Николай Пасынок. Встреча

Николай Пасынок. Встреча

Рано утром 28 июля 1944 года наша 19-я мехбригада 1-го мехкорпуса вышла с боями на берег Западного Буга севернее Бреста. Радости и солдат, и офицеров не было конца. Родина освобождена от немецко-фашистских захватчиков!

А солдаты тем временем устанавливали на старое место пограничный столб с гербом нашей Родины и четырьмя буквами — «СССР». Мы обнимались, целовались, поздравляли друг друга, летели вверх солдатские пилотки, во весь голос кричали: «Ура! Родина освобождена!»

И вот в тени деревьев на зеленом ковре сидят, лежат, возбужденно разговаривают бойцы мехбата капитана Шота Гогорошвили. Только что закончилось партийное собрание. Подвели итоги боев за Брест. Отличившиеся получили государственные награды. Родина высоко оценила заслуги освободителей — бригада награждена орденом Красного Знамени. Командование объявило всему личному составу благодарность. Недавно принятым в партию вручили партбилеты.

И вдруг ликования и поздравления прервались громкой командой.

— Встать! Смирно! — скомандовал комбат Шота Гогорошвили, лихо повернулся на каблуках и побежал навстречу командиру корпуса генерал-лейтенанту Герою Советского Союза Семену Моисеевичу Кривошеину с докладом.

Генерал подошел к бойцам. Всегда суровые, черные, прикрытые широкими бровями глаза на этот раз светились веселыми искорками. Комкор был в добром настроении. Поздоровался. Поздравил. И сказал:

— Ну а сейчас садитесь на чистую травку, отдыхайте. Берегите ноги, они будут еще нужны. Родина освобождена, но фашизм не уничтожен.

— Одолеем, разобьем! — выкрикнул ветеран бригады, пожилой добродушный боец.

Генерал подошел ближе к солдату, присмотрелся.

— Одолеем, говоришь?.. Стой, стой! Да ты же Кузьма Ильич. Дорогой мой кавалерист!

Все мы были удивлены: генерал знает нашего Молокоедова, называет его по имени и отчеству.

— Я, товарищ генерал.

Молокоедов знал и до этого, что Первым Красноградским мехкорпусом командует генерал, который в гражданскую войну командовал эскадроном, а он, Молокоедов, был кавалеристом в этом же эскадроне. Но лезть в глаза как-то не посмел. Слишком большая разница в звании и должности.

По старому русскому обычаю, генерал и солдат трижды поцеловались. Обнявшись, стояли молча и смотрели друг на друга, как бы узнавая, тот ли солдат? тот ли командир? Смахивал слезу с глаз генерал, смахивал и солдат. Первым опомнился генерал:

— Полно, прочь слезу с глаз! Солдаты при встрече не должны плакать, солдаты радуются. Смотри, Кузьма Ильич, мы же стоим на границе нашего родного государства. Родина освобождена от фашистской оккупации!

— Ура! — закричали со всех сторон солдаты.

Когда возгласы радости улеглись, генерал с тонкой поддевкой в голосе спросил Молокоедова:

— Ты тоже только сегодня получил партбилет?

— Он у меня еще с гражданской! — гордо заявил солдат. — Когда двигались на Ростов, комиссар Губанов вручил мне партбилет.

Семен Моисеевич возбужденно переспросил:

— Говоришь, комиссар Губанов? — Посмотрел в лицо солдата и обнял его. — Ильич, наши фамилии разные, разных родителей мы дети, но мы кровные родственники, братья! Ведь и мне на юге вручал партбилет комиссар Губанов.

Беседа генерала с солдатом длилась около часа. Как много надо было вспомнить, рассказать! Но для них и этого времени хватило, чтобы пронестись в седлах гражданской войны, чтобы сменить клинки на танки и гнать на них врага с родной земли.

Мы смотрели на побратимов двух войн и любовались: как они бережно сохранили память далеких лет. Казалось, они идут теперь на мощных танках по тем же дорогам, что и в гражданскую на конях. Завтра они перешагнут госграницу, и мехкорпус под командованием генерала Кривошеина пойдет по земле Польши с миссией освобождения.