лета воевал в тылу противника. В августе сорок третьего года его на самолете вывезли в Москву для лечения. Мне выпало счастье в составе группы офицеров из второго полка бригады встречать Кирилла Прокофьевича на Ленинградском вокзале столицы. А 20 сентября 1943 года Президиум Верховного Совета СССР присвоил Кириллу Прокофьевичу Орловскому звание Героя Советского Союза.

Еще не зажили раны, еще не было восстановлено здоровье, когда Кирилл Прокофьевич подал заявление в ЦК партии. В нем он писал: «Мои физические недостатки — потеря рук и глухота — не позволяют мне оставаться на прежней работе.

Теперь для меня встал вопрос: все ли я отдал для Родины, для партии? И я глубоко убежден, что могу еще принести пользу Советской стране и в мирном труде…»

Он просился в родное село, в колхоз.

Родные, товарищи отговаривали, советовали отдыхать и поправляться в удобной московской квартире. Но не таков был Орловский!

Был и другой совет.

— Я вижу, что у вас душа рвется к делу, поступайте так, как Вам подсказывает сердце. — Это сказала председатель Коммунистической партии Испании Долорес Ибаррури.

И Орловский приехал в родное село — Мышковичи, находящееся в 25 километрах от Бобруйска. А села-то и нет! Мышковичи, насчитывавшие до войны 75 домов, фашистами полностью были уничтожены.

25 июля сорок четвертого года было проведено собрание в селе, на котором решили восстановить колхоз «Красный партизан», позже переименованный в колхоз «Рассвет». Кто-то из участников собрания обратился к Кириллу Прокофьевичу:

— А программа-то у тебя есть?

— Есть, — ответил Орловский.

— Какая?

И Кирилл Прокофьевич отчеканил знаменитые свои, навсегда вошедшие в историю колхоза «Рассвет», четыре «Не»:

— Не лодырничать!

— Не пьянствовать!

— Не воровать!

— Не бросать слов на ветер!

Председателем колхоза был единогласно избран Орловский.

Что было создано когда-то,

Все стало пищею огня,

Ни сада, ни плетня, ни хаты,

Ни коровенки, ни коня…

Так, почти дословно повторив в стихах свидетельство очевидца, писал о Мышковичах Петрусь Бровка. Вот она, точка отсчета «Рассвета» в сорок четвертом, еще военном, году.

Сдаваться? Нет! Не тот характер!

Придется все начать опять!

И по частицам первый трактор,

И дом по бревнышку собрать…

Колхозники начинали, как говорится, на голом месте. И Орловский сумел поднять людей. Жизненный и военный опыт подсказывал ему, сколь важно воспитывать в людях дух товарищества, привычки к взаимной выручке, взаимопомощи.

Кирилл Прокофьевич терпеть не мог разгильдяев и пьяниц. Первым на правлении он проголосовал за то, чтобы выгнать из колхоза родного брата за лентяйство.

Однажды бригадир полеводческой бригады Антонина Владышевская пожаловалась ему: некоторые подростки не слушают ее.

Он велел собрать бригаду. Притихшие ребята со страхом дожидались председателя. Кирилл Прокофьевич попросил назвать имена провинившихся. Те смущенно опустили глаза, ожидая разноса. Но председатель ругать не стал.

В этот вечер он рассказал о том, как пять омсбоновцев-комсомольцев во главе с Борисом Галушкиным вынесли из вражеского тыла тяжело раненного товарища — партизана Степана Несынова, пронеся его на руках 120 километров. А затем Кирилл Прокофьевич вытащил из старенького потрепанного планшета небольшую книжечку и прочитал стихи поэта Семена Гудзенко (тоже омсбоновца), посвященные этому благородному подвигу.

Подростки, затаив дыхание, слушали звонкий голос председателя. Больше бригадиру не приходилось жаловаться на ребят. Молодые колхозники работали дружно, напористо.

А между тем шли годы. На месте разрушенной оккупантами деревни вырос агрогородок с удобными жилыми домами, Дворцом культуры на 400 мест, двумя средними школами, колхозным санаторием, радиоузлом… За труд — высокая оплата. За выдающиеся заслуги в развитии сельского хозяйства Кирилл Орловский в 1958 году удостоен звания Героя Социалистического Труда.

В 1968 году по просьбе колхозников колхозу «Рассвет» было присвоено имя ушедшего из жизни Кирилла Прокофьевича Орловского, Героя Советского Союза, Героя Социалистического Труда. Чекиста. Партизана. Председателя.

Сохранился ответ К. П. Орловского ученице Ленинградского ФЗУ Лиде Ефимовой: «Ты спрашиваешь, девочка, в чем мое счастье. Но что тебе ответить? Конечно, в труде… Меня, председателя колхоза, с 27 июля 1944 года по сегодняшний день, восход солнца никогда не заставал в постели. Четыре тысячи рассветовских колхозников приучены к раннему подъему и самоотверженному труду. „С росой коса лучше косит“, — говорит пословица. Труд — отец, а земля — мать человека».