29а-22. Б.Л. Пастернаку

<Ок. 19 ноября 1922 г.>

Мой любимый вид общения — потусторонний: сон. Письмо как некий вид потустороннего общения. Последнее, что я бы хотела удержать — голос. Письмо — не слова, а голос. (Слова мы подставляем!)

Я не люблю встреч в жизни: сшибаются лбом. Две стены. Так не проникнешь. Встреча должна быть аркой — А <рисунок арки> В — чем выше — (дальше) — тем лучше: дольше. Совершенная встреча: А и В на одном уровне и разгон (ввысь) один и тот же: неизбежно встретятся. Здесь есть какой-то закон, наверное даже простой. Но тем не менее — захудалое, Богом заброшенное (вспомянутое!) — кафэ, — лучше в порту (хотите?), с деревянными залитыми столами, в дыму, — локти и лоб — Но я свои соблазны оставляю тоже в духе.

_____

Сейчас расстаются на слишком долго, поэтому хочу — ясными и трезвыми словами — знать: насколько и когда. Потому что я — так или иначе — непременно приеду. Теперь признаюсь в одной своей дурной страсти: искушать людей (испытывать) непомерной своей правдивостью: небывалой: как внутри — так вовне, в точности. Соблазн правдой. — Кто вынесет? — Особенно если эта правда в данный час: Осанна! Я не умеряю своей души (только жизнь!). А так как душа — это никогда «я» а всегда «ты» (верней — то!) — то у партнёра или опускаются руки (трусливое «да ведь я не такой»), или земля ходит под ногами, — и тогда уже я на землю и ноги на мне. Принимаю и это.

Я знаю, что в жизни надо лгать. Но мои встречи не в жизни, а в духе, где уже всё победа. Моя вина — ошибка — грех, что стредства-то я беру из жизни. Так ведя встречу нужно просто молчать: ВСЁ внутри. Ведь человек не может вынести. «Я — не Бог!»

А потом меня обвиняют в <пропуск одного слова>. Это не забвение: Бог перестал брезжиться (прорываться!) сквозь тебя, ты темный, плотный, свет ушел — и я ушла.

К чему сейчас всё это говорю? А вот: Вы сейчас мой любимый русский поэт, и мне нисколько не стыдно сказать, что только для Вас и именно для Вас сяду в вагон и приеду. — Ездят же, чтобы купить себе пальто! — Вы не меньше пальто!

<Небольшой пробел в тетради>

Впечатление об его ирреальности: никогда не поверю, что Вы есть. Вы есть временами, потом Вас нет.

То, что Вы пишете о себе (русло, накл<онная> плоск<ость>) — правильно: <стрелка к концу предыдущего абзаца>

Вы — слушайте внимательно — как сон, в который возвращаешься (возвр<атные>, повт<орные> сны) — а где сон был, пока тебя не было. / Не сон: действующее лицо сна. Или как город: уезжаешь — и его нет, он будет, когда ты вернешься.

Пастернак — и сон, этого я еще не написала. Так — в жизни — я Вас не пойму, не охвачу, буду ошибаться, нужен другой подход — сонный. Разрешите вести встречу так: ПОВЕРЬТЕ, разрешите и отрешитесь.

Не думайте: мне всё важно в Вашей жизни: вплоть до нового костюма и денежных дел, я не занимаюсь лизанием сливок (с меня их всегда лизали: подыхай, живи как хочешь, будь прохвост<ом> — только пиши хорошие стихи!) но — пока я Вам в реальной жизни не нужна — будем жить в <пропуск одного слова>. А если бы — как пример — Вам нужно было бы приехать в Прагу, я бы узнала нынешнюю валюту и

<оборвано>

Впервые — Души начинают видеть. стр. 22–23. Печ. по тексту первой публикации.