Спорт

Воспоминания участников и интервью позволяют воспроизвести некоторые особенности криминальной мобилизации. Движение рэкетиров начало набирать силу в 1988 г., когда группы молодых людей специфической внешности и поведения стали появляться на городских рынках и в других местах скопления уличной торговли. Короткие стрижки, спортивные костюмы, атлетическое телосложение и угрожающий вид делали их похожими друг на друга, как если бы они были членами одной спортивной команды. За физические данные их прозвали качками, г за их «рыночную» активность — рэкетирами или бандитами.

Многие лидеры ОПГ, не говоря о рядовых членах, вышли из спортивной среды. Например, лидер солнцевской ОПГ Сергей Михайлов, известный как Михась, — мастер спорта по вольной борьбе, а его бывший сподвижник Сергей Тимофеев («Сильвестр»), лидер ореховской ОПГ, активно занимался карате.[91] В 1989 г., когда в Москве и других городах начали происходить первые массовые конфликты между группировками и основным средством борьбы были кулаки, бейсбольные биты и металлические прутья (огнестрельное оружие все еще было редкостью), спортсмены быстро доказали свое превосходство. Вскоре стало ясно, что спортсмены, в особенности те, кто специализировались в различного рода единоборствах, представляли собой не только реальную силу, но и потенциальный политический ресурс. В 1993 г. ведущий московский авторитет и тренер по классической борьбе Отари Квантришвили предпринял попытку использовать этот ресурс для создания политической организации с видами на участие в предстоящих думских выборах — партии «Спортсмены России». В первом съезде этой партии в декабре 1993 г. приняли участие многие ведущие борцы, боксеры и штангисты. Планам Квантришвили, как известно, не суждено было сбыться: 4 апреля 1994 г. он был застрелен снайпером. Среди жертв заказных убийств оказалось много других титулованных спортсменов, занявшихся коммерческой деятельностью или связанных с преступными группировками: Олег Каратаев, чемпион мира по боксу и вице-президент Всемирной ассоциации бокса; Юрий Ступеньков, председатель Российской профессиональной лиги кикбоксинга; Вячеслав Цой, основатель Международной академии восточных единоборств.[92]

В отсутствие профессионального или коммерческого спорта в СССР существование и развитие этого важного социального института всецело зависело от государства. Виды спорта, связанные с силовыми единоборствами, были, как известно, приписаны либо к милиции, либо к Министерству обороны. Основные спортивные клубы (такие как «Динамо» и ЦСКА) и, соответственно, их региональные подразделения финансировались из бюджета силовых ведомств, а их члены (спортсмены, выступавшие за эти клубы) имели армейские или милицейские звания. Другие известные спортивные клубы, например «Спартак» и «Локомотив», находились на бюджете профсоюзов и Министерства транспорта. Кроме того, многие крупные советские предприятия — такие как «Уралмаш» или «Электросила» — содержали разветвленные сети спортивных клубов и секций. Развитие спорта было одним из постоянных приоритетов советской системы, а так называемый «большой спорт» обладал высоким социальным престижем, представляя собой один из каналов вертикальной социальной мобильности. Чемпионы являлись одновременно ролевыми моделями для молодежи и символами успеха. Но в условиях кризиса государственного социализма — как системы государственных финансов, так и советской системы ценностей — воспроизводство этого института было нарушено, и спортсмены начали искать способы адаптации к меняющимся условиям, полагаясь, естественно, на те физические и социальные ресурсы, которыми они располагали.

Исторически возникновение спорта как специфического общественного института и сопутствовавшее этому уменьшение допустимого уровня насилия было органической частью того, что социолог Норберт Элиас назвал «процессом цивилизации», — переходом ко все более дисциплинированному, дифференцированному и менее склонному к повседневному насилию обществу.[93] Спорт Может быть определен как организованная групповая деятельность, основным смыслом которой является соперничество между двумя сторонами. Это соперничество, или борьба, пишет Элиас, «требует некоторого физического напряжения и происходит в соответствии с определенными правилами, ограничивающими уровень допустимого физического насилия».[94] Спорт рождается тогда, когда насилие и возможные увечья значительно ограничиваются правилами, следование которым требует от участников определенных навыков самоконтроля. Одновременно развитие института спорта обеспечивало разрядку физической энергии и импульсов агрессии в форме игры или борьбы, практически исключавшей летальный исход, и тем самым способствовало постепенному повышению способности современных государств контролировать или ограничивать уровень насилия в обществе. Не сводя спорт к простой очевидной функции вспомогательной системы подготовки и воспитания людей для вооруженных сил, Элиас предложил более тонкое понимание роли спорта в обществе, предполагающее не явную на первый взгляд связь между спортом и формированием современных государств, в основе которых лежит монополизация насилия. Исторически возможности конвертировать избыточное насилие в подчиненные жестким правилам соревнования во многом зависят от способности государства и общества поддерживать институт спорта. Но плоды этой длительной конверсии могут быть достаточно быстро, хотя, возможно, и не полностью, разрушены в условиях кризиса. Когда государство ослабевает до такой степени, что оказывается уже не в силах эффективно ограничивать или управлять уровнем насилия, спорт, и особенно боевые искусства и силовые единоборства, может неожиданно дать почти все, что необходимо для создания негосударственных силовых организаций: навыки применения силы, силу воли, командный дух, дисциплину и т. д. Поэтому снижение финансирования и ослабление контроля за правилами и принципами, некогда превратившими открытое насилие в относительно безопасный или несмертельный вид соперничества, запустили опасный процесс адаптации спортсменов к новым условиям, что выразилось в поисках иных способов приложения полученных ранее навыков.

Роль спортивной среды в криминальной мобилизации хорошо прослеживается в интервью. Денис (1970 г. р.) тренировался в спортивной школе:

Занимался легкой атлетикой, метанием молота. Была у нас маленькая группа, вместе тренировались, 5 человек. Потом пошел в армию, вернулся в девяностом. Но спорт уже ничего не давал. Ну и что делать? Образования не было и тяжело было найти применение. Связи — только спортивные, их и использовал. Вот тогда наш круг «встал на двери». Пошли в гардеробщики, бармены, вышибалы. Пару ребят из нашего круга уже работали с тамбовцами. Но там не было дисциплины, люди делали, что хотели. Потом 7–8 человек пришли к Виталику [в то время — лидер борцовской бригады]. У него уже была структура, и он дал работу [10].

Другой респондент, Вадим (1969 г. р.), бригадир комаровской ОПГ, долгое время занимался каратэ и был вовлечен в деятельность группировки своими товарищами по клубу:

В 1992 г. стал заниматься активно. Раньше был знаком и вместе тренировался с Колей-Каратэ и Ларионовым. Они основатели всего движения каратэ в Ленинграде и очень большие фигуры в стране. Там встретил и других. Ну… было что-то вроде комплекса воина, хотелось себя попробовать… [4].

Секции каратэ воспитали много будущих участников ОПГ. Это японское боевое искусство появилось в Советском Союзе в 1970-е гг. и преподавалось любителями неофициально или даже подпольно в секциях при спортклубах. В 1981 г. ЦК КПСС принял специальное постановление, запрещающее преподавание каратэ; в Уголовном кодексе появилась соответствующая поправка (дополнение к статье 219). Когда на смену Л. И. Брежневу пришел Ю. В. Андропов, попытавшийся укрепить порядок и дисциплину, органы правопорядка начали активно исполнять волю партии, закрывая секции каратэ и угрожая участникам уголовной ответственностью. Что именно побудило партийное руководство запретить каратэ — идеологически чуждая философия этого вида спорта или попытка утвердить монополию правоохранительных органов на силовые виды спорта, — остается неясным, но в результате кампании по борьбе с каратэ многие инструкторы были уволены или даже привлечены к ответственности. Так, Владимир Илларионов, один из основателей каратэ в стране, которого Вадим упоминает в интервью, получил восемь лет тюрьмы и возобновил преподавание лишь в середине восьмидесятых, когда запрет на каратэ был снова неофициально снят.[95]

Снятие запрета вызвало новый приток желающих заниматься этим видом единоборств. Данная тенденция наложилась на массовое открытие частных видеосалонов, в которых демонстрировались разные боевики, в том числе фильмы о гонконгской мафии, послужившие своего рода учебником возможного применения полученных навыков. Первой серьезной рэкетирской организацией, появившейся в Ленинграде в 1985 г., была банда Коли-Каратэ (она же «банда братьев Седюков»). Николай Седюк, тренировавшийся с Илларионовым и работавший в спортивном клубе «Ринг», считался мастером высокого класса. Помимо жестокости и бойцовских качеств, он отличался жадностью и коммерческой хваткой. Сам клуб быстро стал источником бойцов для группировки, насчитывавшей около ста человек. В банду входил также актер Аркадий Шалолаш-вили, чьи таланты были незаменимы для вымогательства. На протяжении двух лет банда Седюков обладала монополией на сбор дани как с теневого, так и с легального бизнеса в Ленинграде. Однако в 1987 г. верхушка банды, включая братьев Седюков, Гогу Геворкяна («Макси-Шварцнеггер»), Шалолашвили и других, была арестована и приговорена к различным срокам лишения свободы. После этого она практически перестала существовать и уже не воссоздавалась в первоначальном виде: Коля-Каратэ был застрелен вскоре после своего освобождения в июле 1993 г., Шалолашвили умер от цирроза печени, а другие бывшие участники влились в новые группировки.

Спортивные связи, а также совместный опыт тренировок, соревнований и сходный образ жизни способны создать повышенный уровень доверия и групповой солидарности. В сочетании с физическими навыками они представляют собой необходимый социальный ресурс для формирования сплоченных группировок (тоже своего рода команд), но предназначенных уже для иных целей. Артур стал членом тамбовской ОПГ в процессе совместных тренировок по кикбоксингу в спортклубе завода «Северная верфь» в 1990 г.

Получилось, что вся группа в одной банде. Я тогда еще работал вышибалой и мне было не нужно, но мне доверяли и при мне обсуждали дела, иногда давали высказаться. Я не лез, но они знали, что я лоялен к криминальным кругам и нелоялен к власти в принципе.

Я понял, что я настроен радикально. Как меня приняли в банду? Однажды в раздевалке конфликт обсуждался. Я сказал, что надо туда всем приехать с топорами и все там расхуячить. Мне сказали, тебе хорошо говорить со стороны. Я сказал, что готов поехать. Съездили, так и стал с ними работать. Потом меня представили бригадиру [28].

В Ленинграде источниками «кадров» для быстро растущих преступных группировок были и специализированные учреждения, занимавшиеся подготовкой спортсменов или тренеров: Институт физкультуры им. П.Ф. Лесгафта, Военный институт физкультуры (ВИФК) и Школа высшего спортивного мастерства (ШВСМ). ВИФК и ШВСМ, как известно, специализировались на силовых видах спорта, таких как борьба, бокс, самбо, дзюдо и различные многоборья. Один из основателей тамбовской ОПГ Валерий Ледовских, выпускник Института физкультуры, был тренером по боксу. Спортсменами из ШВСМ и ВИФК были укомплектованы две ОПГ, известные в начале 1990-х гг. как «борцовская бригада» и «бригада Швондера». Бригада Швон-дера (названная по кличке Александра Купряшева, который сам не являлся курсантом ВИФКа и тяготел к уголовной традиции) контролировала торговые учреждения недалеко от самого института на территории, прилегающей к Финляндскому вокзалу. Группировка распалась после того, как Купряшев был застрелен в феврале 1993 г. [И]. Тренер ВИФКа по вольной борьбе Георгий Поздняков («Позд-няк»), убитый в апреле 2000 г., был правой рукой лидера «тамбовских» Владимира Кумарина.[96]