31 октября 1976 года

31/Х – 76.

Дорогая Фрина!

Большое спасибо за письмо – очень рад был получить от Вас весточку и узнать, что у Вас все, относительно, в порядке и все Ваши домашние здоровы и благополучны. Мы тоже все живем потихоньку. Пишу Вам из Ленинграда, куда смог вырваться только на 1? дня (субботу и воскресенье) – сдать в издательство готовую рукопись книги[209].

У нас сейчас в у<ниверсите>те на почве контроля и проч. совершенно сошли с ума. Я надеялся освободить себе хоть 3–4 дня, чтобы подзаняться и съездить по всяким накопившимся делам, но меня не отпустили. Я крепко со всеми переругался, да с тем и уехал в Питер.

Я, кажется, писал Вам о возможной командировке в Польшу – здесь тоже все неясно. С 1 ноября я должен был уже в Познани начинать курс лекций, но до сих пор мне ничего положительного не сообщили. Думаю, что это и есть ответ[210]. Скажу Вам совершенно искренне, что меня это не огорчает, скорее даже – наоборот.

Я много работал всю осень, и книга, кажется, получилась недурная. Смешно, но такие вещи очень меня поддерживают. Прекрасно понимая, сколь многое здесь принадлежит самообольщению, я не могу отрешиться от удовольствия, которое мне доставляет работа, когда она спорится. Простите, что все о себе да о себе… Хороших Вам и Вашим близким праздников, всем поклоны, Федю поцелуйте.

Всегда Ваш

Ю. Лотман

P.S. Перечел и подумал: зачем Вам эти подробности? Но просто я настолько полон пылом ссоры с начальством, что должен был это выпалить, как заряженная пушка.