«Тамбовские» 

Владимир Кумарин, будущий лидер тамбовской группировки, приехал в Ленинград в конце 1970-х гг. и поступил в Институт точной механики и оптики, но так его и не закончил. Он не был профессиональным спортсменом, хотя занимался различными видами спорта и в опубликованной А. Константиновым автобиографии особо подчеркивал свою физическую силу.[219] Вскоре Кумарин бросил учебу и пошел работать вышибалой в кафе-бар «Роза ветров». «Мы обеспечивали безопасность в кафе, улаживали конфликты — в общем, были вышибалами. Там появлялось много интересных людей, и мы, конечно, с ними общались. Тогда мы познакомились и с Новоселовым, нынешним заместителем председателя Законодательного собрания Петербурга».^[220] Тогда, в середине 1980-х гг., немногочисленные бары были центрами притяжения людей с теневыми доходами, картежников и другой публики, тяготеющей к конфликтам. «Почти все мои знакомые и друзья прошли через школу баров: и Малышев, и Артур, и “Крупа", и Паша Кудряшев, и Челюскин. Мы все варились в одном котле».[221]

История тамбовской группировки («тамбовских», или «тамбовцев») берет свое начало в 1988 г., когда в Ленинграде встретились два уроженца Тамбова — Кумарин и выпускник Ленинградского института физкультуры им. П.Ф. Лесгафта по кафедре бокса Валерий Ледовских. Первоначально они собрали бригаду, охранявшую наперсточников. Далее эта бригада пополнялась уже не строго по земляческому, а скорее по спортивному принципу (многие участники пришли из силовых видов спорта). Само название группировки уже не отражало ее географическое происхождение. Как и названия других подобных группировок, оно, в первую очередь, способствовало внутренней дифференциации разраставшейся рэкетирской среды — в то же время появились «малышевские», «пермские», «казанские», «мурманские» и т. д. «Тамбовские» получили широкую известность благодаря серии телевизионных репортажей журналиста Александра Невзорова. По словам Кумарина, «<…> Невзоров начал выпускать репортаж за репортажем об ужасных “тамбовцах" — для нас это как реклама была. Так все к нам и полезли сами. Хотя было и такое, что людей искусственно заманивали, не буду отрицать».[222]В начале 1990-х гг. группировка начала стремительно расти, пополняя свои ряды бывшими спортсменами и присоединяя небольшие уже сформировавшиеся бригады. Кроме упомянутых «основателей», в верхний эшелон «тамбовских» входили также бывший тренер по боксу, впоследствии депутат Госдумы по списку ЛДПР Михаил Глущенко («Хохол»); лидеры великолукской бригады братья Гавриленковы; будущий директор частного охранного предприятия «Скорпион» Александр Ефимов (осужден в 1999 г.); бизнесмен Олег Шустер, некоторое время владевший местным 11-м телеканалом; а также набиравшие силу авторитеты Вася Брянский, Степа Ульяновский и Боб Кемеровский. Каждому из них подчинялось несколько бригад. По различным оценкам, численность ОПГ в 1990 г. достигала от 300 до 500 человек. На этом этапе «тамбовские» занимались стандартным силовым предпринимательством, навязывая охранные услуги и контролируя экономическую деятельность компаний и кооперативов, как в легальной, так и в теневой сферах, от импорта оргтехники и экспорта леса до игорного бизнеса и проституции.

В 1990 г. в результате разработки «тамбовских» правоохранительными органами 72 участника группировки, включая Кумарина и Ледовских, оказались за решеткой. Кумарин был приговорен к четырем годам лишения свободы. Эта операция серьезно ослабила группировку, однако не нанесла большого ущерба преступному миру города. Она, скорее, изменила соотношение сил в пользу малышев-ской и других конкурирующих группировок. В 1991–1992 гг. Александр Малышев превратился в главного «стационарного» бандита, имевшего офис в международной гостинице «Пулковская». Он сумел объединить под своим руководством множество разрозненных рэкетирских бригад, в том числе и некоторых бывших членов тамбовской группировки. В 1992 г. созданное тогда Северо-Западное управление по борьбе с организованной преступностью (РУБОП) начало борьбу с «малышевскими» и арестовало лидера и его ближайших помощников. Согласно Константинову, вакуум в руководстве, создавшийся после ареста «императора», привел к волне убийств и столкновений 1992–1993 гг. По некоторым подсчетам, за эти годы было убито 35 бандитов высшего и среднего звена.[223] Многие небольшие группировки позже откололись от «малышевских» и продолжили самостоятельную деятельность. Поскольку действия правоохранительных органов не могли повлиять на условия, вызвавшие к жизни организованную преступность (и особенно на ее экономическую базу), их усилия вызывали лишь внутреннюю реконфигурацию преступной среды, не затрагивая ее способность к воспроизводству. Как только «малышевским» был нанесен удар, другая ОПГ поспешила этим воспользоваться и изменить расстановку сил. Постоянно пополняемая молодыми бойцами из города на Волге, казанская преступная группировка вскоре заявила о себе в Петербурге.

Феномен молодежных группировок в Казани все еще ждет своего объяснения. В начале 1980-х гг., когда уровень общественной безопасности в Советском Союзе был еще высок, а уровень преступности низок, Казань и еще один близлежащий татарский город Набережные Челны уже были поделены между молодежными группировками. Каждая группировка называлась по имени определенного городского района. Изначально они занимались грабежами, мелким вымогательством, хулиганили и устраивали драки. Для большинства активное участие в действиях группировки редко продолжалось после двадцати лет, однако эффективный механизм набора новых одиннадцати-двенадцатилетних мальчишек гарантировал постоянное пополнение преступной среды. Еще одной отличительной чертой казанских молодежных группировок было отсутствие среди них спортсменов и их открытое презрение к культу мускулов. Вместо этого они широко использовали ножи, стилеты, металлические прутья, дубинки и другое традиционное оружие. Многие употребляли наркотики и тяготели к традиционным видам преступности [14]. С ростом частного предпринимательства группировки занялись рэкетом, однако масштаб частного бизнеса в Казани не соответствовал объему предложения «охранных услуг». Поэтому после того, как первые представители «казанских» устроились в Петербурге, группировки начали на короткие сроки посылать свои бригады в Северо-Западный регион. Несколько авторитетов руководили десятками сравнительно независимых бригад, каждая из которых добывала деньги для своей «материнской» группировки в Казани. В случае конфликта они тем не менее выступали как объединенная сила. После нескольких месяцев пребывания в городе на Неве те, кто выжил, возвращались в свой родной город на Волге и заменялись свежим контингентом.

Подобная тактика позволила «казанским» быстро усилить свое влияние в Петербурге в 1993–1994 гг., потеснив местные группировки. Однако их тактическая сила обернулась стратегическим поражением. В течение долгого времени их склонность к жестоким криминальным методам, активное участие в наркоторговле и система ротации препятствовали внедрению в местную политико-экономическую систему. Цитируя неназванных представителей «тамбовских», Константинов утверждает, что «казанские» проявляли чрезвычайную жестокость и зверство по отношению к бизнесменам, с которых брали деньги за свои охранные услуги: «Совсем отмороженные, своих же дербанят, развиваться не дают».[224] Подобное отношение было следствием системы ротации, которая создавала стимулы для максимизации краткосрочных заработков, а не установления долгосрочных взаимовыгодных отношений с бизнесом. «Казанских» мало интересовали долгосрочные вложения в Петербурге. После того как в апреле 1995 г. казанскими бандитами был застрелен сотрудник РУБОПа и еще один был ранен, правоохранительные органы начали беспрецедентную карательную операцию против руководящей верхушки этой группировки и ее коммерческих проектов.[225] Из интервью, взятого у сотрудника РУБОПа:

«Казанские» после 1995 года, после того как они застрелили сотрудников РУБОПа на Суворовском, много потеряли. РУБОП арестовал почти всех бандитов, стали давить казанских и других заодно, а другим бандитам сказали, что все это из-за казанского беспредела, и они тоже «казанским» предъяву сделали. К тому времени и Ноиль был убит, лидер и организатор «казанских». Они беспредельщики, и у них не было единого центра. Группы наезжали из Казани и брали сколько могли, а коммерсанты от них уходили, обставились против них другими крышами, чтобы к ним не попадать [6].

Другие эксперты также подтвердили, что «казанские» напрямую были связаны с мошенничеством, грабежами, наркоторговлей, что в конечном итоге и сделало их более уязвимыми при проведении кампаний по борьбе с преступностью [11,14]. Не исключено, что к борьбе с «казанскими» также приложили руку и другие ОПГ города.

Тем временем к началу 1994 г. все основные лидеры «тамбовских» вновь оказались на свободе. Теперь основная угроза, с которой столкнулась группировка, исходила не от правоохранительных органов, а от внутреннего конфликта, начавшегося в 1993 г. и являвшегося типичным для этой среды. Одна фракция ОПГ, великолукская бригада, руководимая братьями Гавриленковыми, конфисковала у бизнесмена, работавшего под «крышей» Кумарина, большую партию вина (на сумму более 1 млн долларов), закупленного накануне Игр доброй воли. Не желая возвращать ни вино, ни деньги, «великолукские» решили устранить лидера другой фракции. В июне 1994 г. на Кумарина было совершено покушение: наемный убийца выпустил по его автомашине 28 пуль, убив телохранителя и тяжело ранив Кумарина, который из-за этого потерял руку. В результате «внутреннего» расследования и последовавшей за этим войны все авторитеты великолукской бригады были постепенно устранены.[226]

В результате конфликта Кумарину удалось консолидировать руководство ОПГ. В 1995 г. началась ее активная переориентация на инвестиции в легальную экономику. Следует заметить, что эта ОПГ с самого начала отличалась более четкой организацией и более рациональной экономической политикой, если так можно выразиться. По мнению бывшего бригадира «тамбовских»:

У «тамбовских» изначально была более менеджерская организация, не спонтанная, как у бригад из других городов. Основной путь — старшие занялись бизнесом, но считали его своим и не делились с молодыми. С молодыми занимались криминалом. Вынуждены были заниматься криминалом, чтобы поддерживать иллюзию. <…> Периодически устраивался общий сбор, там разбирались случаи глупого поведения бригад, давались установки. Кумарин тогда сказал, что казацкая вольница не вечна. Он сказал, почти дословно, не пора ли перестать думать хуем и сердцем, а начать думать головами. Это где-то в девяносто четвертом. Сказал это, чтобы самому заниматься бизнесом. Но про его бензиновую тему тогда никто ничего не знал [28].

Обычно на этом этапе структура ОПГ начинает меняться. В «классическом» варианте ОПГ предоставляли охрану и контролировали сделки предприятий, получая 20–30 % прибыли, а руководство этих предприятий («барыги», «комерсы») рассматривались лишь как источник дани. Во многих случаях ОПГ могли произвольно конфисковывать их активы, поскольку рассматривали коммерсантов как свою собственность и подчиненную группу. Но по мере капитализации охранной дани в ОПГ стали появляться особые, «доверенные» коммерсанты, являвшиеся полноправными участниками и управлявшие инвестиционной деятельностью группировки. Вместе с ее ведущими авторитетами они являлись совладельцами крупных холдингов и занимали директорские должности (сами авторитеты часто оформлялись как заместители по вопросам безопасности). Многие коммерческие проекты «тамбовских», например, реализовывались через братьев Вячеслава и Сергея Шевченко, депутатов Госдумы (ЛДПР) и Законодательного собрания Петербурга соответственно. Оба являлись владельцами сети магазинов, ночных клубов, УКВ-радиостанции и издательской сети. Местная политическая протекция также обеспечивалась вице-спикером Законодательного собрания Новоселовым. Силовой потенциал «тамбовских» был легализован через создание частных охранных предприятий «Дельта-2», «Конкорд», «Кондор», «Касатка» [6].

Стратегический интерес «тамбовских» вскоре переместился в сферу торговли энергоресурсами. В начале 1990-х гг. основным поставщиком топлива в Северо-Западный регион была сибирская компания «Сургутнефтегаз». Ей принадлежало большинство нефтебаз, бензоколонок и других объектов топливно-энергетической инфраструктуры. Городские и областные власти находились в зависимости от ценовой политики сибирской монополии и объема поставок. Необходимость реорганизовать топливно-энергетический рынок стала особенно насущной после топливных кризисов 1994 г. Для изменения ситуации необходимо было ввести других игроков и создать конкуренцию на рынке нефтепродуктов. Но было и параллельное решение, которое позволяло тому, кто его осуществит, с одной стороны, помочь властям приобрести больший контроль за рынком, а с другой стороны, воспользоваться ситуацией в свою пользу. Суть этого решения, которое и начало осуществлять руководство тамбовской ОПГ, состояло в том, чтобы отрезать местную топливно-энергетическую инфраструктуру от своей материнской компании, т. е. взять под контроль дочерние предприятия «Сургутнефтегаза» в Петербурге и Ленинградской области и связать их с альтернативными поставщиками нефтепродуктов. Используя тактику выгодных предложений и предложений, «от которых нельзя отказаться», а также различные схемы и манипуляции с правами собственности, т. е. весь арсенал наработанных методов, тамбовская ОПГ осуществила этот план в течение трех лет. В то же время, следуя примеру московских властей, петербургское руководство приняло решение создать компанию, призванную защищать интересы региональных потребителей. В сентябре 1994 г. городская администрация совместно с банком «Россия», Морским портом Санкт-Петербурга и рядом ведущих бизнесменов создали Петербургскую топливную компанию (ПТК). К началу 1998 г. все бывшие дочерние предприятия «Сургутнефтегаза», а также новые компоненты топливно-энергетической инфраструктуры, созданные «тамбовскими», официально вошли в холдинг ПТК.[227] Взяв фамилию матери, Кумарин (ныне Барсуков) стал вице-президентом компании, а ее президентом стал вице-губернатор Юрий Антонов. К концу 1999 г. ПТК владела сетью из 70 АЗС и двумя нефтебазами.[228]

Для «тамбовских» ПТК оказалась чем-то вроде «троянского коня». Чем сильнее ОПГ вовлекалась в приобретение в собственность предприятий и фирм и в управление ими, тем более она была вынуждена подчиняться законам и правилам, отличавшимся от тех, которые были приняты в преступной среде. Многие пишут о влиянии преступной среды на стиль бизнеса в России, но мало кто обращал внимание на влияние бизнес-стиля на преступную среду. Тамбовская ОПГ стала в гораздо большей степени зависеть от профессиональных менеджеров, финансистов и бухгалтеров. Экономические интересы ОПГ, воздействующие на нее императивы рыночной экономики и стремление ее верхушки к подражанию бизнес-элите (иногда чисто функциональное) постепенно превратили ее криминальную репутацию — мощный фактор экономии издержек в охранном бизнесе — в отрицательный актив. Для успешной работы ПТК была вынуждена формально оставаться в рамках закона и в результате сращивания с региональными властями вынуждена в обеспечении прав собственности и безопасности все более полагаться на окологосударственные структуры. «ПТК имеет четкую инфраструктуру и абсолютно прозрачна для города как налогоплательщик», — утверждал в конце 1999 г. ее президент и вице-губернатор города Антонов.[229] Главным консультантом по безопасности ПТК стал один из бывших начальников ГУВД Сергей Буханевич [6]. Стремясь в автобиографическом интервью переопределить себя как бизнесмена, Владимир Барсуков говорил о том, что он открыл новые задачи и изменил свое понимание жизни. «В июне 1998 года я стал вице-президентом крупнейшего холдинга — “Петербургской топливной компании". У нас очень много задач, нужно решать много проблем: не сверстан еще бюджет, мы делаем единую бухгалтерию, единое холдинговое управление. То есть в моей жизни сейчас произошли большие изменения <…>».[230]

Но к концу 1999 г. ситуация стала ухудшаться — и бизнес-группа начала терять ключевых людей. В октябре в своем служебном автомобиле был взорван депутат Виктор Новоселов, в начале 2000 г. был арестован и потом осужден бывший депутат Сергей Шевченко, а его брат объявлен в розыск. Вскоре был убит и ближайший помощник Барсукова, бывший тренер по борьбе из Военного института физкультуры Георгий Поздняков.[231] Лозунг «Петербург — криминальная столица России», активно «раскручивавшийся» накануне губернаторских выборов противниками действующего губернатора, лишь добавил проблем бизнес-группе «ПТК — "тамбовские"». Но на этот раз на вызов, брошенный «тамбовским», был дан не совсем обычный ответ, что можно рассматривать как готовность учитывать новые правила игры. В газете «Смена» Барсуков опубликовал статью под названием «Тамбовцы, как и петербуржцы, — это всего лишь жители российских городов». В названии отразилось стремление «отмыть» слово «тамбовские», или «тамбовцы», от привычной ассоциации с преступным миром и переопределить себя в качестве граждан, работающих на общее благо. В самой статье выражается протест против термина «криминальная столица» и рассказывается о том, какую пользу городу приносит ПТК. Барсуков, в частности, утверждает, что 90 % общественного транспорта заправляется ПТК и что город владеет 14,5 % акций холдинга, в котором занято 2,5 тыс. человек.[232] Несмотря на эти усилия, ему впоследствии все же пришлось покинуть должность вице-президента ПТК. Этот шаг, тем не менее, едва ли следует считать потерей контроля. Его можно рассматривать и как реализацию принципа разделения владения и управления. По словам основателя ОПГ, «мы же занимаемся не только бензином, но и недвижимостью, торговлей продуктами. И действительно, думаю, что все у нас только-только начинается».[233]

К другим значимым активам, контролируемым Барсуковым-Кумариным и доверенными бизнесменами, относились торговый центр «Норд» на Невском проспекте, аэропорт «Ржевка», расположенный в северной части города, и Петербургский городской банк, который, как выяснилось, владел 75 % ПТК.[234] В 2003 г. в Санкт-Петербурге сменилась власть: губернатором была выбрана Валентина Матвиенко, а команда Яковлева, с которой у лидера «тамбовских» были тесные отношения, вынуждена была уйти. Тем не менее Кумарин-Барсуков претендовал на новые активы и был готов применять испытанные ранее методы для их захвата: хорошего менеджера для мирного времени из него так и не получилось. В это время силовое предпринимательство уже видоизменилось, и захваты предприятий (рейдерство) стали одной из основных его форм. Расширение и нефтяного бизнеса, и сектора городской недвижимости Кумарин-Барсуков начал проводить посредством захватов. Обычно такие захваты производились с участием коррумпированных сотрудников налоговой инспекции, которые регистрировали новых владельцев собственности после того, как совершались фиктивные сделки или подделка реестра акционеров за спиной ничего не подозревающего собственника. Потом новые хозяева выкидывали старых, причем районные отделы милиции были также подготовлены к тому, чтобы не рассматривать заявления потерпевших, а в случае сопротивления члены ОПГ могли оказать давление на жертву.

Для захвата Петербургского нефтеналивного терминала, который контролировал другой авторитетный бизнесмен Сергей Васильев, этих методов было недостаточно, т. к. последний мог оказать серьезное сопротивление. Захват нефтеналивного терминала, через который идет на экспорт нефть ряда компаний, в том числе «Транс-ойла» и «Сургутнефтегаза», позволил бы Кумарину-Барсукову занять стратегическое положение в энергетической системе Северо-Запада. В мае 2006 г. на Васильева было совершено покушение; по-видимому, это был упреждающий удар, после которого оставалось только довести до конца юридическую часть захвата нефтеналивного терминала. Покушение было совершено в центре города двумя автоматчиками, входившими в рязанскую ОПГ «слоны». Один из охранников Васильева погиб, а сам бизнесмен получил тяжелые ранения, но выжил. После этого он указал на Барсукова как на заказчика преступления.

Сама по себе стрельба в центре города уже могла быть расценена не иначе, как открытый вызов губернатору Матвиенко, т. е. государству, которое она представляла, и в контексте политики укрепления государства не могла остаться без ответа, тем более что покушение состоялось накануне сбора в Петербурге глав государств «Большой восьмерки». Барсуков-Кумарин к тому же приобрел репутацию «ночного губернатора», когда вел ночной прием бизнесменов для решения споров и раздачи денег на различные проекты. Наряду с другими захватами активов Барсуков захватил недвижимость на Невском проспекте, принадлежащую некой Наталье Шлаковой, оказавшейся приятельницей губернатора Матвиенко. В то же время интерес к ПТК стали проявлять крупные нефтяные компании, такие как «Лукойл» и «Сургутнефтегаз», но, по словам одного из информантов, на предложение продать ПТК и уехать жить за границу Кумарин-Барсуков ответил отказом. Судя по всему, Барсуков-Кумарин попал в ту же ловушку переоценки собственных возможностей и неспособности понять изменившийся баланс сил в пользу государства, в которую попадали многие лидеры мафии до него, бросая публичный вызов государству.

Правоохранительные органы начали энергичное расследование и по эпизодам захватов, и по делу о покушении на Васильева. 23 августа 2007 г. Кумарин-Барсуков был арестован на даче под Петербургом и перевезен в Москву, поскольку прокуратура опасалась его связей с местными правоохранительными органами. В процессе расследования один из сообщников Кумарина-Барсукова Бадри Шенгелия, проходивший по тому же делу о рейдерских захватах, пошел на досудебное соглашение и дал показания на суде. В результате Куйбышевский районный суд Санкт-Петербурга, из соображений безопасности проводивший выездное заседание в Москве, 12 ноября 2009 г. приговорил Барсукова к 14 годам заключения. Это был первый последовательный и успешный процесс такого рода, когда государство использовало уголовный кодекс и судебную процедуру для устранения последнего и единственного оставшегося крупного конкурента, силового предпринимателя из криминальной среды.