10-08. П.И. Юркевичу

<Между 18 и 27 августа 1908 г., Москва >

Написано после письма насчет «рассчитывания» и пр., 31-го VII <19>08 [102]

Стало холодно вдруг и горели виски

И казалась вся жизнь мне — тюрьма.

Но скажите: прорвалась хоть нотка тоски

В ироническом тоне письма?

Был ли грустной мольбы в нем малейший намек,

Боль о том, что навек отнято,

И читался ли там, меж презрительных строк

Горький отклик: «За что? О, за что?» ?

Кто-то тихо сказал: «Ты не можешь простить,

Плачь в душе, но упреков не шли.

Это гордость в себе свое горе носить!» ?

И сожгла я свои корабли…

Кто-то дальше шептал — «В сердце был огонек [103],

Огонькам ты красивым не верь!» ?

И за этот за горький, тяжелый урок

Я скажу Вам — спасибо теперь.

Только грустно порою брести сквозь туман,

От людей свое горе тая, ?

Может быть, это был лишь красивый обман,

И не знаю, любила ли я…

_____

И Вы в свою очередь, Петя, не смейтесь. Ведь очень легко можно сказать Вам: «Вот сентиментальная девица. Почти что признание в любви!» — На что отвечу: это дело прошлое. Стихи эти написаны под впечатлением обиды и живым воспоминанием о Вас, каким я знала Вас в Орловке. Теперь всё изменилось. Не то чтобы ссора наша отдалила нас друг от друга, а все-таки есть что-то. Вы и сам верно это чувствуете. Согласны ли Вы? ?

Ну так вот, Вы не смейтесь. А все-таки мы пожалуй еще будем друзьями, и близкими. Мне отчего-то так кажется. О многом поговорим, когда увидимся и если увидимся.

Какое впечатление осталось у Вас от моих этих стихов? Пишите.

Соне передайте от меня, что «Лева [104] в Москве». ?

Ну, до свидания.

Хорошо бы, если зимой началось что-нибудь! Так жить нельзя, копаться в своей душе вечно — значит лишить себя всякой радости. Поменьше комнатной жизни! —

Впервые — Новый мир. 1995. № 6. стр. 132–133 (публ. О.П. Юркевич). СС-7. стр. 724–725. Печ. по тексту первой публикации.