Вертикальная дезинтеграция

Большинство ОПГ начинали свою деятельность с вымогательства или откровенно криминального бизнеса. Затем они перенесли свою охранную и посредническую деятельность в сферу легальной торговли и производства. Большинство ОПГ стремились максимизировать свои доходы, изъять и распродать активы предприятий, которыми им удавалось завладеть, а затем вывести вырученные средства за границу. После этого многие лидеры ОПГ покидали пределы страны. Другие ОПГ (возможно, меньшинство) постепенно переориентировались на более предсказуемую и долгосрочную политику по отношению к экономическим субъектам, на создание относительно благоприятных условий для инвестиций, источником которых была охранная дань и доход от всевозможных неформальных силовых услуг. В ноябре 1998 г. в интервью еженедельному журналу «Итоги» некий московский криминальный авторитет заявил следующее: «Самыми крупными инвесторами в России за последние два года являемся мы. Без наших вложений сегодня невозможно представить экономику страны. Плохо это или хорошо — вопрос не к нам».[245] Хотя точный объем подобных инвестиций вряд ли когда-либо станет известен, подобные заявления не следует воспринимать как чистый вымысел. Приведенные в данной статье примеры не единичны, а представляют собой распространенное явление. Когда силовые предприниматели становятся владельцами капитала, успешное использование активов и распоряжение ими начинает все более зависеть от логики и правил экономического действия. Во многом ОПГ стали жертвами собственного успеха. Стремясь захватить контроль над определенными сегментами легального рынка и капитализировать доходы, полученные от охранной и другой противозаконной деятельности, ОПГ и их лидеры сами стали объектами воздействия жестких императивов рыночной экономики. Те ОПГ, которые не смогли адаптироваться к легальной экономике, сохранили свой статус преступной группировки — и потеряли прежнее влияние, а те немногие, которые пошли по пути переопределения прав собственности в пользу экономических субъектов, активно использовали возможности легальных форм собственности и заключили неформальный пакт с региональными властями, — по сути, перестали существовать как ОПГ Осознание того, что их дальнейший успех зависит от ряда новых принципов (начиная с того, что высокий уровень насилия ведет к неоправданным затратам и риску,т. е. экономически нецелесообразен, и заканчивая более сложной зависимостью от профессионального менеджмента), создало предпосылки для превращения ОПГ в региональные бизнес-группы.

Если бы с самого начала экономической либерализации ОПГ действовали в хорошо регулируемой институциональной среде, их рост был бы существенно ограничен, а их деятельность вскоре свелась бы к традиционным видам преступности. Но условия были иными. Действия ОПГ ограничивались в гораздо большей степени правилами и ограничениями, складывавшимися в процессе их взаимодействия, нежели формальными рамками законодательства и деятельностью правоохранительных органов. Эти правила, часто называемые «понятиями», в начальный период стали важной частью зарождающихся рыночных институтов. Альтернативная система правил — государственное законодательство — долгое время оставалась запутанной, противоречивой и лишенной механизмов принуждения к исполнению. Хотя неформальные институты тогда были более эффективны и удобны для развития рыночной экономики, особенно для малого и среднего бизнеса, официальное законодательство и его применение все же постепенно набирали силу. К тому же выборочное применение законов было мощным инструментом влияния властей на частный бизнес, поэтому для силовых предпринимателей и их компаний игнорировать формальные правила и институты было достаточно рискованной политикой. В определенный момент союз с местными властями стал необходимым условием защиты инвестиций и дальнейшего роста финансово-промышленных групп.

Скрытые, а иногда и открыто декларируемые сделки между местными властями и финансово-промышленными группами, выросшими из ОПГ, заключались во многих других регионах Российской Федерации, в том числе и в Москве. Незадолго до своего ареста в Швейцарии осенью 1996 г. Сергей Михайлов, считавшийся правоохранительными органами лидером солнцевской ОПГ, выиграл тендер на модернизацию московской системы водоснабжения и принял участие в проекте строительства газопровода из Туркменистана на Украину. Его деятельность, принявшая международные масштабы, имеет много общего стремя приведенными выше случаями и может рассматриваться как еще одна иллюстрация интеграции ОПГ в легальную экономику. Решение, вынесенное швейцарским судом (Михайлов был оправдан и получил компенсацию в размере 450 тыс. долларов за «неправомерное содержание под стражей»), не столько компрометирует судопроизводство, сколько отражает растущую тенденцию бывших силовых предпринимателей теневой экономики принимать во внимание правила, принятые в легальной международной экономической системе.

Для многих авторитетов участие в организованной преступности стало средством быстрого повышения социального статуса в пределах одного поколения. Что происходит с самими ОПГ, когда их лидеры переходят в легальный бизнес? Переориентация на легальный бизнес сопровождается привлечением кадров из государственных правоохранительных органов и специальных служб для охраны собственности, а также наймом юристов для правового оформления деятельности или решения имущественных споров. По мере того как лидеры экономически успешных ОПГ развивали отношения с законными властями и интегрировались в легальный бизнес, члены среднего и низшего звена группировок становились ненужными. Многие из них теперь пополняют ряды обычной, неорганизованной преступности. Этот процесс можно назвать вертикальной дезинтеграцией. Если в середине 1990-х гг. молодые люди, склонные к насилию и риску, попадая в большие города, имели возможность стать участниками организаций с жесткой дисциплиной и постоянным источником дохода, то к 2000 г. эта возможность оказалась практически исчерпана. В результате общество все чаще сталкивается с другого рода опасностью — ростом жестоких преступлений (грабежей, уличного насилия), совершаемых небольшими группами, часто сопровождающихся тяжкими телесными повреждениями или убийствами. Если жертвами ОПГ были в основном сами участники ОПГ, а также работавшие с ними коммерсанты и чиновники, то жертвами неорганизованной преступности становятся простые граждане.