Анатолий Киселев. От имени павших героев
Анатолий Киселев. От имени павших героев
В последние годы в печати появилось немало публикаций, в которых ошельмовывается образ фронтовика, кощунственно осмеиваются его патриотизм, здравомыслие, готовность к самопожертвованию, ставятся под сомнение фронтовое братство и интернациональное единство, всячески принижается значимость нашей победы над фашизмом. Один писатель в своем неукротимом стремлении изречь «настоящую правду» о Великой Отечественной войне назвал ее «бездарно проведенной… самоистребительной» и даже само слово «Отечественной» уничижительно заключил в кавычки.
Что можно сказать этим неистовым «исследователям»? Пусть ответят им из пламени далекой войны сами защитники Родины, знавшие истинную цену патриотизма и подвига несоизмеримо лучше своих высокомерных потомков.
Передо мной — письма фронтовиков, воинов разных национальностей, сложивших свои головы на поле брани, их последние, предсмертные письма родным. О чем же писали они, какими были, как воевали в победном 1945 году?
Из последних писем комсорга батальона 54-го стрелкового корпуса младшего лейтенанта Литасова Михаила Ивановича.
Матери: «Здравствуй, дорогая моя мама! Шлю вам свой горячий фронтовой привет и желаю массу наилучших успехов в вашей жизни и работе. Мама, временем сильно не располагаю, чтобы описать все подробно о своей жизни. А сообщу только то, что жив, здоров. Гоним и бьем фашистского зверя на его собственной земле. Скоро в Пруссии все закончим. Вот все, ибо нет времени…»
Сестре: «…Лидочка, письмо я твое получил при ведении наступательных боев в направлении Кенигсберга… Жизнь моя протекает все по-старому, а особенно сейчас — все время в движении, нет ни одной свободной минуты, отдыхать приходится очень мало. У каждого солдата одно стремление — дойти быстрее до Берлина и покончить окончательно с ненавистным врагом…»
7 февраля 1945 года Михаил Литасов геройски погиб. Письма же продолжали идти — теперь от его однополчан.
Из письма гвардии сержанта Немова Александра Ефимовича сестре Литасова: «…Ваш брат погиб смертью храбрых в боях в Восточной Пруссии 7 февраля 1945 г. Он отбил 5 немецких контратак… был тяжело ранен. И когда бросились к нему гитлеровцы, чтобы захватить в плен, последней пулей застрелил себя… И сейчас звучат по всей части слова о подвиге Михаила. И я, Лида, отомщу за смерть Вашего брата и своего товарища…»
Из письма гвардии старшего сержанта Д. Липмановича секретарю Якшинского райкома комсомола Кемеровской области, опубликованного 15 марта 1945 года в районной газете под заголовком «Бессмертный подвиг комсорга Литасова»: «Я хочу Вам сообщить о Вашем земляке — герое Литасове Михаиле Ивановиче. Этот замечательный воин гвардии погиб несколько дней назад при выполнении боевого задания.
Трудный и опасный путь прошел наш дорогой друг Миша в дни Великой Отечественной войны от стен Сталинграда до Кенигсберга. Он начал свою боевую жизнь в разведке, выполняя трудные задания… За боевые дела награжден орденами Красной Звезды, Славы 3-й степени, медалями „За оборону Сталинграда“, „За отвагу“. О его подвигах знала вся дивизия…»
За последний бой Литасов был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени (посмертно).
Земляки погибшего геройской смертью фронтовика свято хранят память о нем. Исполком Якшинского райсовета переименовал Лесную улицу в улицу Михаила Литасова, его именем была названа пионерская дружина в школе, где он учился.
Старший лейтенант Аркельянц Армик Михайлович, 1922 года рождения, офицер разведки 657-го артиллерийского полка:
«Здравствуйте, дорогие мама, папа, Соня, Нина, Митя, Гурген и маленькая Галочка!
Получил написанное папой письмо, также получил от Сони, но ответить сразу не пришлось. На нашем участке разгорелись опять сильные бои… Дела пока хорошие. Если останусь в живых после этой проклятой Прибалтики, то можно дать гарантию на жизнь еще месяца на два…»
Против Прибалтики Армик, конечно же, ничего не имел. Слово «проклятой» он употребил в связи с жестокими боями, в которых ему пришлось участвовать: «…на нашем участке мы отбивали атаки крупных сил противника, он лез всего 6 дней и продвинулся тоже на 6 км, но зато на каждом км было не менее 20 танков и несколько сот трупов. Скоро мы начнем наступать; уже Эстонию очистили, Латвию дочищают, главное взять Ригу, а там до границы стукнем…»
В более раннем письме, когда Аркельянц освобождал Белоруссию, он писал: «…Не успеваем гнаться за немцами… Жители встречают нас со слезами от радости. Противник пожег все деревни, там нет ни одной коровы и даже курицы. Белоруссии досталось больше всех потому, что здесь было очень много партизан, теперь они во всем нам помогают, дают ценные сведения о противнике, показывают глухие дороги для обхода опорных пунктов».
Армик Михайлович в совершенстве овладел сложной и опасной профессией артиллерийского разведчика. В декабре 1944 года его боевые подвиги были отмечены орденом Красной Звезды, а 30 марта 1945 года он был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени посмертно. Вот выдержка из наградного листа, в котором характеризуется его подвиг: «…25.2.45 года, возглавляя группу разведчиков, смело ворвался на один из опорных пунктов, выгодный в тактическом отношении, уничтожив при этом до 20 солдат и офицеров противника, после чего продолжал вести наблюдение с одного из домов…»
Красноармеец Загоренко Александр Яковлевич, 1926 года рождения, станковый пулеметчик 1-го мотострелкового батальона 70-й механизированной бригады:
«…Я был ранен 22/II-45 г. в левое плечо, пролежал в госпитале я мало, спешил поскорее в часть свою, но рана моя основательно зажила к 5/IV-45 г., и сейчас я снова бью немцев, как бил и раньше. Друзья мои — один убит, двое ранены. Я награжден медалью „За отвагу“. Скоро придет тот день, когда разгромим немецких захватчиков и водрузим знамя над Берлином…»
«Награжден медалью „За отвагу“»! Нелегко досталась бойцу эта награда. Из наградного листа можно узнать, что он получил ее за то, что «во время боя… 13.2.45 г. при занятии железнодорожной станции из своего станкового пулемета отразил контратаку немцев, уничтожив при этом до 15 гитлеровцев, и дал возможность закрепиться пехотным подразделениям». Скольким же воинам в этом бою сохранил жизнь девятнадцатилетний Александр Загоренко!
Второй его наградой был орден Красной Звезды.
В битве за Берлин Загоренко погиб.
Младший лейтенант медицинской службы Бабаханов Абдулазиз Расулович, 1922 года рождения, командир санитарного взвода 137-го гвардейского стрелкового полка, писал из Польши родным:
«…Польский народ встречает освободительницу Красную Армию так, как своего родного брата. Один маленький пример: мы с Рахимовым стояли в одной маленькой колонии несколько дней. Тогда они к нам так привыкли, что у них есть — всем угощают, ухаживают. Когда уезжать, не хотят отпускать, плачут, провожают, как своих родных…»
А эти строки из его более позднего письма: «…Шлю вам свой боевой фронтовой привет из далекой проклятой Германии! Нахожусь в первом Белорусском фронте, жив и здоров… Мы от Берлина совсем недалеко, всего идти пешеходом, располагайте, на один день. Пока идут ожесточенные бои местного значения. Придет время и приказ — будем двигаться на Берлин, и мы его должны штурмовать, если до этого буду жив, то увижу. За январский прорыв обороны противника на плацдарме Вислы… получил правительственную награду — орден Красной Звезды…»
Берлин Абдулазизу Расуловичу увидеть не довелось. На подступах к германской столице 16 апреля он был смертельно ранен. «Тов. Бабаханов умер от ранения в живот осколком снаряда… — писал его матери гвардии капитан Кузин. — Врачи прилагали все усилия для спасения его жизни. Но силы покидали его, и он через несколько часов умер. Этот период наступления… был самым тяжелым периодом для Красной Армии. Враг отчаянно сопротивлялся, и жертвы были, конечно, большие… Тов. Бабаханов погиб как защитник нашей Родины в борьбе с проклятым врагом человечества…»
Старшему сержанту Муслиму Магометовичу Магомаеву, 1916 года рождения, командиру отделения разведки взвода управления 1-го дивизиона 823-го артиллерийского полка (кстати сказать, отцу популярного певца Муслима Магомаева), предоставлялась возможность остаться в тылу. Да и работники министерства культуры настойчиво уговаривали его, молодого, талантливого, многообещающего деятеля искусств, остаться с ними. Но он был тверд в своем решении — ушел на фронт.
Из его фронтовых писем:
«…Тем, кто решил перед боем стать коммунистом, на партийном собрании задают обычно очень мало вопросов. Человек здесь, как на ладони, и все всё о нем знают. И если он неплохо воюет, то этого достаточно для того, чтобы единогласно принять в партию. И вообще партийные собрания у нас проходят очень быстро. Ребята привыкли говорить о главном и коротко. А главное сейчас — бить врага…
У меня все та же окопная жизнь, все та же боевая обстановка. С каждым днем все больше чувствуется конец, о котором мечтает весь народ. С каждым днем все чаще и чаще думает солдат о мирном времени, о возвращении домой… „Вечера солдатской думки“ — так мы называем свои свободные от боя часы, когда собираемся с друзьями скоротать в разговоре время… И тогда все, что происходит в душе солдата, можно узнать. Один мечтает по возвращении домой продолжить учебу, другой скучает о своем станке, третий о земле думает.
Кое о чем и я думаю. Ведь мечтать никому не запрещается. И поверь, никто из нас не думает о худшем исходе. Да и не вояка тот, кто нюни распускает…»
Письмо это адресовано брату. В нем он просил: «…в случае чего — позаботься о моем сыне. Хотя и верю, что доживу до победы. Должен…»
Подвиги командира отделения разведки отмечены высокими наградами: орденами Красного Знамени, Отечественной войны 2-й степени, Красной Звезды. Последней (посмертной) наградой был орден Отечественной войны 1-й степени.
Случилось это 24 апреля 1945 года в пригороде Берлина. Как повествуется в представлении к ордену, «Магомаев, следуя в боевых порядках пехоты, первым форсировал реку Шпрее и умело производил целеуказания батареям. По его целеуказанию уничтожено 4 пулеметных точки и одна малокалиберная зенитная установка. В бою за рубеж железной дороги, что западнее реки 1 км, Магомаев, несмотря на сильный пулеметный и минометный огонь, выдвинулся вперед боевых порядков пехоты с задачей разведать замаскировавшийся вражеский пулемет, прикрывавший подступы к железной дороге на главном направлении действий стрелковых подразделений. Трассой пуль указал он пулемет противника, а сам был убит. Вражеский пулемет был уничтожен огнем орудий прямой наводки, что способствовало успеху нашей пехоты».
Сержант Бараташвили Самсон Евгеньевич, 1915 года рождения, командир орудия батареи 76-миллиметровых пушек 1040-го стрелкового полка:
«…Я пока здоров, нахожусь на фронте близ Берлина на левом берегу р. Одер. В эту зиму мне пришлось пережить большой бой, с боем прошел всю Польшу и уже давно находимся на территории Германии. В эти дни после больших боев взяли г. Кюстрин на реке Одер, который считается древней крепостью Германии. В этом письме высылаю благодарность, объявленную Сталиным…»
Письмо это написано 18 марта 1945 года. А спустя 10 дней Бараташвили погиб. Случилось это на занятом нашими войсками плацдарме западнее Кюстрина. В бою по отражению атак противника отважный воин, несмотря на ураганный огонь гитлеровцев, в течение 8 часов ни на минуту не отошел от своего орудия, вел точный огонь по атакующей пехоте. За этот бой он посмертно награжден орденом Отечественной войны 2-й степени.
Это не единственная награда храбреца. В боях за Одессу в апреле 1944 года он был награжден медалью «За отвагу», а еще раньше — в декабре 1943 года — орденом Красной Звезды.
Об активном участии Самсона Евгеньевича в войне с фашизмом говорят и благодарности Верховного Главнокомандующего за освобождение городов Херсон, Николаев, Очаков, Одесса, за прорыв обороны немцев на западном берегу Вислы и, как уже было сказано, за овладение городом Кюстрин. Их теперь бережно хранит его брат Шалва Евгеньевич, тоже фронтовик, инвалид Великой Отечественной войны 2-й группы.
Майор Орехов Михаил Яковлевич воевал в должности заместителя командира 796-го горно-артиллерийского Краснознаменного полка. В одном из последних писем, оправдывая причину долгого молчания, писал жене: «Аня, признаюсь, что, когда воюешь, вся мысль направлена на быстрейшее выполнение приказа, и подчас за сильным боем забываешь всех и думаешь об одном: как лучше и быстрее разбить гадов. Ты не обижайся, что я тебе написал, а ведь это так, моя дорогая… другой раз и нет возможности писать… А тебя, родная, не забываю, ведь ты у меня единственная…»
Строки из его последнего письма, датированного 20 апреля 1945 года: «Аня, сегодня потерял близкого друга — одного москвича. И так жаль, что ты представить не можешь. Он был молод, 1925 г. рождения, веселый и смелый. Вот завтра буду хоронить и думаю написать его мамаше… Анечка, ты знаешь, как фронтовая жизнь сближает и роднит. Он был самый близкий мне здесь, и ты не поверишь, что я даже прослезился…»
А 1 мая 1945 года майор Орехов погиб. Об обстоятельствах гибели подробно сообщил его жене майор Крутовский. «Ваш муж… — писал он, — являлся моим лучшим другом, с которым я прошел весь боевой путь от предгорий Карпат до г. Моравская Острава… Наша часть в лице Вашего мужа потеряла лучшего офицера, память о котором сохранится на долгие годы. Весть о гибели Вашего мужа мгновенно облетела всю нашу часть, и бойцы и офицеры поклялись жестоко отомстить врагу за Михаила Яковлевича. Свою клятву мы выполнили…»
Ласковые, нежные письма писал майор Хаджимар Исаевич Будтуев своей невесте. Пожениться они не успели — помешала война. «Да, видно, мы не баловни судьбы, — сетовал он в одном из своих писем. — Готовы были наши свадебные костюмы, а надеть не пришлось. Вместо них надели мы гимнастерки, ватники и полушубки. Враг, Тимочка, силен, такого шапками не закидаешь. Много крови будет, но помни, пожалуйста: победа будет за нами! И свадьбу мы сыграем… А когда будет свадьба — вот куда пусть придет тот, кто еще не видел, что такое счастье».
Как воевал представитель осетинского народа, говорят четыре ранения и награды. В октябре 1943 года приказом войскам 28-й армии за проявленные образцы отваги и героизма во время прорыва обороны противника в боях за Таганрог он был награжден орденом Красной Звезды. А за форсирование Днепра и активное участие в организации переправы частей дивизии через реку Ингулец удостоен ордена Отечественной войны 2-й степени.
16 марта 1945 года жизнь боевого офицера оборвалась. Случилось это в Восточной Пруссии. Об обстоятельствах гибели сообщил Фатиме его близкий фронтовой друг Сергей Старцевой уже после того, как на земле наступил мир. Он писал: «Милая Фатима! Сегодня ровно два месяца, как мы с Гадзо спали в одной землянке. И вот пришло то, во что он верил все пять лет, за что отдал жизнь… Слишком горяч он был, всегда рвался в самые опасные места, невозможно было остудить его кавказский темперамент… А дрался он, как бес.
16 марта на рассвете начались бои. Мы с Гадзо были рядом… И вдруг смертельное ранение. Гадзо упал с пробитой грудью…
Фатима, это ужасно, это невыносимо, когда умирает самый близкий друг и ты чувствуешь свое бессилие. До чего несправедливо и бессмысленно, когда смерть вырывает из наших рядов таких людей, как Гадзо…»
Старший лейтенант Пузыревич Сергей Моисеевич, секретарь комсомольской организации 819-го артиллерийского полка, начал войну сержантом. Имел тяжелые ранения — в январе сорок второго и феврале сорок третьего. А 20 апреля 1945 года он снова был тяжело ранен и 9 мая в госпитале скончался от ран. В этот день — День Победы — он диктовал свое последнее письмо (сам писать не мог): «Дорогая сестренка! Завещаю тебе, как старший брат, все силы отдать учебе. Слушайся маму, помогай ей. Она отдала нам всю свою жизнь. Поэтому ты и наши братья должны обеспечить ей спокойную старость всеми силами и хорошими делами, на что будете способны. Не давайте плакать маме…
Хочется жить, но, видимо, не придется. Вот сейчас за дверью палаты слышны поздравления с победой. Мечтал и я об этом дне. Физически я никого не могу поздравить с победой, для достижения которой отдал все свои лучшие годы, молодость, мечты и жизнь. Люблю нашу великую Родину. Она именно такая, какая нам нужна, другой такой нет…»