Реформы органов государственной безопасности

22 августа 1991 г., после неудавшегося государственного переворота, статуя Дзержинского была свалена толпой перед центральным зданием КГБ на Лубянке в Москве. Это событие стало кульминацией спонтанного протеста населения против партийно-государственного режима. Акция была глубоко символична: КГБ воплощал силу и власть государства, и открытое насилие против «железного Феликса» должно было символизировать крах системы и полное освобождение от нее. В массовом сознании государство и его силовые органы представляли собой основное препятствие на пути к либеральным реформам, и теперь это препятствие было символически уничтожено.

За этим последовало реформирование органов государственной безопасности. Целью данных реформ, согласно откровенному признанию Вадима Бакатина, назначенного Ельциным главой КГБ, было дробление и децентрализация структур государственной безопасности с целью ослабления их влияния.[247] После неудачной попытки объединить оба силовых министерства под своим контролем (в январе 1992 г. это решение было признано Конституционным судом незаконным) Ельцин применил известный принцип «разделяй и властвуй». В течение трех лет после распада Советского Союза КГБ было реорганизовано и переименовано три раза, каждый раз при новом руководителе. Несколько прежних управлений КГБ были преобразованы в отдельные структуры, находящиеся в федеральном подчинении или подчинении непосредственно у самого президента. К концу 1993 сбывшая единая организация была разделена на пять отдельных структур: Службу внешней разведки (СВР), Федеральное агентство правительственной связи и информации (ФАПСИ), Федеральную службу контрразведки (ФСК), Главное управление охраны, в которое вошла Служба безопасности Президента (СБП), и Главное управление пограничной службы. В 1995 г. ФСК была переименована в Федеральную службу безопасности (ФСБ).[248]

Эта реорганизация способствовала фрагментации силовых и разведывательных служб государства. В рамках нового федерального закона, принятого 12 августа 1995 г., все вышеперечисленные органы (за исключением ФАПСИ), а также МВД, налоговая полиция и Федеральная таможенная служба имели право на оперативнорозыскную деятельность и могли иметь собственные военизированные формирования. По сравнению с советским временем, количество органов, предназначенных для выполнения этих функций, увеличилось с трех до семи. К середине 1995 г. в России было уже четырнадцать государственных правоохранительных структур и органов безопасности и разведки.[249] Сферы влияния и юрисдикции новых организаций были определены нечетко; эти организации конкурировали между собой и дублировали деятельность друг друга, 4to приводило к общей потере координации и эффективности. Например, и ФСБ, и МВД в настоящий момент имеют управление по борьбе с организованной преступностью и управление по борьбе с экономическими преступлениями, и все эти четыре подразделения нацелены на решение одних и тех же задач.

Реструктуризация органов государственной безопасности сопровождалась сокращением штата сотрудников. Негативное общественное мнение способствовало снижению престижа этой профессии, в то время как сокращение государственного бюджета и инфляция привели к снижению зарплат. Все это вынуждало сотрудников госбезопасности искать другую работу. Более 20 тыс. сотрудников КГБ уволились или были уволены в период с сентября 1991 г. по июнь 1992 г. Значительное число сотрудников ушло с работы после кризиса в октябре 1993 г., в том числе и члены специальных элитных формирований по борьбе с терроризмом «Альфа» и «Вымпел». В 1992 г. Ельцин подписал указ о сокращении в ходе реструктуризации 137-тысячного центрального аппарата бывшего КГБ до 75 тыс. (т. е. на 46 %). В 1992–1993 гг. значительная часть бывшего состава центрального аппарата была переведена в новообразованные органы (СВР, ФАПСИ и т. д.) и в региональные управления ФСБ, а 11 тыс. человек были уволены из рядов государственной безопасности.[250] К 1995 г. количество оперативников с профессиональным стажем от 7 до 15 лет сократилось в пять раз.[251]

По мнению экспертов, кроме этих очевидных факторов, спровоцировавших уход сотрудников из органов государственной безопасности и их переход в частный сектор, существовали также и другие, оперативные соображения более тонкого свойства, работавшие в том же направлении. Новые задачи, поставленные перед структурами госбезопасности, включали борьбу с организованной преступностью и защиту государственных интересов в условиях быстрой приватизации экономики. Одним из способов получения информации, необходимой для выполнения этих задач, было прямое внедрение в частный бизнес [11,12].Таким образом, если аналитически еще можно провести границу между поиском нового места трудоустройства бывшими сотрудниками госбезопасности и их новыми оперативными заданиями, эмпирическое различие между этими двумя явлениями установить практически невозможно.

Формально структура МВД не подверглась таким радикальным изменениям, как структура КГБ. Предвидя общественные беспорядки, советское руководство усилило специальные подразделения и войска МВД. Уже в 1987 г. для подавления возможных массовых выступлений был создан отряд милиции особого назначения (ОМОН). Спустя два года он был введен в действие в столицах нескольких союзных республик. В 1992 г, в ответ на рост организованной преступности, МВД создало отдельную систему региональных управлений по борьбе с организованной преступностью (РУБОП). В то же время сокращение бюджета центральных министерств привело к постепенному ослаблению контроля за региональными и областными органами внутренних дел и росту влияния региональных и областных администраций. С этого момента постоянные заявления министров внутренних дел о твердом намерении восстановить централизованное управление не имели серьезных последствий. Кроме всего прочего, к 1990-м гг. стало постепенно рушиться само основание системы, состоящее из опытных офицерских кадров. Низкие зарплаты и падение моральных устоев в МВД привели к еще большему, чем в КГБ, оттоку квалифицированных кадров. В 1989 г.

83,5 тыс. сотрудников МВД были уволены, в том числе 37 тыс. офицеров. Более 30 тыс. оставили службу в 1990 г.[252] Но эти цифры, скорее, отражают крайне высокую текучесть кадров, а не общее сокращение штата, поскольку прежние сотрудники были вскоре заменены новыми. Согласно приблизительным подсчетам, в 1991–1996 гг. до 200 тыс. человек уходило из МВД ежегодно, причем четверть из них увольняли за должностные нарушения или уголовные преступления.[253]